Чернава (Липецкая область)
| Село
Чернава
Показать/скрыть карты
|
Черна́ва — село Измалковского района Липецкой области. Центр Чернавского сельского поселения. Расположена при слиянии рек Большой Чернавы и Сосны.
Название — по реке Чернаве.
Содержание
История
В самом начале XI века здесь уже была небольшая крепость. Населённый пункт считался городом и назывался Черна́вском. Он появился после монголо-татарского нашествия. В 1636 году оборонительные сооружения города укреплялись.
В 1668 г. воеводой в Чернавске был Семён Фёдорович Грушецкий (из дворянского рода Грушецких) — боярин и отец царицы Агафьи Грушецкой, первой супруги царя Фёдора Алексеевича.
По данным 1677 года в Чернавске было 5 церквей: Дмитриевская, Никитская, Никольская, Покровская и Пятницкая.[2]
В середине XVII веке в период строительства Белгородской черты Чернавск, оказавшись в глубоком тылу, утрачивает военное значение, но ещё несколько десятилетий продолжает быть городом. В 1779 году Чернавск преобразован в село Чернава.
В 1848 году в Чернаве товариществом Д. С. Русанова основана Чернавская бумагоделательная фабрика. Это было одно из крупных предприятий: в 1894 году его мощность составляла 14 тыс. пудов писчей бумаги в год[3].
Население
| Численность населения | |
|---|---|
| 2009 | 2010[1] |
| 2853 | ↘2681 |
Переселенцы
В 1779 году 25 крестьянских семей из города Чернавска переселились под Долгоруково и основали там село Вязовое.
Чернавский район
Ранее также был центром Чернавского района, позже частично включённого в Измалковский район. В соответствии с указом президиума Верховного Совета РСФСР от 12 марта 1946 года был образован Чернавский район Орловской области. 6 января 1954 года указом президиума Верховного Совета СССР была образована Липецкая область. В её состав были включены 34 района, в том числе Чернавский.
Люди, связанные с селом
- Феофан Затворник (1815—1894) — епископ Православной Российской Церкви, богослов, публицист-проповедник. Прославлен в лике святителей;
- Шубин Павел Николаевич (1914—1950) — русский советский поэт, журналист, переводчик
- Николай Ефимович Козьяков (1914—1977) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза;
- Николай Дмитриевич Козьяков (1919—1943) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза;
- Николай Гаврилович Скрипкин (1927—2012) - участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
Напишите отзыв о статье "Чернава (Липецкая область)"
Примечания
- ↑ 1 2 [lipstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/lipstat/resources/d81ba08041487d4b814de7367ccd0f13/ВПН2010_Численность+и+размещение+населения.pdf Всероссийская перепись населения 2010 года. Численность и размещение населения Липецкой области]. Липецкстат. Проверено 7 ноября 2013. [www.webcitation.org/6Kwk9BYKw Архивировано из первоисточника 7 ноября 2013].
- ↑ [rustemple.narod.ru/lp_chernava.html Русские Церкви]
- ↑ Липецкая энциклопедия / сост. В. В. Шахов, Б. М. Шальнев. — Липецк: Липецкое издательство; Рязань: Гэлион, 2001. — Т. 3. — С. 487. — ISBN 5-94570-015-0.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Чернава (Липецкая область)
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
