Черевиченко, Яков Тимофеевич

Яков Тимофеевич Черевиченко
Дата рождения	12 октября 1894(1894-10-12)
Место рождения	с. Новоселовка, (ныне Ростовская область)
Дата смерти	4 июля 1976(1976-07-04) (81 год)
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	кавалерия, пехота
Годы службы	1918—1950
Звание
Командовал	Одесский военный округ
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранные награды:

Я́ков Тимофе́евич Черевиче́нко (30 сентября (12 октября) 1894 — 4 июля 1976) — советский военачальник, генерал-полковник (1941 год).

Детство и юность

Родился в селе Новоселовка ныне Пролетарского района Ростовской области. Из крестьян. Окончил сельскую двухлетнюю школу в 1910 году. С 1905 года работал по найму, с 1910 года — ученик столяра, с 1912 года — столяр на предприятиях в своем уезде.

Первая Мировая и Гражданская войны

В 1914 году призван в Русскую императорскую армию, участник Первой мировой войны на Румынском фронте, старший унтер-офицер. В ноябре 1917 года покинул армию, вернулся на родину и вступил в красный партизанский отряд, действовавший в на территории Области Войска Донского, с января 1918 года — командовал в нём взводом. Активный участник Гражданской войны. В Красной Армии с октября 1918 года, когда его отряд влился в регулярную армию, назначен заместителем командира эскадрона 1-го Советского Социалистического кавалерийского полка, в 13-и и 19-м кавалерийских полках 4-й кавалерийской дивизии. С июня 1919 года командовал эскадроном. Член КПСС с 1919 года. С сентября 1919 года воевал в составе 1-й Конной армии, заместитель командира 1-й кавалерийской бригады, с октября этого года — командир эскадрона в этой бригаде 4-й кавалерийской дивизии. С ноября 1920 года командовал 19-м кавалерийским полком в той же дивизии. До 1924 года продолжал службу в 1-й Конной армии на Северном Кавказе — с 1921 года командовал кавалерийским дивизионом, с 1923 года — заместитель командира полка. Участвовал в боевых действиях против войск генералов П. Н. Краснова, А. И. Деникина, П. Врангеля, армий Германии, Австро-Венгрии и Польши, формирований Н. Махно и многочисленных бандформирований и крестьянских восстаний. В Гражданской войне был 5 раз ранен и 2 раза контужен.

Образование

• учебная команда (1915),
• Таганрогские кавалерийские курсы (1921),
• Ленинградская высшая кавалерийская школа (февраль 1923 — октябрь 1924),
• кавалерийские КУКС (1929),
• военно-политические курсы подготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии им. Н. Г. Толмачева (1931),
• Военная академия РККА им. М. В. Фрунзе, Особый факультет (октябрь 1933 — декабрь 1935).

Межвоенный период

Окончил кавалерийские курсы (1921), Высшую кавалерийскую школу в Ленинграде (1924), Военную академию имени М. В. Фрунзе (1935). С октября 1924 года — заместитель командира, с июня 1926 года командир и комиссар кавалерийского полка, затем отдельного кавалерийского эскадрона в 4-й кавалерийской дивизии. С августа 1927 года — командир и комиссар 91-го кавалерийского полка 12-й кавалерийской дивизии, с ноября 1931 года — командир и комиссар 76-го Краснознамённого кавалерийского полка 12-й кавалерийской дивизии. С октября 1933 по декабрь 1935 г. — слушатель особого факультета при Военной Академии им. Фрунзе. С декабря 1935 года командовал 63-м кавалерийским полком в Московском военном округе. С апреля 1936 года — заместитель командира 31-й кавалерийской дивизии, с июня 1937 года — её командир. С марта 1938 года — командир 3-го кавалерийского корпуса Западного Особого военного округа и армейской кавалерийской группой. Во время похода РККА в Бессарабию и Северную Буковину в июне-июле 1940 года был командующим армейской кавалерийской группой 12-й армии Южного фронта. С июля 1940 года — командующий войсками Одесского военного округа.

Великая Отечественная война

Участник Великой Отечественной войны. Во время войны командовал 9-й армией (июнь — 29 сентября 1941 года) на Южном фронте. Участвовал во главе армии в оборонительной операции в Молдавии и оборонительных сражениях на юге Украины (Тираспольско-Мелитопольская оборонительная операция), в ходе которых советские войска с тяжёлыми боями вынуждены были отступать. В сентябре 1941 года был отозван в распоряжение Главнокомандующего войсками Юго-Западного направления Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и по его приказу организовывал оборону на харьковском направлении, вступив в командование 21-й армией. С 5 октября по 24 декабря 1941 года — командующий Южным фронтом, войска которого вынуждены были оставить Донбасс в ходе в Донбасской оборонительной операции, затем провели Ростовскую оборонительную операция, а 28 ноября 1941 года освободили Ростов-на-Дону в ходе Ростовской наступательной операции, что стало одной из первых крупных побед Красной Армии в 1941 году. С 24 декабря 1941 по 2 апреля 1942 года командовал Брянским фронтом, войска которого участвовали в контрнаступлении под Москвой, освободив Ливны, Верховье, Новосиль, Чернь, Скуратово, Орловку, Горбачёво и ряд других населённых пунктов и выйдя на дальние подступы к Орлу и Брянску. С апреля 1942 года — заместитель командующего войсками Северо-Кавказского направления, затем Северо-Кавказского фронта, с сентября 1942 года — командующий Приморской группой войск Северо-Кавказского фронта и Черноморской группой войск Закавказского фронта, войска которой участвовали в Битве за Кавказ. С октября 1942 по февраль 1943 года командовал 5-й армией Западного фронта, с февраля по апрель был в распоряжении Ставки Верховного Главнокомандования, в апреле-сентябре 1943 года — заместитель командующего Северо-Западным фронтом, с сентября 1943 по январь 1944 года — командующий войсками Харьковского военного округа. С января 1944 — в распоряжении Ставки ВГК, был в распоряжении Военных советов 2-го Белорусского (июнь — декабрь 1944) и 1-го Белорусского (февраль-апрель 1945) фронтов. С 27 апреля 1945 года — командир 7-го стрелкового корпуса, принимавшего непосредственное участие в штурме Берлина.

После войны

После окончания Великой Отечественной войны командовал 79-м Берлинским стрелковым корпусом. В этой должности подписал представление младшего лейтенанта Алексея Береста, под руководством которого Михаил Егоров и Мелитон Кантария водрузили Знамя Победы над Рейхстагом, к званию Героя Советского Союза. С июня 1946 года командовал 29-м стрелковым корпусом, с 1948 года — помощник командующего войсками Таврического военного округа. С апреля 1950 — в отставке. Вёл большую военно-патриотическую работу, был председателем совета ветеранов 1-й Конной армии.

Депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва (1941—1946). Кандидат в члены ЦК ВКП (б) в 1941—1947.

Воинские звания

• Полковник (1935)
• Комбриг (17 февраля 1938)
• Комдив (8 марта 1938)
• Комкор (4 ноября 1939)
• Генерал-лейтенант (4 июня 1940)
• Генерал-полковник (22 февраля 1941)

Награды

• 2 ордена Ленина (1940, 21.02.1945)
• 4 ордена Красного Знамени (1923, 22.02.1930, 3.11.1944, 1948)
• орден Кутузова 1-й степени (29.07.1944)
• орден Суворова 2-й степени (1945)
• орден Красной Звезды
• медали, в том числе «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией»
• орден «Крест Грюнвальда» 3-го класса (Польша, 1946)
• медаль «За Одру, Нису, Балтик» (Польша, 1946)

Сочинения

• Я. Т. Черевиченко. «Схватка у Маныча // Против Деникина». — М., 1969
• Я. Т. Черевиченко. «Так начиналась война»

Литература

• Приказ о результатах проверки состояния 16-й запасной стрелковой бригады Орловского военного округа и 11-й запасной стрелковой бригады Харьковского военного округа № 005, от 27 января 1944 года.

1. Автобиография от 20 августа 1947 года, опубликована в «Военно-историческом журнале» № 3 за 1990 г.
2. Мельтюхов, Михаил Иванович Освободительй поход Сталина.(2)
3. Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина.(3)

Ссылки

• [militera.lib.ru/docs/da/sov-new-1940/index.html Выступление Я. Т. Черевиченко на совещании высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940]

Отрывок, характеризующий Черевиченко, Яков Тимофеевич

Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.