Чемпионат мира по хоккею с шайбой 2007 (женщины)
Поделись знанием:
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:
Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
| Чемпионат мира по хоккею с шайбой среди женских команд 2007 2007 IIHF World Women's Championship | |
|---|---|
| |
| Подробности турнира | |
| Страна проведения |  Канада
|
| Город проведения | Виннипег, Селкирк |
| Время проведения | 3 - 10 апреля |
| Число команд | 9 |
| Призовые места | |
 Чемпион
|
Канада (9-й титул) |
 Второе место
|
 США
|
 Третье место
|
 Швеция
|
| Статистика турнира | |
| Сыграно матчей | 20 |
| Забито голов | 118 (5.9 за игру) |
| Посещаемость | 119 231 (5962 за игру) |
| Бомбардир(ы) | Дженнифер Боттерилл (8+6) (14 очков) |
| Снайпер(ы) | Дженнифер Боттерилл (8 шайб) |
| MVP | Хейли Виккенхайзер
|
| Хронология | |
|
| |
11-й Чемпионат мира по хоккею с шайбой среди женских команд — турнир, организованный Международной Федерацией хоккея для национальных сборных команд по хоккею с шайбой.
Турнир в ТОП-дивизионе был проведён с 3 по 10 апреля 2007 года на аренах Виннипега и Селкирка ( Канада). В Виннипеге игры чемпионата принимала арена MTS Centre Winnipeg, в Селкирке — Selkirk Arena.
Содержание
Регламент
ТОП-дивизион вновь был расширен до 9-ти команд. В играх приняли участие 8 команд — участниц предыдущего турнира и команда 
Швейцарии — победитель турнира в I дивизионе Чемпионата мира 2005 года. Согласно регламента на первом этапе команды были разделены на 3 группы. По результатам игр были сформированы группы второго этапа из команд занявших соответственно 1-е, 2-е и 3-и места в группах первого раунда.
- Команды, занявшие первые места в своих группах на первом этапе, разыгрывали право на участие в финальном матче. Занявшие 1-2-е места играли финальный матч. Команда, занявшая последнее место, участвовала в матче за бронзовые награды.
- Команды, занявшие вторые места в группах на первом этапе определяли победителя, который получал право играть в матче за 3-е место.
- Команды, занявшие третьи места в группах первого этапа разыгрывали право остаться в ТОП-дивизионе. Худшая команда выбывала I дивизион Чемпионата мира 2008 года.
В связи с расширением ТОП-дивизиона с 8-ми до 9-ти команд, для сборных команд, показавших худший результат во всех дивизионах по итогам предыдущего турнира было отменено понижение в классе в более низший дивизион и сохранено место в текущем дивизионе.
Ещё одним изменением в регламенте стало введение трехочковой системы и определение победителя в групповых матчах в овертайме или серии буллитов. Команда выигравшая таким образом получала за победу 2 очка, проигравшая — 1 очко.
Групповой этап
1-й раунд
| Условные цветовые обозначения | |
|---|---|
| Команда, квалифицировавшаяся в группу D | |
| Команда, квалифицировавшаяся в группу E | |
| Команда, квалифицировавшаяся в группу F |
Группа A
Положение команд в турнирной таблице:
| М | Команда |
|
|
|
И | В | ВО | ПО | П | ГЗ | ГП | РГ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | США |
|
9:1 | 9:0 | 2 | 2 | 0 | 0 | 0 | 18 | 1 | +17 | 6 |
| 2 | Китай |
1:9 | |
7:0 | 2 | 1 | 0 | 0 | 1 | 8 | 9 | −1 | 3 |
| 3 | Казахстан |
0:9 | 0:7 | |
2 | 0 | 0 | 0 | 2 | 0 | 16 | −16 | 0 |
Отчёты о матчах
Время начала матчей местное (UTC-5).
| 3 апреля 2007 19:30 |
Казахстан
|
0 : 9 (0:5, 0:2, 0:2) |
США
|
Селкирк, Selkirk Arena 951 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105A03_74_5_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Екатерина Рыжова (00:00-12:34) Дарья Обыденнова (12:34-60:00) |
Вратари | (00:00-60:00) Jessie Vetter | Судьи: Aina Hove Anne Sophie Boniface Kerri Rumble | |
| Голы: | ||||
| 02:40 - 0:1 03:05 - 0:2 08:20 - 0:3 11:39 - 0:4 15:22 - 0:5 27:31 - 0:6 29:24 - 0:7 41:47 - 0:8 54:14 - 0:9 |
PP1 Ruggiero (Engstrom) Wendell (Resor, Lawler) PP1 Lawler (Wendell, Darwitz) Cahow (Engstrom, Wendell) Parsons Marvin (Ruggiero) Parsons (Kristin King) Zaugg (Parsons) Potter (Parsons) | |||
|
|
||||
| 4 мин | Штраф | 4 мин | ||
| 2 | Большинство | 2 (2) | ||
| 14 (2+9+3) | Броски | 44 (22+10+12) | ||
| 4 апреля 2007 19:30 |
Китай
|
7 : 0 (2:0, 3:0, 2:0) |
Казахстан
|
Селкирк, Selkirk Arena 849 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105A06_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Yao Shi (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-41:19) Дарья Обыденнова (41:19-60:00) Екатерина Рыжова |
Судьи: Anu Hirvonen Meghan Margaret Hishmeh Марина Константинова | |
| Голы: | ||||
| R.Ma (Tan) R.Sun (S.Zhang) PP1 Tang (Su, Jin) B.Zhang (Wang, J.Zhang) Jin Su (R.Sun) Sang (Gao) |
05:54 - 1:0 19:01 - 2:0 22:43 - 3:0 23:42 - 4:0 38:16 - 5:0 40:56 - 6:0 41:19 - 7:0 |
|||
|
|
||||
| 0 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 6 (1) | Большинство | 0 | ||
| 41 (15+15+11) | Броски | 27 (5+13+9) | ||
| 5 апреля 2007 19:30 |
США
|
9 : 1 (4:1, 3:0, 2:0) |
Китай
|
Селкирк, Selkirk Arena 1103 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105A09_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Chanda Gunn (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Yao Shi | Судьи: Арина Устинова Heather Richardson Ilse Robben | |
| Голы: | ||||
| Kristin King (Parsons) Wendell (Darwitz) Cahow (Chu, Wendell) PP1 Lawler (Darwitz) Parsons (Cahow, Chu) PP1 Engstrom (Wendell, Ruggiero) PP1 Darwitz (Lawler, Ruggiero) Darwitz (Wendell) SH1 Zaugg (Resor, Marvin) |
00:27 - 1:0 01:26 - 2:0 04:02 - 3:0 12:10 - 3:1 16:51 - 4:1 30:18 - 5:1 31:31 - 6:1 36:54 - 7:1 54:49 - 8:1 56:11 - 9:1 |
SH1 R.Sun | ||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 5 (3) | Большинство | 5 | ||
| 65 (27+20+18) | Броски | 14 (5+3+6) | ||
Группа B
Положение команд в турнирной таблице:
| М | Команда |
|
|
|
И | В | ВО | ПО | П | ГЗ | ГП | РГ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Канада |
|
9:0 | 8:0 | 2 | 2 | 0 | 0 | 0 | 17 | 0 | +17 | 6 |
| 2 | Швейцария |
0:9 | |
1:0 | 2 | 1 | 0 | 0 | 1 | 1 | 9 | −8 | 3 |
| 3 | Германия |
0:8 | 0:1 | |
2 | 0 | 0 | 0 | 2 | 0 | 9 | −9 | 0 |
Отчёты о матчах
Время начала матчей местное (UTC-5).
| 3 апреля 2007 19:30 |
Швейцария
|
0 : 9 (0:5, 0:2, 0:2) |
Канада
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 10 706 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105B02_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Florence Schelling (00:00-50:55) Dominique Slongo (50:55-60:00) |
Вратари | (00:00-60:00) Charline Labonte | Судьи: Арина Устинова Ilse Robben Alice Stanley | |
| Голы: | ||||
| 01:01 - 0:1 07:14 - 0:2 11:10 - 0:3 16:41 - 0:4 18:50 - 0:5 39:24 - 0:6 39:52 - 0:7 50:55 - 0:8 52:32 - 0:9 |
Goyette (Apps, Wickenheiser) Goyette (Wickenheiser) PP1 Wickenheiser (Goyette, Sostorics) PP2 Weatherston (Agosta, Sostorics) Hefford (Agosta) PP1 Ouellette (Hefford, Botterill) Bechard (Collins) PP1 Goyette (Collins, Wickenheiser) Weatherston (Apps) | |||
|
|
||||
| 24 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 4 | Большинство | 12 (4) | ||
| 17 (3+5+9) | Броски | 63 (31+18+14) | ||
| 4 апреля 2007 19:30 |
Германия
|
0 : 1 (0:0, 0:1, 0:0) |
Швейцария
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 4102 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105B05_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Jennifer Harss (00:00-58:43) без вратаря (58:43-59:56) Jennifer Harss (59:56-60:00) |
Вратари | (00:00-60:00) Florence Schelling | Судьи: Leah Wrazidlo Sanna Mattilla Heather Richardson | |
| Голы: | ||||
| 35:51 - 0:1 | PP1 Lehmann (Kunzle, Meier) | |||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 6 | Большинство | 7 (1) | ||
| 12 (6+4+6) | Броски | 20 (5+9+6) | ||
| 5 апреля 2007 19:30 |
Канада
|
8 : 0 (2:0, 2:0, 4:0) |
Германия
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 10 715 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105B08_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Kim St.-Pierre (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-54:52) Viona Harrer (54:52-60:00) Jennifer Harss |
Судьи: Katerina Ivicicova Anne Sophie BonifaceAnnika Floeden | |
| Голы: | ||||
| Botterill (Ouellette) Wickenheiser (Agosta, Goyette) Kingsbury (Sunohara) Wickenheiser (Goyette) Wickenheiser Botterill (Vaillancourt) Weatherston Goyette (Agosta, Wickenheiser) |
02:27 - 1:0 03:03 - 2:0 22:40 - 3:0 36:20 - 4:0 40:54 - 5:0 54:04 - 6:0 54:52 - 7:0 55:51 - 8:0 |
|||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 7 | Большинство | 5 | ||
| 70 (21+30+19) | Броски | 5 (3+1+1) | ||
Группа C
Положение команд в турнирной таблице:
| М | Команда |
|
|
|
И | В | ВО | ПО | П | ГЗ | ГП | РГ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Финляндия |
|
1:0 ОТ | 4:0 | 2 | 1 | 1 | 0 | 0 | 5 | 0 | +5 | 5 |
| 2 | Швеция |
0:1 ОТ | |
3:2 | 2 | 1 | 0 | 1 | 0 | 3 | 3 | 0 | 4 |
| 3 | Россия |
0:4 | 2:3 | |
2 | 0 | 0 | 0 | 2 | 2 | 7 | −5 | 0 |
Отчёты о матчах
Время начала матчей местное (UTC-5).
| 3 апреля 2007 16:00 |
Россия
|
2 : 3 (0:2, 0:0, 2:1) |
Швеция
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 3243 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105C01_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Ирина Гашенникова (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Kim Martin | Судьи: Joy Tottman Sanna Mattilla Kelli M. O-Brian | |
| Голы: | ||||
Бурина (Петровская) Гаврилова (Терентьева, Хомич) PP2 |
05:37 - 0:1 16:06 - 0:2 42:10 - 0:3 55:27 - 1:3 58:37 - 2:3 |
SH1 Jansson (Holmlov) Winberg (Rundqvist, Holst) Holst (Winberg, G.Andersson) | ||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 22 мин | ||
| 11 (1) | Большинство | 6 | ||
| 20 (6+4+10) | Броски | 34 (11+14+9) | ||
| 6 апреля 2007 16:00 |
Финляндия
|
4 : 0 (1:0, 1:0, 2:0) |
Россия
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 3350 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105C04_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Noora Räty (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Ирина Гашенникова | Судьи: Katerina Ivicicova Annika Floeden Alice Stanley | |
| Голы: | ||||
| Pehkonen (Saarinen) Kovalainen (Hiirikoski, Saarinen) PP1 Riipi (Pehkonen) Tallus (Rantamäki) PP1 |
06:42 - 1:0 24:48 - 2:0 43:05 - 3:0 48:28 - 4:0 |
|||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 8 (2) | Большинство | 8 | ||
| 24 (5+9+10) | Броски | 19 (6+7+6) | ||
| 7 апреля 2007 16:00 |
Швеция
|
0 : 1 (0:0, 0:0, 0:0) (ОТ: 0 : 1) |
Финляндия
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 4069 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105C07_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Kim Martin (00:00-61:32) | Вратари | (00:00-61:32) Noora Räty | Судьи: Chantal Champagne Kelli M.O-Brian Kerri Rumble | |
| Голы: | ||||
| 61:32 - 0:1 | Sirviö | |||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 3 | Большинство | 8 | ||
| 21 (5+8+7+1) | Броски | 29 (9+8+8+1) | ||
2-й раунд
| Условные цветовые обозначения | |
|---|---|
| Команда, квалифицировавшаяся для участия в финальном матче | |
| Команда, квалифицировавшаяся для участия в матче за 3-е место | |
| Команда, выбывшая в I дивизион Чемпионата мира 2008 года |
Группа D
Положение команд в турнирной таблице:
| М | Команда |
|
|
|
И | В | ВО | ПО | П | ГЗ | ГП | РГ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Канада |
|
5:4 Б | 5:0 | 2 | 1 | 1 | 0 | 0 | 10 | 4 | +6 | 5 |
| 2 | США |
4:5 Б | |
4:0 | 2 | 1 | 0 | 1 | 0 | 8 | 5 | +3 | 4 |
| 3 | Финляндия |
0:5 | 0:4 | |
2 | 0 | 0 | 0 | 2 | 0 | 9 | −9 | 0 |
Отчёты о матчах
Время начала матчей местное (UTC-5).
| 7 апреля 2007 15:30 |
США
|
4 : 5 (2:1, 2:3, 0:0) (ОТ: 0 : 0) (Б: 0 : 1) |
Канада
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 15 003 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105D11_74_6_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Jessie Vetter (00:00-70:00) | Вратари | (00:00-70:00) Charline Labonte | Судьи: Anu Hirvonen Annika Floeden Sanna Mattilla | |
| Голы: | ||||
Potter (Kristin King) Wendell (Darwitz, Lawler) Marvin (Duggan, Zaugg) Darwitz (Wendell) PP1 |
01:21 - 0:1 07:49 - 1:1 17:47 - 2:1 23:21 - 2:2 26:52 - 3:2 31:06 - 4:2 32:23 - 4:3 34:57 - 4:4 |
Bechard (Weatherston) PP2 Vaillancourt (Wickenheiser, Botterill) Wickenheiser (Apps) Apps (Wickenheiser, Collins) Wickenheiser | ||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 20 мин | ||
| 5 (1) | Большинство | 8 (1) | ||
| 29 (10+6+9+4) | Броски | 31 (8+12+6+4) | ||
| 8 апреля 2007 19:30 |
Финляндия
|
0 : 4 (0:2, 0:1, 0:1) |
США
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 4758 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105D15_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Noora Räty (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Chanda Gunn | Судьи: Joy Tottman Марина Константинова Heather Richardson | |
| Голы: | ||||
| 09:53 - 0:1 18:18 - 0:2 30:50 - 0:3 43:31 - 0:4 |
Darwitz (Wendell, Cahow) Wendell (Engstrom) Engstrom (Potter, Weiland) Kristin King (Potter, Chu) | |||
|
|
||||
| 18 мин | Штраф | 20 мин | ||
| 10 | Большинство | 9 | ||
| 13 (3+5+5) | Броски | 37 (13+13+11) | ||
| 9 апреля 2007 19:30 |
Канада
|
5 : 0 (3:0, 1:0, 1:0) |
Финляндия
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 10 691 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105D18_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Kim St.-Pierre (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Noora Räty | Судьи: Leah Wrazidlo Annika Floeden Ilse Robben | |
| Голы: | ||||
| Bechard (Goyette, Sunohara) Bonhomme (Goyette, Sunohara) Goyette (Sunohara, Bechard) Wickenheiser (Vaillancourt, Bonhomme) Bonhomme (Vaillancourt) |
10:25 - 1:0 12:44 - 2:0 17:15 - 3:0 29:45 - 4:0 41:36 - 5:0 |
|||
|
|
||||
| 6 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 4 | Большинство | 3 | ||
| 44 (14+18+12) | Броски | 22 (6+6+10) | ||
Группа E
Положение команд в турнирной таблице:
| М | Команда |
|
|
|
И | В | ВО | ПО | П | ГЗ | ГП | РГ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Швеция |
|
4:0 | 12:2 | 2 | 2 | 0 | 0 | 0 | 16 | 2 | +14 | 6 |
| 2 | Швейцария |
0:4 | |
5:1 | 2 | 1 | 0 | 0 | 1 | 5 | 5 | 0 | 3 |
| 3 | Китай |
2:12 | 1:5 | |
2 | 0 | 0 | 0 | 2 | 3 | 17 | −14 | 0 |
Отчёты о матчах
Время начала матчей местное (UTC-5).
| 7 апреля 2007 19:30 |
Китай
|
1 : 5 (0:1, 1:2, 0:2) |
Швейцария
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 4048 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105E12_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Yao Shi (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Florence Schelling | Судьи: Aina Hove Anne Sophie Boniface Meghan Margaret Hishmeh | |
| Голы: | ||||
B.Zhang PP1 |
19:08 - 0:1 25:26 - 1:1 32:27 - 1:2 38:16 - 1:3 53:09 - 1:4 53:44 - 1:5 |
Ruhnke (Nabholz) PP1 Diaz (Kunzle, Meier) Meier (Diaz, Lehmann) S.Marty (Diaz) Ruhnke (Julia Marty) | ||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 5 (1) | Большинство | 4 (1) | ||
| 19 (8+7+4) | Броски | 31 (12+14+15) | ||
| 8 апреля 2007 15:30 |
Швеция
|
12 : 2 (2:1, 5:0, 5:1) |
Китай
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 3500 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105E14_74_5_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Sara Grahn (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Yao Shi | Судьи: Арина Устинова Meghan Margaret Hishmeh Alice Stanley | |
| Голы: | ||||
| G.Andersson (Rooth) Timglas Jansson (Winberg, Timglas) Enstrom (Holmlov) Rooth (G.Andersson) PP1 Winberg PP1 Rundqvist Elfsberg (Holst) Elfsberg (Rooth, Nevalainen) PP1 G.Andersson Rooth (Elfsberg) PP1 Winberg (Jansson, Asserholt) |
02:54 - 1:0 03:36 - 2:0 15:03 - 2:1 21:10 - 3:1 21:39 - 4:1 22:30 - 5:1 24:43 - 6:1 35:22 - 7:1 40:11 - 8:1 46:01 - 9:1 48:08 - 10:1 50:58 - 10:2 57:04 - 11:2 57:13 - 12:2 |
PP1 Sang (Jin) R.Sun | ||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 8 (4) | Большинство | 7 (1) | ||
| 53 (13+23+17) | Броски | 16 (7+4+5) | ||
| 9 апреля 2007 16:00 |
Швейцария
|
0 : 4 (0:1, 0:1, 0:2) |
Швеция
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 3761 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105E17_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Florence Schelling (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Sara Grahn | Судьи: Katerina Ivicicova Марина Константинова Kerri Rumble | |
| Голы: | ||||
| 15:45 - 0:1 32:04 - 0:2 45:22 - 0:3 54:20 - 0:4 |
Winberg (Edstrand) Rooth (Holst) Winberg (Eliasson, Asserholt) Timglas (Winberg) | |||
|
|
||||
| 32 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 6 | Большинство | 11 | ||
| 16 (8+3+5) | Броски | 57 (17+13+27) | ||
Группа F
Положение команд в турнирной таблице:
| М | Команда |
|
|
|
И | В | ВО | ПО | П | ГЗ | ГП | РГ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Россия |
|
4:1 | 7:0 | 2 | 2 | 0 | 0 | 0 | 11 | 1 | +10 | 6 |
| 2 | Германия |
1:4 | |
3:0 | 2 | 1 | 0 | 0 | 1 | 4 | 4 | 0 | 3 |
| 3 | Казахстан |
0:7 | 0:3 | |
2 | 0 | 0 | 0 | 2 | 0 | 10 | −10 | 0 |
Отчёты о матчах
Время начала матчей местное (UTC-5).
| 7 апреля 2007 12:00 |
Казахстан
|
0 : 3 (0:2, 0:0, 0:1) |
Германия
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 2124 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105F10_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Екатерина Рыжова (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Jennifer Harss | Судьи: Chantal Champagne Марина Константинова Kelli M.O-Brian | |
| Голы: | ||||
| 04:57 - 0:1 11:59 - 0:2 45:32 - 0:3 |
PP1 Busch (Kruck, S.Fellner) PP1 A.Lanzl (M.Lanzl, Becker) PP2 Evers (Kruck) | |||
|
|
||||
| 20 мин | Штраф | 18 мин | ||
| 9 | Большинство | 10 (3) | ||
| 24 (11+10+3) | Броски | 33 (9+11+13) | ||
| 8 апреля 2007 12:00 |
Россия
|
7 : 0 (0:0, 6:0, 1:0) |
Казахстан
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 1959 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105F13_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Ирина Гашенникова (00:00-40:00) Мария Онолбаева (40:00-60:00) |
Вратари | (00:00-60:00) Екатерина Рыжова | Судьи: Anu Hirvonen Kelli M.O-Brian Ilse Robben | |
| Голы: | ||||
| Смоленцева (Терентьева, Бялковская) Смоленцева (Терентьева) Терентьева (Гаврилова, Барыкина) Гаврилова (Смолина) Семенец (Скиба) Гаврилова (Смоленцева) Смоленцева |
22:07 - 1:0 24:06 - 2:0 25:46 - 3:0 30:40 - 4:0 31:35 - 5:0 36:25 - 6:0 48:40 - 7:0 |
|||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 7 | Большинство | 7 | ||
| 50 (18+18+14) | Броски | 14 (4+4+6) | ||
| 9 апреля 2007 12:00 |
Германия
|
1 : 4 (1:2, 0:0, 0:2) |
Россия
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 10 741 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105F16_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Viona Harrer (00:00-58:01) без вратаря (58:01-59:12) Viona Harrer (59:12-60:00) |
Вратари | (00:00-60:00) Ирина Гашенникова | Судьи: Aina Hove Meghan Margaret Hishmeh Alice Stanley | |
| Голы: | ||||
Spuhler (Soesilo) |
03:51 - 0:1 07:13 - 0:2 08:47 - 1:2 49:24 - 1:3 59:12 - 1:4 |
Смоленцева (Барыкина) Трефилова (Третьякова, Пермякова) Бурина (Трефилова) Гаврилова | ||
|
|
||||
| 6 мин | Штраф | 2 мин | ||
| 1 | Большинство | 3 | ||
| 24 (4+14+6) | Броски | 25 (10+6+9) | ||
Время начала матчей местное (UTC-5).
Матч за 3-е место
| 10 апреля 2007 15:30 |
Финляндия
|
0 : 1 (0:0, 0:0, 0:1) |
Швеция
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 8555 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105G19_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Noora Räty (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-53:30) Kim Martin (53:30-60:00) Sara Grahn |
Судьи: Leah Wrazidlo Anne Sophie Boniface Kerri Rumble | |
| Голы: | ||||
| 42:37 - 0:1 | Rooth (Holst) | |||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 8 | Большинство | 6 | ||
| 28 (10+10+8) | Броски | 25 (5+11+9) | ||
Финал
| 10 апреля 2007 19:30 |
Канада
|
5 : 1 (0:0, 3:0, 2:1) |
США
|
Виннипег, MTS Centre Winnipeg 15 003 зрителей |
| [hydra.iihf.com/data/iihf/output/xml/105/IHW105G20_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Kim St.-Pierre (00:00-60:00) | Вратари | (00:00-60:00) Chanda Gunn | Судьи: Joy Tottman Sanna Mattilla Heather Richardson | |
| Голы: | ||||
| Botterill (Ouellette, Macleod) Hefford (Sunohara) Wickenheiser (Collins, Sostorics) Goyette (Vaillancourt, Ouellette) Vaillancourt |
20:58 - 1:0 31:33 - 2:0 36:27 - 3:0 49:22 - 4:0 50:08 - 4:1 57:06 - 5:1 |
Wendell (Lawler, Darwitz) | ||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 7 | Большинство | 6 | ||
| 34 (10+14+10) | Броски | 22 (8+6+8) | ||
Итоги
Итоговое положение команд
|
|
По итогам турнира сборная команда Казахстана будет выступать в I дивизионе Чемпионата мира 2008 года.
Индивидуальные награды
|
|
I дивизион
Игры команд I дивизиона прошли с 4 по 8 апреля 2007 года в Никко (
Япония).
Положение команд в турнирной таблице:
| М | Команда |
|
|
|
|
|
|
И | В | ВО | ПО | П | ГЗ | ГП | РГ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Япония |
|
5:2 | 7:0 | 3:0 | 6:2 | 4:1 | 5 | 5 | 0 | 0 | 0 | 25 | 5 | +20 | 15 |
| 2 | Латвия |
2:5 | |
2:3 ОТ | 2:0 | 2:1 | 5:0 | 5 | 3 | 0 | 1 | 1 | 13 | 9 | +4 | 10 |
| 3 | Франция |
0:7 | 3:2 ОТ | |
2:1 | 4:5 Б | 1:2 Б | 5 | 1 | 1 | 2 | 1 | 10 | 17 | −7 | 7 |
| 4 | Норвегия |
0:3 | 0:2 | 1:2 | |
3:1 | 4:1 | 5 | 2 | 0 | 0 | 3 | 8 | 9 | −1 | 6 |
| 5 | Чехия |
2:6 | 1:2 | 5:4 Б | 1:3 | |
3:1 | 5 | 1 | 1 | 0 | 3 | 12 | 16 | −4 | 5 |
| 6 | Дания |
1:4 | 0:5 | 2:1 Б | 1:4 | 1:3 | |
5 | 0 | 1 | 0 | 4 | 5 | 17 | −12 | 2 |
По итогам турнира сборная команда Японии будет выступать в ТОП-дивизионе Чемпионата мира 2008 года среди женских команд.
По итогам турнира сборная команда Дании будет выступать во II дивизионе Чемпионата мира 2008 года среди женских команд.
II дивизион
Игры команд II дивизиона прошли с 17 по 23 марта 2007 года в Пхеньяне (
КНДР).
Положение команд в турнирной таблице:
| М | Команда | 
|
|
|
|
|
|
И | В | ВО | ПО | П | ГЗ | ГП | РГ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Словакия |
|
6:0 | 4:1 | 3:2 | 4:0 | 8:0 | 5 | 5 | 0 | 0 | 0 | 25 | 3 | +22 | 15 |
| 2 | Италия |
0:6 | |
3:2 Б | 2:1 | 4:3 ОТ | 5:3 | 5 | 2 | 2 | 0 | 1 | 14 | 15 | −1 | 10 |
| 3 | КНДР |
1:4 | 2:3 Б | |
6:0 | 7:0 | 6:0 | 5 | 3 | 0 | 1 | 1 | 22 | 7 | +15 | 10 |
| 4 | Австрия |
2:3 | 1:2 | 0:6 | |
6:0 | 8:0 | 5 | 2 | 0 | 0 | 3 | 17 | 11 | +6 | 6 |
| 5 | Нидерланды |
0:4 | 3:4 ОТ | 0:7 | 0:6 | |
3:2 ОТ | 5 | 0 | 1 | 1 | 3 | 6 | 23 | −17 | 3 |
| 6 | Словения |
0:8 | 3:5 | 0:6 | 0:8 | 2:3 ОТ | |
5 | 0 | 0 | 1 | 4 | 5 | 30 | −25 | 1 |
По итогам турнира сборная команда Словакии будет выступать в I дивизионе Чемпионата мира 2008 года среди женских команд.
По итогам турнира сборная команда Словении будет выступать в III дивизионе Чемпионата мира 2008 года среди женских команд.
III дивизион
Игры команд III дивизиона прошли с 5 по 10 марта 2007 года в Шеффилде ( Великобритания).
Положение команд в турнирной таблице:
| М | Команда | 
|
|
|
|
|
|
И | В | ВО | ПО | П | ГЗ | ГП | РГ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Австралия |
|
6:5 Б | 8:2 | 3:1 | 6:0 | 18:1 | 5 | 4 | 1 | 0 | 0 | 41 | 9 | +32 | 14 |
| 2 | Великобритания |
5:6 Б | |
7:1 | 8:1 | 10:0 | 27:0 | 5 | 4 | 0 | 1 | 0 | 57 | 8 | +49 | 13 |
| 3 | Бельгия |
2:8 | 1:7 | |
5:0 | 4:2 | 10:1 | 5 | 3 | 0 | 0 | 2 | 22 | 18 | +4 | 9 |
| 4 | Венгрия |
1:3 | 1:8 | 0:5 | |
6:2 | 14:1 | 5 | 2 | 0 | 0 | 3 | 22 | 19 | +3 | 6 |
| 5 | Южная Корея |
0:6 | 0:10 | 2:4 | 2:6 | |
8:1 | 5 | 1 | 0 | 0 | 4 | 12 | 27 | −15 | 3 |
| 6 | ЮАР |
1:18 | 0:27 | 1:10 | 1:14 | 1:8 | |
5 | 0 | 0 | 0 | 5 | 4 | 77 | −73 | 0 |
По итогам турнира сборная команда Австралии будет выступать в II дивизионе Чемпионата мира 2008 года среди женских команд.
По итогам турнира сборная команда ЮАР будет выступать в IV дивизионе Чемпионата мира 2008 года среди женских команд.
Напишите отзыв о статье "Чемпионат мира по хоккею с шайбой 2007 (женщины)"
Ссылки
- [www.iihf.com/Hydra/Tournaments_07/output/ww/hydra.iihf.com/IIHF_Core/jsp/content/web_output/index.jsp@compId=105 Официальные результаты и статистика чемпионата на сайте ИИХФ] (англ.)
- [www.hockeyarchives.info/mondefem2007.htm Результаты и статистика чемпионата] (фр.)
- [www.whockey.com/int/wwc/2007/ 2007 Women's World Hockey Championship] (англ.)
| ||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат мира по хоккею с шайбой 2007 (женщины)
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:
Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
