Черемисинов-Караулов, Иван Семёнович
| Иван Семёнович Черемисинов-Караулов | |
 Лицевой летописный свод: «В тот же день приехал служивый татарин царя и великого князя Кадыш Кудинов из Асторохани от Ивана Черемисинова и Михаила Колупаева. И писали Иван и Михайло, что Юсуфовы дети, Юнус-мурза и Алей, перед князем Исмаилом признали свою зависимость (...) И Иван да Михайло дали им суда, чтобы было на чем плыть» |
Иван Семёнович Черемисинов-Караулов († после 1573 года) — русский военный и государственный деятель XVI века. Первый астраханский воевода в 1556-1559 годах. Помещик Суздальского, Московского и Юрьевского уездов.
Содержание
Биография
Происходил из суздальских детей боярских. Отец — Семён Васильевич Черемисинов (в иночестве Серапион), мать — Елена, братья — Василий и Фёдор[1]. В 1550 году был включён в состав «избранной тысячи» служилых людей, испомещённых в Московском уезде[2]. В том же году получил назначение в головы к выборным стрельцам московским.
Во главе своего стрелецкого приказа принял участие в осаде и штурме Казани в 1552 году[3]. В 1556 году, оставаясь в чине стрелецкого головы, возглавил «царскую рать», посланную на завоевание Астрахани:
«Пришли они в Асторохань, а город пусть, царь и люди выбежали; и головы в Асторохани сели, и город зделали крепок и, утвердив совсем, ходили за царем пять день от Асторохани в Мачяки, к морю. И нашли суды все Астороханские, посекли и пожгли... и по Волге стрелцов и казаков разставили, и отнели всю волю у Нагай и у Астороханцов рыбные ловли и перевозы все... Астараханские люди Чалым Улан в головах, и моллы, и ходки, и шихи, и шихзады, и князи, и все мурзы, и казаки, и вся чернь, Астараханская земля, к ним пришли, и государю добили челом, и правду дали. Иван да Михайло, приведши их к правде, и роздали им островы и пашни по старине, и черным людем ясаки платити по старине, как прежним царем платили...»[4]
В 1559 году Иван Семёнович принимал участие в походе князя Дмитрия Вишневецкого на Кавказ, «для обновления древнего христианства». В 1560 году, для поддержки кабардинских князей, совершил из Астрахани набег морским путём по Каспию на владения враждовавшего с ними казикухумского шамхала. После боя с войсками шамхала Черемисинов захватил и сжег важный город шамхальства — Тарки, а затем отошел к Теркам (см. Поход Черемисинова в Дагестан).
В 1560 году — царский наместник в крепости Белой. С ноября 1562 года находился в составе Государева полка, стоявшего под Полоцком, в числе дворян «что за государем ездят». В начале февраля 1563 года вёл переговоры о сдаче крепости[5]. В сентябре 1570 года находился в составе опричного двора Ивана Грозного в числе дворян «в стану у государя», сопровождавших царя в его походе против крымских татар. В 1564 году был послан в Калугу за крымским посольством. Последний раз упоминается в числе голов, что были «в стану у государя» у стольников, стряпчих и жильцов в январе 1573 года при осаде русским войском крепости Пайды[6].
Дети
Напишите отзыв о статье "Черемисинов-Караулов, Иван Семёнович"
Примечания
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1540-1560/Zemlev_Jurjev_Polsk/text.htm НЕСКОЛЬКО ДОКУМЕНТОВ ПО ИСТОРИИ ФЕОДАЛЬНОГО ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ ХVI ВЕКА В ЮРЬЕВ-ПОЛЬСКОМ УЕЗДЕ]
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1540-1560/Tys_kniga_1550/text.htm ТЫСЯЧНАЯ КНИГА 1550 г]
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XV/1460-1480/RK_1475_1605/text8.htm Лета 7060]
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1540-1560/Letop_russkij/text2.htm ЛЕТОПИСЕЦ РУССКИЙ]
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XV/1460-1480/RK_1475_1605/text12.htm РАЗРЯДНАЯ КНИГА]
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XV/1460-1480/RK_1475_1605/text15.htm Лета 7080]
Литература
- Русский биографический словарь / Половцов А. А.. — СПб.: тип. И. Н. Скороходова, 1905. — Т. 22. — С. 159.
- Лавров Л. И. Тарки до XVIII века // Ученые записки Института истории, языка и литературы ДФ АН СССР. — Махачкала, 1958. — Т. 4.
Отрывок, характеризующий Черемисинов-Караулов, Иван Семёнович
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
