Чернецкий, Александр Владимирович

Александр Чернецкий
Основная информация
Дата рождения	10 января 1966(1966-01-10) (58 лет)
Место рождения	Харьков
Страна	СССР, Украина, Россия
Жанры	рок-н-ролл, русский рок, блюз
Коллективы	ГПД, Разные люди
[www.raznyeludi.ru/ raznyeludi.ru]

Алекса́ндр Влади́мирович Черне́цкий (род. 10 января 1966, Харьков) — лидер-вокалист рок-группы «Разные люди», автор песен, композитор, ритм-гитарист. Сначала и Чернецкий, и группа были в Харькове. Затем Чернецкий переехал в Санкт-Петербург, где набрал новый состав. Выступает в России с группой и сольно, выезжал на гастроли по Украине и зарубежью, в том числе дальнему.

Биография

Серьёзно занимался футболом, учился в спортивном классе, тренировался дважды в день — до и после уроков. Научился играть на гитаре в школьные годы, под влиянием творчества Высоцкого.

Закончил среднюю школу № 94 в 1983 году. Собирался поступать в медицинский институт. В родном Харькове конкурс был большой, а в Полтаве у Чернецкого жили родственники, поэтому решил отправиться туда.

За день до экзаменов в институте был конкурс самодеятельности. Абитуриенты, прошедшие конкурс, имели преимущество при поступлении при равенстве набранных баллов. Перед Чернецким выступил певец, спевший песню в «лизоблюдской манере любви к комсомолу». Чернецкого перевернуло. Вместо запланированной песни он решил спеть другую, собственного сочинения — «Мой друг вчера вернулся из Афгана». Песня была написана по мотивам рассказов ветеранов Афганистана, хоть они и давали подписку о неразглашении. Полторы тысячи студентов и преподавателей, присутствующих в зале, встретили песню овацией. На следующий день Чернецкий получил на экзамене «неудовлетворительно».

Зимой его вызвали в милицию повесткой. Двое в штатском и прокурор допрашивали Чернецкого о песне, от кого он узнал о ситуации, просили данные на девушку Свету (в одном из квартирников Александр пел «Мой друг вчера вернулся из Афгана, и Светка долго плакала во сне…»). Чернецкому пришлось написать объяснительную, в которой он сказал, что всё выдумал. В то время его отец, пенсионер, бывший офицером и пожарным, искал работу на секретном предприятии, и ему обещали трудоустройство. Но после такого дела отца на работу не взяли.

Александр Чернецкий начинает рок-музыкальную деятельность в 1983 году, когда вместе с двоюродным братом организовывает школьную группу «Карбонарии». Группа распадается в том же году, когда по окончании школы одни участники поступили в институт, а других забрали в армию. Вскоре Чернецкий, учась в техникуме, собирает новую группу, «Рок-фанат». В 1985 в состав группы вошёл клавишник и автор песен Сергей Щелкановцев, и «Рок-фанат» меняет название на «Рок-фронт».

В составе группы Чернецкий выступил на Рижском фестивале в 1987 году. На фестиваль доехали зайцами, пели проводницам песни. Не найдя знакомых, чтобы получить проходки на фестиваль, молодые люди отправились на Домскую площадь, просто поиграть для народа. Там оказался один из организаторов Рижского фестиваля.

Он и позвал их выступить там. Они назвались «Разными людьми» и выступили — под акустическую гитару, ломаную губную гармошку и пластиковое мусорное ведро вместо бонгов.

Это было их первое и случайное выступление, но самодеятельные музыканты так покорили слушателей и жюри, что получили приз зрительских симпатий и официальное второе место после «Чайф», который в электричестве, полным составом, опередил их всего лишь на два голоса. Уже через год «Разные люди» выступали последними на закрытии 6-го ленинградского рок-фестиваля на Зимнем стадионе.

Затем были ещё 1-й Харьковский рок-фестиваль, концерты в Воронеже, «Рок-форум» в Вильнюсе, Таллин и Ростов-на-Дону — везде, где они побывали, их принимали на «ура», и многие их поклонники остались им верны ещё с тех времен.

В начале 1990-х годов у Чернецкого обострилась болезнь Бехтерева: нужно было делать операцию на ноге. В беде помогали всем рок-н-ролльным миром: БГ, Шевчук и другие музыканты написали письмо во «Взгляд» (где сделали передачу, после которой пошли письма и помощь) и дали несколько благотворительных концертов. Операцию Чернецкому сделали в Санкт-Петербурге, и с тех пор он регулярно ложится в больницу. Очередную серьезную операцию он перенес весной 2011 года. Деньги вновь помогали собирать музыканты по всему миру, а также друзья и поклонники.

Оформил отношения с женой Инной в марте 1990 года. Уже тогда Александру было трудно передвигаться из-за болезни. На свадьбе играл на аккордеоне Сергей Чиграков. Супруга стала менеджером и продюсером группы «Разные люди» и лично Александра Чернецкого.

В конце 1999 года Чернецкий, не имеющий в Харькове практически никаких средств для существования, по приглашению друзей переезжает с семьей в Санкт-Петербург. Приятно удивил тот факт, что в северной столице его все ещё помнят, уважают и любят. «Разные люди» были вновь воссозданы в новом составе. В группу были привлечены многие профессиональные питерские музыканты.

В 2004 году «Разным людям» поступило предложение выступить на Майдане, во время «Оранжевой революции», но они отказались, предпочитая оставаться аполитичными.

В 2012 году Александр высказался в защиту участниц группы Pussy Riot, отметив: «Это что же получается. Любой взошедший на амвон, покрестившись и покривлявшись две минуты — получит два года колонии? Тогда, товарищи попы, повесьте предупреждение на вратах Храма: „Восхождение на амвон — два года колонии“. Тогда нужно сажать и Киркорова».

В 2013 году музыкант выступил против Евромайдана и курса Украины на интеграцию с Евросоюзом. По поводу политического кризиса в родной стране немногословен: «Правда одна, но всё равно её никто не знает. Может, рассекретят лет через 50, но кому она уже нужна будет? Главное сейчас — оставаться самим собой, верить в людей, любить свою Родину, не предавать её в самые трудные минуты жизни и не быть „и нашим, и вашим“».

Однако позже Чернецкий сорвался, категорично заявив: «Россия отдала свои территории УССР! Три западенских области, Галицию (часть Австро-Венгрии) по окончании войны. Лучше было бы их не присоединять к УССР, так как именно в них лелеялась и потом пышным цветом расцвела бандеровщина, которая и привела Украину к сегодняшнему состоянию. Я не сепаратист и не путинский агент. Я украинец, интернационалист и антифашист. Я хочу, чтобы моя Украина жила с Россией, без границ и без войны. За 23 года незалежности все президенты настолько любили себя и ненавидели народ Украины, что разорили самую богатую республику СССР. Сейчас люди на Юго-Востоке сражаются за свободу от фашизма и олигархии. Я с ними, а вы решайте сами. Надоело!. Это „психотропное оружие“ оказалось настолько действенным, что многие украинцы, в том числе некоторые мои знакомые, просто с ума посходили, и теперь готовы умирать и убивать непонятно за что. Им вдалбливают, что жители Донецкой и Луганской народных республик — это террористы, которые хотят отнять у Украины её территории, но ведь они изначально просто требовали федерализации, и это действительно было бы спасительным решением для Украины. Я считаю, что только федерализация страны в сложившейся ситуации могла предотвратить гражданскую войну. Слишком велики различия и противоречия между Восточной и Западной Украиной».

Вступление в рок

Александр Владимирович Чернецкий — лидер-вокалист рок-группы РАЗНЫЕ ЛЮДИ, автор песен, композитор, ритм-гитарист. Сначала и Чернецкий и группа были в Харькове. Затем Чернецкий переехал в Санкт-Петербург, где набрал новый состав. Выступает с группой и сольно, в настоящее время выезжает на гастроли на Украине, в России и зарубежье, в том числе дальнем. Женат, имеет дочь. Инвалид первой группы, перенёс несколько операций. Вступление в рок В детстве, когда его сверстники балдели от рока и отчаянно распевали «Битлов» на каждом углу, Александр Чернецкий усиленно занимался в спортивной школе и старался каждую свободную минутку посвятить своему любимому виду спорта — футболу. …Первую резкую боль он почувствовал ещё в 14 лет, получив тяжелую травму спины… Врачи поставили жестокий диагноз — болезнь Бехтерева. Со спортом пришлось распрощаться… И тут в жизнь Чернецкого стремительно ворвался хрипловатый голос Владимира Высоцкого. Потрясение, которое он тогда испытал от бьющих по нервам песен, во многом определило тогда его дальнейшую творческую судьбу… Саша Чернецкий учился играть на гитаре и собирал записи Высоцкого, стараясь копировать его интонацию… А потом, неожиданно для самого себя (году в 1982-м), написал первую песню. Уже в 1983 году Чернецкий вместе с братом организовывает свою первую рок-группу под названием «Карбонарии». Группа просуществовала недолго. Окончив школу, ребята ушли в армию. Чернецкий, оставшись один, поступает в техникум и начинает знакомиться с рок-н-ролльной жизнью своего родного Харькова. Желающих играть рок было немало, но все музыканты, в основном, старались копировать чужую музыку. А Саша предпочитал петь свою.

«Рок-Фанат» — «Рок-Фронт»

Вскоре Чернецкому удалось собрать группу, которая получила название по одной из его песен — «Рок-Фанат». Ребята отчаянно играли шумный «тяжёлый металл» и хард-рок, ничем не выделяясь среди других команд. Хотя, уже тогда, в недрах «Рок-Фаната» были обозначена серьезность и злободневность песен Чернецкого, его энергетическая мощь. В 1986 году Чернецкий знакомится с клавишником и автором песен Сергеем («Сэр») Щелкановцевым (впоследствии — лидер группы «КПП»), вернувшимся к тому времени из армии. «Рок-Фанат» меняет название на «Рот-Фронт» и начинает выступать с концертами. Творческий альянс Чернецкого и Щелкановцева продолжается в течение года, затем в 1987 Чернецкий начинает писать песни, резко отличающиеся от стилистики «Рок-Фронта» и совершенно не похожие на хард-рок. (Например, «Россия» и «Рабочий рок-н-ролл»). В этих песнях чётко был обозначен яркий балладный или жесткий стремительный рок-н-ролл. В это же время Чернецкий, побывав в Ленинграде, знакомится с Башлачёвым и Шевчуком и окончательно решает отойти от «тяжелой» музыки. «Рок-Фронт» не разделяет стремлений Чернецкого, и в группе назревает раскол.

ГПД («Группа Продлённого Дня»)

Весной 1987 года Чернецкий знакомится с харьковской группой «ГПД» («Группа продлённого дня»), а в июле — вместе с лидером «ГПД» Павлом Михайленко и известным музыкантом (и тусовщиком) Костей Костенко (в будущем — участник группы «Ку-Ку») приезжает в Ригу. Распевающая свои песни на улицах латвийской столицы отчаянная харьковская троица была замечена местным рок-функционером и приглашена на проходивший в то время фестиваль «Рига-87». Сыграв на фестивале джем (под именем «Разные люди»), ребята производят настоящий фурор и неожиданно занимают второе место, уступая свердловской группе «Чай-Ф» (первое место), но оставив позади себя многие крутые по тем временам команды, даже ставший (на тот момент) лидером в питерской тусовке «Телевизор» Михаила Борзыкина. Вернувшись в Харьков, Чернецкий уходит в «ГПД», которая отказывается от исполнения тяжелого рока и начинает готовить новую программу из песен Чернецкого и Михайленко (частично). Резко обозначив свою рок-н-ролльную стилистику, группа мгновенно становится популярной. Обращают на себя внимание тексты Чернецкого, ставшие к тому времени ещё более злободневными и поэтически совершенными; его хриплый и мощный рок-н-ролльный вокал. В марте 1988 года «ГПД» записывает первый магнитоальбом («Положение Дел»), а в августе — второй («Городской ПсихДиспансер»). Записи мгновенно расходятся по стране. (Кстати, эти записи не были единственными — в то время время «ходило по рукам» около десятка концертных записей, причём достаточно высокого качества). В период 1987-88 годов группа с успехом гастролирует по стране и участвует во многих фестивалях. Интересный факт: в апреле 1988 года, участвуя во II Горьковском рок-фестивале, харьковская «ГПД» знакомится со своим «тёзкой» — одноимённой группой «ГПД» из города Дзержинска (солист — Сергей «Чиж» Чиграков) и затем неоднократно встречается со своими «однофамильцами» на других рок-фестивалях. Поистине триумфальным стало выступление Чернецкого и его команды на VI Ленинградском рок-фестивале (10 июня 1988 года, Зимний стадион). Выступая последними, харьковчане буквально «поставили на уши» многотысячную толпу. Стремительный рок-н-ролл и откровенные тексты Саши Чернецкого затмили собой выступление «Алисы», «ДДТ» и других, не менее популярных групп, став для многих поклонников рока настоящим открытием и неожиданным откровением. (А исполненная в электрическом варианте акустическая баллада «Россия» в то время могла спокойно заменить собой гимн СССР — настолько велико было её музыкальное и поэтическое воздействие на многотысячную толпу!). В ноябре 1988 года «ГПД» снимается в фильме Сергея Овчарова «Оно» (Ленфильм), после чего распадается. Евгений Обрывченко и Владимир Кирилин уходят, чтобы организовать группу «37Т». К оставшимся музыкантам приходит барабанщик и вокалист Алексей Сечкин. «Группа Продлённого Дня» возвращается к названию «Разные Люди»

РАЗНЫЕ ЛЮДИ Состав группы, получившей название РАЗНЫЕ ЛЮДИ на начало 1989 года выглядит так: Александр Чернецкий — вокал, акустическая гитара, песни, Павел Михайленко — вокал, песни, бас, Олег Клименко — гитара, бэк-вокал, Алексей Сечкин — ударные, вокал. Первое выступление РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ состоялось в Харькове на фестивале «Рок против сталинизма». Группа представила абсолютно новую программу. Песни того периода («Ворон», «Волкодавы») существенно отличались по исполнению от прежних композиций. Сознательно уходя от ставших уже привычными для слушателей элементов агитации, группа РАЗНЫЕ ЛЮДИ расширяет свою музыкальную палитру, включая в нёё элементы тяжёлого ритм-энд-блюза, ставшего впоследствии «фирменным стилем» Чернецкого. В этот период начинаются многочисленные осложнения болезни Саши, в течение нескольких лет превратившие Чернецкого в инвалида. Но Чернецкий не сдаётся и продолжает выступать с концертами: сначала на костылях, потом сидя и, наконец, полулёжа на стуле. В том же 1989 году, находясь на лечении в питерской больнице и отдыхая после лечения дома, Чернецкий записывает два очень сильных акустических альбома: «Боль» и «Вера». Чтобы как-то спасти положение в группе, Саша предлагает пригласить в Харьков Сергея Чигракова (из Дзержинской «ГПД»). С появлением в группе Чижа в репертуаре РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ появляются грустно-стёбные и мелодичные блюзы. Записанный в тон-студии «Останкино» (Москва) альбом «Дезертиры любви» объединил материал сразу трёх авторов (Чернецкий-Михайленко-Чиграков) и стал событием 1989 года. Следующие два года Александр Чернецкий провел в больницах Харькова и Ленинграда и перенес несколько тяжёлых операций. Вернувшись в группу весной 1992 года, Чернецкий обнаружил, что стилистика РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ изменилась, а команда превратилась в состав, аккомпанирующий Чигракову. В результате, опять произошёл раскол. Чиж переехал в Питер, РАЗНЫЕ ЛЮДИ остались в Харькове. Но, интересный факт: группа всё-таки успела записать два альбома — «Буги-Харьков» (1991) и «1992». Последний, кстати даже вышел на виниле официальной студии грамзаписи «Мелодия» — достать его уже тогда было просто невозможно. А сейчас — особенно! Эти две работы, записанные ещё вместе с Чижом, до сих пор считаются лучшими в музыкальном, поэтическом и техническом исполнении. (Кстати, позднее «Буги-Харьков» вышел в дискографии Чижа на CD). После ухода Чижа, не выдержав неопределённости и безденежья, группу покидает Лёша Сечкин. РАЗНЫЕ ЛЮДИ выступают на нескольких фестивалях, два-три раза снимаются для телевидения и, наконец, выпускают новый альбом «Насрать» (1994). Саша категорически отказывается от политических комментариев и делает окончательный музыкальный выбор: грязный ритм-энд-блюз (с элементами хард-рока и панка). В исполнении Чернецкого альбом получается очень жёстким, но абсолютно правдивым. После выхода материала становится ясно: перед нами сильный поэт, умеющий в своих песнях одинаково талантливо раскрывать абсолютно разные темы: от уличной стилистики до нежной лирики. Однако, публика, избалованная за это время блюзовым звучанием чижовских песен, не принимает новую программу. В группе наступают тяжёлые времена, (правда в 1996 году возвращается Сечкин). Записанный в студии «Театра ДДТ» альбом «Не было» (1996) был окончательно не сведён. Олег Клименко начинает играть в других группах, открывает свою студию и, в конце концов, покидает группу. Павел Михайленко уходит в бизнес. Да и сам Чернецкий как бы ставит в харьковской истории РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ троеточие… В конце 1999 года Саша переезжает жить в Питер и с удивлением обнаруживает, что достаточное количество людей ещё помнит и любит его творчество. Саша начинает писать новый материал и звонит Чигракову. Неожиданно Чиж откликается и активно помогает Чернецкому, После воссоединения двух лидеров «Разных людей» — Чернецкого и Чигракова — выходит диск «Comeback», наполненный переживаниями и чувствами, владеющими Александром в тот период жизни. Диск посвящён памяти отца… Альбом записывается в апреле-мае 2000 года на Питерской Студии Грамзаписи и выходит в ноябре 2000 года. Чернецкий приглашает в группу известных питерских музыкантов: барабанщика Бориса Шавейникова («Аукцыон»), гитариста Андрея Васильева («ДДТ») и басиста Наиля Кадырова («Зоопарк»). Играет в группе и сам Чиж, плюс ещё один харьковский музыкант — Александр Гордеев.

В начале века формируется современный состав коллектива, группа приступает к записи нового электрического альбома. Концерты РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ вызывают неподдельный интерес: команда покоряет обе российские столицы, выбирается на Украину, в Израиль и США (результатом поездки в Америку становится выход концертного альбома «Comeback in America»  и ремикс Захара Мая на песню «Ворон», включенный в полуторачасовое «собрание сочинений» под названием «Flashback»).  

В 2002 году выходят «SuperБизоны» — знаковая для РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ пластинка. Группа, не идя на поводу у среднестатичистического потребителя, создает единое концептуальное полотно, крепко сшитое непривычно качественным жестким звуком и характерным текстовым материалом. Альбом не содержит ни одной «проходной» песни, что по нынешним временам — редкость. А композиции «SuperБизоны», «Субмарина», «Волкодавы» становятся хитами. В ноябре 2003-го выходит альбом «911». Диск оценивается критиками как экспериментальная работа музыкантов с «легким» звуком (на авансцене появляется Иван Васильев (ДДТ, труба) и Инна Чернецкая (вокал)). По прошествии времени становится понятно, что стилистические виражи являются не столько студийными экзерсисами, сколько грамотно задуманными и удачно осуществленными аранжировочными опытами, ответственность за которые несут такие талантливые мелодисты как Сергей Чиграков, Наиль Кадыров и Иван Васильев. Так или иначе, группа выплескивает на головы слегка ошарашенной публики целую обойму хитов — «911», «Баллада о Белке и Журавле», «Я Не Герой». Плюс — видео на «Superбизонов». Впечатляет. По прошествии всего нескольких месяцев группа заявляет о выпуске ещё одного оригинального альбома. РАЗНЫЕ ЛЮДИ удивляют по-настоящему. «Акустика» не имеет ничего общего с привычным саундом и рассчитана (не в последнюю очередь) на почитателей мелодичной, «прозрачной» музыки, арт- и барокко-рока. Формально диск содержит раритеты — песни, редко исполняемые и если и записанные когда-то, то в неприемлемых условиях и с ужасающим качеством звука. В ноябре 2004 года РАЗНЫЕ ЛЮДИ отметили своё пятнадцатилетие крупными концертами в Петербурге и Москве, в которых участвовали музыканты как питерского, так и харьковского состава группы. Музыкальная продукция. В течение 2004 года московский лейбл «А&В records» переиздал на компакт-дисках все альбомы РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ, а питерский лейбл «Манчестер» — два сольных альбома А.Чернецкого «Боль» и «Вера», которые иногда ошибочно включаются в дискографию группы. В ноябре 2004 года вышел МР3-диск РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ «Антология. 1987—1997»(часть 1), содержащий все номерные альбомы указанного периода, а также альбомы ГПД и различные бонус-треки. В марте 2007 года выходит 2-я часть Мр3 «Антология 2000—2006», выпускающая компания «А&В records», а в мае первый официальный DVD "Концерт в «Red club» (12.10.07). Стиль исполняемой музыки сам А.Чернецкий именует как «тяжелый рок-н-ролл». Характерная особенность: использование при записи и на концертах только «живых» инструментов, без семплирования и компьютерной обработки.

В самом  начале 2007 года  коллектив покинули  Юрий Николаев  (барабаны)  и  Наиль Кадыров (бас-гитара). Место Николаева  занял  Михаил Нефёдов  («Алиса»), а  место Кадырова  -    Вадим  Курылев  («ДДТ», «Дубы-Колдуны», «Электрические  Партизаны») 

В обновлённом составе выходит альбом «Дороги» (2008), являя собой новый этап группы. В ноябре 2012 года гитарист Андрей Васильев уезжает на ПМЖ в Израиль. Его место занимает Вадим Курылёв, а на бас-гитару приглашается Павел Борисов («ДДТ») В начале 2010-х годов выходят несколько раритетных записей группы:

«Страна Престижа» — Александр Чернецкий (2011), «Один день вместе — Разные Люди & Чиж и Со (4 CD) (2012), «Разные Люди в Америке» (DVD+CD) (2012).

И новый номерной альбом группы «Чернец» (2013) В 2014 году группа РАЗНЫЕ ЛЮДИ отметила своё 25-летие большими концертами в Санкт-Петербурге, Москве и Белгороде. Данные концерты изданы на DVD и Blu-Ray. Так же вышел I Том антологии группы на 21 CD (Отделение «Выход»). В 2015 году планируется издание II-го Тома антологии из 40 CD. На портале Planeta.ru запускается проект по сбору средств на издание, которое включает в себя концерты, эфиры, интервью музыкантов за период 1987—2014 годы, советские фестивали, гастроли в США и Израиле, 5-летие, 15-летие и 25-летие группы «Разные Люди». Записи собирались в течение 30 лет, ранее не издавались.

Личная жизнь

• Женат, имеет дочь. Инвалид первой группы, перенёс несколько операций.

Дискография

«Карбонарии»

• 1983 — Страна престижа (магнитоальбом, в 2011 году переиздан на CD как сольник Чернецкого, а в 2014 — как альбом Карбонариев в рамках Антологии Александра Чернецкого и группы «Разные люди»)

«Рок-Фанат/Рок-Фронт»

• 1986 — Мы хотим играть рок (магнитоальбом, в 2014 году переиздан на CD в рамках Антологии Александра Чернецкого и группы «Разные люди»)
• 1987 — Концерт в Универе, Харьков, 16 мая 1987 года (концертный магнитоальбом, в 2014 году переиздан на CD в рамках Антологии Александра Чернецкого и группы «Разные люди»)

«ГПД»

• 1987 — Концерт в Воронеже (концертная запись, считается утерянной, но есть на катушке на 19-й скорости)
• 1987 — Положение дел
• 1988 — Городской психдиспансер (концертная запись, VI Ленинградский рок-фестиваль)
• 1988 — Tallinn (концертная запись, «Концерты русского рока»)

«Разные люди»

• 1989 — Дезертиры любви
• 1990 — Мазохизм
• 1991 — Бит
• 1992—1992
• 1993 — LIVE 1993 (концертная запись, Москва)
• 1994 — Насрать!
• 1996 — Не было
• 1997 — Живая коллекция
• 2000 — Comeback (Чернецкий и Чиграков)
• 2001 — Comeback in America
• 2001 — Flashback
• 2002 — Superбизоны
• 2003—911
• 2004 — Акустика
• 2004 — Разные песни
• 2005 — 44 («Чиж & Co» и «Разные люди»)
• 2006 — Неизданное
• 2008 — Дороги
• 2011 — Страна престижа
• 2012 — Один день вместе (Разные люди и Чиж & Co)
• 2012 — Разные люди в Америке (The Last Day Saloon, San Francisco, Feb 03 2001)
• 2013 — Чернец
• 2014 — Чёрный ворон, я не твой! Том I. Студия

Сольные альбомы

• 1988 — Боль
• 1989 — Вера

Ссылки

• [livemusic.com.ua/news/53-intervyu-s-aleksandrom-chernetskim-gruppa-raznye-lyudi.html Интервью с Александром Чернецким] Концерт в Киеве 26.11.2011
• [www.raznyeludi.ru Официальный сайт группы «Разные люди»].
• [chernetsky.livejournal.com/ chernetsky] — блог Александра Чернецкого.
• [facebook.com/100000626085191 Официальная страница Александра Чернецкого] в социальной сети Facebook
• [acoustica.spb.ru/index.php?categoryid=32 Биография]

Отрывок, характеризующий Чернецкий, Александр Владимирович

Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.