Червенко, Звонимир

Звонимир Червенко
Zvonimir Červenko
Дата рождения	13 ноября 1926(1926-11-13)
Место рождения	Приеполе, Югославия
Дата смерти	17 февраля 2001(2001-02-17) (74 года)
Место смерти	Загреб, Хорватия
Принадлежность	Югославия Хорватия
Род войск	ВВС СФРЮ Сухопутные войска Хорватии
Звание	Генерал армии
Командовал	Начальник Генерального штаба ВС Хорватии
Сражения/войны	Война в Хорватии Операция «Молния» Операция «Лето '95» Операция «Буря»
Награды и премии
В отставке	политик

Звонимир Червенко (хорв. Zvonimir Červenko; 12 ноября 1926 года в Приеполе, Югославия — 17 февраля 2001 года в Загребе, Хорватия) — югославский и хорватский военный деятель, генерал армии Хорватии, 3-й начальник генерального штаба Армии Хорватии. Участник гражданской войны в Югославии. Этнический украинец.

Биография

Служба в ЮНА

Червенко родился в городе Приеполе, в югославской области Санджак, что ныне в составе Сербии. Он начал свою военную карьеру в Военно-технической академии в Загребе, где через 19 лет стал преподавателем.

Во время хорватской весны в начале 1970-х гг., будучи подполковником, Червенко присоединился к активистам "Маспока". После того, как титовское правительство прибегло к жестоким контрмерам, он был осужден на 18 месяцев тюремного заключения с лишением звания и права на пенсию. До 1990 года Звонимир работал инкассатором на радиотелестудии «RTV-Zagreb».

Война Хорватии за независимость

В начале хорватской войны президент Хорватии Туджман предложил ему пост министра обороны, но Червенко отказался, заявив: «Я воин, а не политик». Он организовал оборону Загреба, блокаду казарм Югославской Народной Армии и начал процесс формирования 14-х бригад в Загребе.

В январе 1992 года Червенко стал командиром хорватского ополчения, став таким образом заместителем начальника Генерального штаба Вооружённых сил Хорватии.

Вершины своей военной карьеры Червенко достиг как раз накануне операции «Буря», когда он сменил на посту начальника Генерального штаба Вооруженных сил Хорватии Янко Бобетко. Червенко прослужил в должности начальника Генерального штаба с 15 июля 1995 года по 16 ноября 1996 года. В течение его командных полномочий хорватская армия осуществила успешную операцию — операцию «Буря». Президент Туджман отправил его в отставку в ноябре 1996 года.

Впоследствии он был избран депутатом Палаты жупаний хорватского парламента по избирательному списку Хорватского демократического содружества, а с 2000 года он стал членом Комиссии по помилованиям.

Умер Червенко 17 февраля 2001 в Загребе. С высокими почестями он был похоронен на Аллее хорватских героев кладбища Мирогой.

Ссылки

• [www.hrvatski-vojnik.hr/hrvatski-vojnik/1752008/vremeplov.asp "Vremeplov - Umro general Červenko"]. Hrvatski vojnik #175. Февраль 2008.  (хорв.)

Отрывок, характеризующий Червенко, Звонимир

Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?