Черник, Иван Денисович

Иван Денисович Черник
Основные сведения
Страна	Российская империя Российская империя
Дата рождения	1811(1811)
Место рождения	Краснодар
Дата смерти	27 мая 1874(1874-05-27)
Место смерти	Санкт-Петербург
Работы и достижения
Работал в городах	Санкт-Петербург, Москва, Новочеркасск, Саратов, Ярославль, Нижний Новгород, Вильнюс, Варшава
Важнейшие постройки	Правое крыло Главного штаба

Ива́н Дени́сович Че́рник (1811, Екатеринодар — 27 мая 1874, Санкт-Петербург) — русский архитектор и преподаватель, академик архитектуры. Генерал-майор, тайный советник.

Биография

Родился в 1811 году в Екатеринодаре, принадлежал к казачьему сословию. В 1829 году поступил в Императорскую Академию художеств (ИАХ) как стипендиат Черноморского казачьего войска; окончил её в 1834 году с золотой медалью, званием классного художника архитектуры 1-й степени и правом на пенсионерскую поездку. В 1836—1841 годах стажировался за границей — изучал памятники архитектуры Италии, Германии, Франции и Англии. В 1835 году получил звание академика архитектуры за выполненный проект атаманского за́мка, в 1842 году — звание профессора ИАХ.

В 1843—1860 годах служил архитектором военного ведомства, позднее — председателем Техническо-строительного комитета МВД. Большое количество построек осуществил во время работы в военном ведомстве. Сооружал здания для кадетских корпусов и деревянные дачи вокруг Санкт-Петербурга. Автор современного герба Краснодара.

Жил в Петербурге на Екатерининском канале, 10. Брат архитектора Елисея Черника. Скончался в 1874 году в Санкт-Петербурге, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Память

В Краснодаре в 1995 году одна из новых улиц получила имя Братьев Черников.

Проекты и постройки

• Крюковы (Морские) казармы (1844—1852, Санкт-Петербург, Большая Морская улица, 69 / набережная Крюкова канала, 2; улица Труда, 7);
• Перестройка дома Вольного экономического общества (новый корпус здания главного штаба) (1845—1846, Санкт-Петербург, Невский проспект, 2);
• Реконструкция солдатской казармы Конногвардейского полка, совместно с Р. А. Желязевичем (1840-е, Санкт-Петербург, Конногвардейский бульвар, 4 / улица Якубовича, 3);
• Жилой дом (1850, Москва, улица Знаменка, 19-21, стр. 7), перестроен;
• Особняк графа Е. А. Орлова-Денисова (1853, Санкт-Петербург, Литейный проспект, 22), надстроено, перестроено;
• Александро-Невский собор, строил Е. Д. Черник (1853—1872, Краснодар), не сохранился, восстановлен по чертежам Черника в 2006 году;
• Здание Естественно-исторического института Медико-хирургической (Военно-медицинской) академии, совместно с В. Ф. Андриевским, К. Я. Соколовым (1858—1863, Санкт-Петербург, улица Академика Лебедева, 2/ Выборгская набережная, 1);
• Особняк В. А. Кокорева (1860-е, Москва, Большой Трёхсвятительский переулок, 1);
• «Мамонтовское» и «Кокоревское» подворья (1860—1867, Москва, Софийская набережная, 34).

Литература

• Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е — 1917 годы): илл. биогр. словарь / Гос. науч.-исслед. музей архитектуры им. А. В. Щусева и др. — М.: КРАБиК, 1998. — С. 260-261. — 25-26 с. — ISBN 5-900395-17-0.
• Федина А. И. [www.mirpeterburga.ru/online/history/archive/13/history_spb_13_81-89.pdf Черноморские казаки на Невском проспекте] // История Петербурга. — 2003. — № 3 (13).
• Петров П. Н. [www.nogardia.ru/articles/show/74/ Архитекторы из черноморских пансионеров] // Зодчий. — 1875. — № 6. — С. 79-80.

Ссылки

• [www.nogardia.ru/articles/view/338/ Иван Денисович Черник ]

Отрывок, характеризующий Черник, Иван Денисович

Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.