Черепица, Валерий Николаевич

Валерий Николаевич Черепица
белор. Валерый Мікалаевіч Чарапіца
Дата рождения:	1 января 1945(1945-01-01) (79 лет)
Место рождения:	ст. Жудилово, Унечский район, Брянская область, РСФСР
Страна:	СССР СССР → Белоруссия Белоруссия
Научная сфера:	история, краеведение
Место работы:	Гродненский государственный университет
Учёная степень:	кандидат исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Гродненский педагогический институт
Награды и премии:

Валерий Николаевич Черепица (белор. Валерый Мікалаевіч Чарапіца; род. 1 января 1945 года) — советский и белорусский историк, педагог, краевед, публицист и общественный деятель. Кандидат исторических наук (1979), профессор (1991), академик Петровской Академии наук и искусств (2014), преподаватель Гродненского государственного университета имени Янки Купалы.

Биография

Родился в рабочей семье на станции Жудилово в Унечском районе Брянской области, РСФСР. В 1946 году семья переехала на родину отца, в Беларусь. Жили вначале в Гродно, а затем в городе Лида. Отец — машинист паровоза, мать — домохозяйка, растившая троих детей. Окончил русскую среднюю школу № 3 г. Лида (1963), затем — исторический факультет в Гродненском педагогическом институте (1970). Уже в годы учебы предпринял попытку развязать узел весьма сложных русско-белорусско-польских взаимоотношений как в науке, так и в жизни. В 1979 году защитил кандидатскую диссертацию (БГУ; «Революционные связи Белоруссии и Польши в 70-80-х годах XIX века»), после чего прошел стажировку в Варшавском университете, результатом которой стал выход в свет первой научной монографии. В 1963—1964 годах служил в авиации ПВО СССР. После окончания вуза работал диктором-комментатором на Гродненской областной студии телевидения.

С 1970 года — преподаватель кафедры истории СССР и БССР, 1978—1995 годы — декан исторического факультета, 1989—1990 годы — заведующий кафедрой истории Беларуси, с 1996 года — заведующий кафедрой истории славянский государств Гродненского государственного университета[1].

Научная и педагогическая деятельность

Занимается исследованием белорусско-российско-польских взаимосвязей, проблем межконфессиональных отношений и истории Православной Церкви в Беларуси. Является автором работ по архивоведению, источниковедению, историографии, историческому краеведению, славяноведению, военной истории. Читает курсы по историографии истории России, архивоведению, славяноведению, а также спецкурсы по исторической культуре, истории Русской Православной Церкви и русской цивилизации, которые преимущественно базируются на материалах собственных исследований. В.Н. Черепица популяризирует историю Беларуси. На историческом факультете стал основателем западнорусской школы в изучении истории Беларуси XIX века. Взгляды на историю Беларуси находятся на стыке западноруссизма и русского панславизма.

Подготовил 5 кандидатов и 15 магистров исторических наук.

Общественная деятельность

Член Союза писателей Беларуси (Минск) и Международного писательского фонда (Москва). Входит в состав Президиума Белорусского отделения Петровской Академии наук и искусств. Является членом правления нескольких общественно-политических организаций: Белорусского славянского комитета, Республиканского центра просвещения имени Евфросинии Полоцкой, Гродненской областной организации «Союзная общественная палата». Был в числе учредителей общественного объединения «Белая Русь». Выступает за максимальное сближение славянских народов перед угрозами современной действительности, поддерживает интеграционные процессы на постсоветском пространстве[3].

Библиография

Опубликовано свыше пятисот научных и учебно-методических работ, из которых двадцать пять — монографии. Наиболее значимые из них:

• Czerepica Walery. Związki rewolucjonistów Białorusi i Polski w latach 70-80 XIX wieku. — Warszawa: PWN, 1985. — 160 s.
• Черепица, В. Н. Истоки : Очерки из истории русско-белорусско-польских революционных и культурных связей XIX — начала ХХ вв. / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 1991. — 110 c.
• Чарапіца В. М. Са скарбніцы кніжных паліц (Нарысы пра аўтографы даследчыкаў гісторыі Беларусі ў канцы XIX- пачатку XX стагоддзяў). — Минск: БелНДЦДААС, 1994. — 175 с.
• Черепица, В. Н. Польское национальное движение в Белоруссии (последняя треть XIX века) : Факты-события-комментарии / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 1996. — 142 c.
• Черепица, В. Н. Преодоление времени : Исторические очерки и миниатюры / В. Н. Черепица. — Минск, 1996. — 231 c.
• Черепица, В. Н. Дай нам руку в непогоду : Деятели русской культуры XIX — начала XX веков и Гродненщина : Ист.-документ.очерки и публицистика / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 1997. — 129 c.
• Черепица, В. Н. Михаил Осипович Коялович : История жизни и творчества / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 1998. — 326 c.
• Черепица, В. Н. [www.kamunikat.eu/download.php?item=6957-1.pdf&pubref=6957 Гродненский Православный некрополь (с древнейших времен до начала XX в.)] / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 2001. — 228 c.
• Черепица, В. Н. Очерки истории Православной Церкви на Гродненщине : с древнейших времен до наших дней. Ч. 1 / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 2001. — 315 c.
• Черепица, В. Н. Очерки истории Православной Церкви на Гродненщине : с древнейших времен до наших дней. Ч. 2 / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 2005. — 439 c.
• Черепица, В. Н. [www.kamunikat.eu/download.php?item=9694-1.pdf&pubref=9694 Не потерять связующую нить : История Гродненщины ХIХ-ХХ столетий в событиях и лицах (исследования, документы, комментарии)] / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 2003. — 420 c.
• Черепица, В. Н. [web.archive.org/web/20120106213838/www.lib.grsu.by/library/data/resources/catalog/87326-127282.pdf История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума] / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 2005. — 319 c.
• Черепица, В. Н. [www.kamunikat.eu/download.php?item=10084-1.pdf&pubref=10084 Город-крепость Гродно в годы Первой мировой войны : мероприятия гражданских и военных властей по обеспечению обороноспособности и жизнедеятельности] / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 2006. — 535 с.
• Черепица, В. Н. [web.archive.org/web/20091229084952/lib.grsu.by/library/data/resources/catalog/113062-187021.pdf Счастье жить для других : Западнобелорусские последователи религиозно-философского учения Л. Н. Толстого. 1921—1939 г.г.] / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 2007. — 519 с.
• Черепица, В. Н. [web.archive.org/web/20111020094402/www.lib.grsu.by/library/data/resources/catalog/143667-279997.pdf Звенья цепи единой : большие и малые события в истории Ггродненщины XIX—XX столетий] / В. Н. Черепица. — Гродно : ГрГУ, 2009. — 607 с.
• Черепица, В. Н. [web.archive.org/web/20120106214614/www.lib.grsu.by/library/data/resources/catalog/153393-317056.pdf Чтобы помнили : уроженцы Гродненщины — жертвы политических репрессий в СССР (1937—1938)] / В. Н. Черепица, И. В. Бойко. — Гродно : ГрГУ, 2010. — 424 с.
• Черепица, В. Н. От Волковыска до Харбина. Торгово-промышленная династия Скидельских (конец XIX — середина ХХ в.) в документах и материалах. / В. Н. Черепица. — Гродно: ГрГУ, 2011. — 287 с.
• Черепица, В. Н. Военная история Гродненской губернии (1812—1914): события, факты, лица. / В. Н. Черепица. — Саарбрюкен: LAP LAMBERT Academic Publishing, Germany, 2012. — 270 с.
• Черепица, В. Н. Уходили в поход на врага: партизанская бригада имени Кастуся Калиновского в 1943—1944 г. (По документам и материалам архива начальника штаба С. В. Чудинова) / В. Н. Черепица. — Гродно: Гродненская типография, 2012. — 479 с.
• Черепица, В. Н. Гродно, Студенческая, 3: История дома и жизни его обитателей. Век ХХ. / В. Н. Черепица. — Гродно: ГрГУ, 2012. — 435 с.
• Черепица, В. Н. Гродненский исторический калейдоскоп: очерки истории, историографии и источниковедения. / В. Н. Черепица. — Гродно: ГрГУ, 2014. — 599 с.
• Ермоленко, В. А., Черепица, В. Н. 400 имен: жизнеописания видных деятелей истории и культуры Гродненщины (с древнейших времен до начала ХХ века). — Гродно: Гродненская типография, 2014. — 464 с.

Награды

Награждён 11 медалями СССР, БССР и РБ, а также медалями ряда политических партий и общественных объединений РФ, РБ и Чешской Республики. Наиболее значимые награды — медаль Франциска Скорины (2000), орден Франциска (Георгия) Скорины (2010), медаль «За заслуги» перед ГрГУ им. Янки Купалы. Отмечен за значительный вклад в подготовку педагогических кадров, высокие научные достижения и активную общественную деятельность Почетными грамотами Верховного совета БССР (1978), Национального собрания РБ (2004), Министерства образования РБ (2014). Лауреат премии имени Александра Дубко Гродненского областного исполнительного комитета «За творческие достижения в области культуры и искусств» (2012).

Белорусская Православная Церковь Московского Патриархата отметила труды профессора В. Н. Черепицы медалью преподобного Елисея Лавришевского и медалью святителя Кирилла Туровского за создание трудов по истории Церкви и сотрудничество с Минскими духовными школами (2015).

Примечания

1. Выкладчыкі Гродзенскага універсітэта імя Янкі Купалы. Біябібліяграфічны даведнік пад рэд. В. М. Чарапіцы. — Гродна: ГрДУ, 1999.

2. «[news.21.by/culture/2010/02/13/462710.html Я вскрыл нетронутые пласты духовности и культуры]».

3. «Я не только всматривался в настоящее Лиды, но и жил её историей».

Литература

• [web.archive.org/web/20120106212714/www.lib.grsu.by/library/data/resources/catalog/149884-300982.pdf Через прошлое — к настоящему и будущему : сб. науч. ст. (к 65-летию проф. В. Н. Черепицы)] / под общ. ред. Э. С. Ярмусика. — Гродно : ГрГУ, 2010. — 276 с.
• Чарапіца Валерый Мікалаевіч // 1. Выкладчыкі Гродзенскага універсітэта імя Янкі Купалы. Біябібліяграфічны даведнік пад рэд. В. М. Чарапіцы. — Гродна: ГрДУ, 1999. — с. 542—543.
• Чарапіца Валерый Мікалаевіч // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. У 6 т. — Т. 6. Кн. 1 : Усвея — Яшын / Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) і інш.; Маст. Э. Э. Жакевіч. — Мінск : БелЭн імя Петруся Броўкі, 2003. — С. 137.
• Чарапіца Валерый Мікалаевіч // Прафесары Гродзенскага дзяржаўнага універсітэта імя Янкі Купалы. 1940—2010: біябібліяграфічны слоўнік (пад рэд. Я. А. Роўбы). — Баранавічы: Чырвоная зорка, 2010. — с. 115—118.
• Черепица Валерий Николаевич // Историки Беларуси в начале XXI столетия. Биобиблиографический справочник (составитель Г. В. Корзенко). — Минск: БелНаука, 2007

Отрывок, характеризующий Черепица, Валерий Николаевич

Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».