Червен
Древнерусский город
|
Червен (Червень, польск. Czerwień) — крупнейший из червенских городов[1] и центр Верхнего Побужья[2]. Располагался на левом берегу реки Хучва (Гучва[3]), притока Западного Буга.
Этимология
По мнению М. Тихомирова, название города Червен произошло от слова червень, означающее тёмно-красную ткань, или от слова червец, означающее пурпурную или богрянную краску. В переносном смысле, это могло означать красивый город, или город в красивой местности[4].Изначально Чревень означал середину внутреннюю часть земли.В этом городе была столица Эцеля (Ациллы,Ратиллы).По описанию Приска Панийского здесь находился дворец царя всех скифов.Город для Атиллы был предпочтительнее других из-за красоты строений.Возможно здесь располагалась ставка его отца и дядьки Ругиллы.(Павловский А. 22.10.2015 Тайные шифры древних летописейизд..Минск1998)
Местонахождение
В научной литературе проблема локализации Червена была предметом многих гипотез:
- Червоногород, над Днестром
- Чернеюв, около Холма
- И окончательно по результатам археологических исследований, которые проводились в 1950—1960-х годах[2] польскими археологами[4], Червен локализуется около села Чермно, в Люблинском воеводстве.
История
Существует две версии ранней истории Червеня:
- Версия М. Тихомирова[4]: Город Червен основан в начале X века. Был завоеван поляками, и до 981 года находился под контролем Польского королевства.
- Версия из Справочника по истории Украины[5]: Червен основан во второй половине X века, и до 981 года находился в зависимости от Чешского княжества.
Впервые упоминается в Повести временных лет в 981 году, когда Владимир Святославич захватил его у поляков (в летописи название города появляется только в форме «Червенъ»)[6].
В 1018 году, после смерти Владимира червенские города были возвращены Святополком Болеславу Храброму за помощь в возвращении Киева.
В 1031 году Ярослав Мудрый и Мстислав Храбрый получили червенские города от поляков в обмен на помощь в присоединении Мазовии.
В XII веке Червен был укреплённым городом, играющим большую роль в столкновениях русских и поляков[4]. Входил в состав Волынского княжества. В ходе борьбы за власть в Галицко-Волынском княжестве по смерти Романа Мстиславича ненадолго присоединялся к Польше (Лешко Белый), но затем возвращён Даниилом волынским.
В 1240-х годах Червен был разорён монголами, после чего пришёл в упадок.
В последний раз упоминается в 1289 году.
Червенские города (в том числе и Червен) играли важную роль в торговле Древнерусского государства с Византией (через Венгрию), когда торговле по Чёрному морю препятствовали половцы[7].
Напишите отзыв о статье "Червен"
Примечания
- ↑ Червенские города — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ 1 2 [slogos.ru/story/cherven.html Червен] — статья на Slogos.ru
- ↑ Гучва // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ 1 2 3 4 Тихомиров М.Н Крупнейшие древнерусские города // [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/tihomir/09.php Древнерусские города]. — М.: 1956. С.324-325
- ↑ Р. Шуст и И. Пидкова [history.franko.lviv.ua/IIIch.htm Справочник по истории Украины]. — Том III
- ↑ [lib.misto.kiev.ua/HISTORY/RUSSIA/povest.txt Повесть временных лет]
- ↑ [www.encyclopediaofukraine.com/2display.asp?linkPath=pages\C\H\Cherventowns.htm Cherven towns] — статья из англоязычного издания Энциклопедии украиноведения (Encyclopedia of Ukraina), дополненного современной информацией.
Литература
- Лонгинов А. В. Червенские города. Исторический очерк в связи с этнографией и топографией Червонной Руси. — Варшава: Типография Варшавского Учебного округа, 1885. — С. 385. ISBN 978-5-424-18697-4.
- Гайдай Л. Історія України в особах, термінах, назвах і поняттях. — Луцк: Вежа, 2000.
Ссылки
- [www.pozi.pl/ua.php?id=141 Marek POZI Poznański — Таємниці городища Чермно — Червен]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Червен
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
