Адыгейская (Черкесская) автономная область

Адыгейская (Черкесская) автономная область

Страна	СССР
Статус	Автономная область
Входит в	Северо-Кавказский край, РСФСР
Административный центр	город Краснодар
Дата образования	27 июля 1922 - 3 августа 1928
Население (1926)	113 481
Площадь	3027 км²

Адыгейская (Черкесская) автономная область — административно-территориальная единица РСФСР, существовавшая с 27 июля 1922 года по 3 августа 1928 года.

Административный центр — город Краснодар (не входивший в состав области).

История

27 июля 1922 года Президиум ВЦИК принял постановление — выделить из Краснодарского и Майкопского отделов Кубано-Черноморской области территорию, населённую черкесами (адыгейцами) и образовать на ней Черкесскую (Адыгейскую) автономную область с центром в городе Краснодар. Первоначально в её состав вошли 3 округа: Псекупский (аул Тахтамукай), Фарсский (аул Хакуринохабль), Ширванский (аул Адамий).

24 августа 1922 года Черкесская (Адыгейская) автономная область была переименована в Адыгейскую (Черкесскую) автономную область.

24 октября 1923 года вместо 3 округов в области образуется 2 округа: Псекупский (10 волостей, центр аул Тахтамукай) и Фарсский (9 волостей, центр аул Хакуринохабль).

С 2 июня 1924 года Адыгейская (Черкесская) автономная область в составе Юго-Восточной области, с 16 октября 1924 года — в составе Северо-Кавказского края.

5 августа 1924 года вместо ликвидированных округов и волостей область была разделена на 5 районов.

3 августа 1928 года Адыгейская (Черкесская) автономная область была переименована в Адыгейскую автономную область.

Население

По итогам всесоюзной переписи населения 1926 года население автономной области составило 113 481 человек (55 893 мужчин, 57 588 женщин). Национальный состав населения распределялся следующим образом:

Национальность	Население, чел.	Доля в общем населении, %
Адыгейцы (черкесы)	50 821	44,8
Русские	29 102	25,6
Украинцы	26 405	23,3
Кабардинцы	1 466	1,3
Татары	1 322	1,2

Административное деление

В 1925 году в состав области входило 5 районов:

1. Понежукайский — аул Понежукай;
2. Натырбовский — село Натырбово;
3. Преображенский — село Преображенское;
4. Тахтамукайский — аул Тахтамукай;
5. Хакуринохабльский — аул Хакуринохабль.

См. также

• Республика Адыгея

Литература

• Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793—1985 гг.) / Сост.: А. С. Азаренкова, И. Ю. Бондарь, Н.С. Вертышева. — Краснодар: Краснодарское кн. изд-во, 1986. — 394 с.

Ссылки

• Адыгейская автономная область — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.etomesto.ru/map-adygeya_1922/ Карта Адыгейской Черкесской автономной области 1922 года]
• [www.etomesto.ru/map-adygeya_1930/ Карта Административного деления Адыгейской области 1930 года]
• [www.etomesto.ru/map-adygeya_1931/ Карта Адыгейской Автономной Области Северо-Кавказского Края 1931 года]

Отрывок, характеризующий Адыгейская (Черкесская) автономная область

– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.