Черевичный, Иван Иванович

Иван Иванович Черевичный
Дата рождения	31 марта 1909(1909-03-31)
Место рождения	село Голта, Херсонская губерния, Российская империя
Дата смерти	15 февраля 1971(1971-02-15) (61 год)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Иванович Черевичный (31 марта 1909, село Голта, Херсонская губерния — 15 февраля 1971, Москва) — советский полярный лётчик. Герой Советского Союза.

Биография

Родился 31 марта 1909 года в селе Голта Херсонской губернии (ныне — в черте города Первомайска Николаевской области Украины) в семье рабочего-железнодорожника. Русский. Окончил 7 классов. работал землекопом на строительстве гидроэлектростанции.

В Красной Армии в 1928—1930 годах и в 1932—1933 годах. В 1929 году окончил теоретическую школу лётчиков, в 1932 году — Объединённую военную школу пилотов и техников. Был оставлен в ней лётчиком-инструктором. С 1933 года — пилот-инструктор Осоавиахима. Член ВКП(б)/КПСС с 1932 года. С апреля 1934 года И. И. Черевичный — в Управлении полярной авиации Главного управления Северного морского пути. Он исследовал ряд воздушных трасс в Сибири, в 1938 году участвовал в снятии экспедиции И. Д. Папанина с дрейфующей станции «Северный полюс-1», ледовой разведке, в проводке судов по Северному морскому пути. В апреле-мае 1941 года И. И. Черевичный возглавил воздушную экспедицию, которая на самолёте «СССР Н-169» совершила несколько посадок на лёд в районе Арктического бассейна и впервые достигла района полюса относительной недоступности или «Полюса недоступности», как тогда называлась никогда не виданная человеком, наиболее удалённая от суши и труднодоступная, расположенная почти в центре Арктики территория, в 1500 км к северо-северо-востоку от острова Врангеля, площадью около 3 млн кв. км. За 144 лётных часа самолёт, ведомый И. И. Черевичным, покрыл расстояние в 26000 км. По оценкам известных полярных исследователей таких как О. Ю. Шмидт, И. Д. Папанин — это была победа, соизмеримая с покорением Северного полюса. Участник Великой Отечественной войны. В августе 1941 года совершил уникальный перелёт из Москвы в Америку через Аляску с группой высокопоставленных специалистов для заключения договора по ленд-лизу. В дальнейшем участвовал в боевых действиях на севере, занимался проводкой во льдах судов, спасением полярников с уничтоженных фашистами полярных станций и потопленных судов. В послевоенные годы советские исследования в Арктике получили дальнейшее развитие. В 1948 году была организована и проведена высокоширотная воздушная экспедиция «Север-2» под руководством начальника Главсевморпути А. А. Кузнецова. Работы экспедиции были организованы «методом прыгающих групп». С этой целью в разные части Арктического бассейна на самолётах забрасывались отряды исследователей. Весной 1949 года в ходе Высокоширотной воздушной экспедиции «Север-4» Черевичный, Котов, Титлов, Задков и другие полярные асы высаживали учёных на лёд уже в 30-ти точках. Эти экспедиции были логическим завершением отважных полётов отряда Черевичного на полюс относительной недоступности в 1941 году. Итоги двух высокоширотных воздушных экспедиций высоко оценила Родина.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 декабря 1949 года за многолетнюю работу в полярной авиации, мужество и героизм Черевичному Ивану Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В 1955—1957 годах И. И. Черевичный — командир авиационного отряда Первой советской антарктической экспедиции, руководимой Героем Советского Союза М. М. Сомовым Участник воздушной высокоширотной экспедиции 1958—1960 годов. Жил в городе-герое Москве. Скончался 15 февраля 1971 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Награждён тремя орденами Ленина, орденом Красного Знамени, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденами Красной Звезды, «Знак Почёта», медалями.

Литература

• Бундюков А. Т., Кравченко М. В. Сыновняя верность Отчизне. — Одесса, 1982.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Сорокажердьев В. В. Они служили в Заполярье: Герои Советского Союза, Герои России 1949—2008. — Мурманск: Типография «Бенефис-О», 2009. — С. 135-136. — 160 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9900752-3-8.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1592 Иван Иванович Черевичный]. Сайт «Герои Страны». Проверено 28 декабря 2013.

Отрывок, характеризующий Черевичный, Иван Иванович

Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.