Чернила

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Чернила — жидкий краситель, пригодный для письма и/или создания каких-либо изображений с помощью писчих инструментов и штампов.

Долгое время (с древнейших времён до середины XIX века) чернила были отдельным[1] от пишущего инструмента материалом для письма — они хранились в специальной ёмкости, чернильнице, куда пишущий макал кончик пера или расщеплённой тростинки.

В наше время с чернилами чаще всего сталкиваются при работе с печатями и штампами, механическими самописцами, при письме авторучками. Отдельно стоит упомянуть изобразительное искусство и дизайнерские работы, где чернила могут использоваться для многих техник рисунка и оттискивания штампов.

Также чернила для письма перьями, приготовленные по особым рецептурам, до сих пор широко используются при оформлении особо важных документов, например, в органах власти и в нотариате.

В русском языке слово чернила происходит от слова чёрный (так же и в ряде других языков: греч. Μελάνη, фин. musta, швед. bläck), но это слово очень рано подверглось деэтимологизации: с глубокой древности известны чернила разных цветов.





Требования к чернилам

К чернилам предъявляют следующие основные требования:

  1. хорошая смачивающая способность и адгезия по отношению к материалу пишущего узла используемого писчего инструмента и к материалу на котором пишут (при отсутствии адгезии и смачиваемости чернила не держатся на пишушем узле и последний не может оставить чернильный след, при попытке писать на несмачиваемом материале, например пластике, чернильный след собирается в отдельные капли, которые легко смазываются, а при высыхании осыпаются);
  2. насыщенность и стойкость цвета в течение длительного времени при нормальных условиях хранения (к примеру, некоторые виды чернил, выпускавшихся на основе химических красителей в конце XIX — начале XX веков быстро выцветали на свету);
  3. умеренная растекаемость и впитываемость чернил по отношению к материалу на котором пишут (к примеру, чернилами для авторучек практически невозможно писать на фильтровальной бумаге из-за размытия штрихов, но чернилами для гелевых и шариковых ручек вполне возможно);
  4. умеренная скорость высыхания чернил на воздухе на пишущем узле и в открытых чернильницах;
  5. вязкость-текучесть чернил должны соответствовать конструктивно заложенной в пишущий узел писчего инструмента скорости подачи чернил (избыточная подача при повышенной текучести может приводить к появлению клякс даже при письме густой шариковой пастой и, напротив, недостаточная подача слишком густых чернил приводит к появлению пропусков при письме роллером или пером);
  6. относительная дешевизна, доступность и безопасность компонентов и готовых чернил.

К чернилам могут применяться дополнительные требования:

  1. повышенные водостойкость или стойкость к определённым растворителям;
  2. повышенная адгезия к определённым материалам;
  3. повышенные термо-, свето-, морозоустойчивость;
  4. содержание каких-либо идентификационных и маркерных компонентов;
  5. возможность смешивания различных цветов однотипных чернил для получения заданного оттенка

Список возможных дополнительных требований не исчерпывается приведёнными требованиями.

Состав чернил

Любые чернила содержат следующие основные компоненты:

  1. растворитель или дисперсная среда в случае пигментных чернил;
  2. красящее вещество (пигмент в случае пигментных чернил);
  3. модификаторы (например, вязкости, смачиваемости, стойкости, консерванты, ПАВ и т. п.).

При изготовлении чернил для письма могут использоваться следующие химические вещества:

Применяемые в составе чернил компоненты естественно не исчерпываются представленными наименованиями веществ.

Упаковка чернил

Поскольку чернила являются красящей жидкостью, то для упаковки чернил используется тара, не взаимодействующая с самими чернилами и устойчивая к воздействиям неблагоприятных факторов окружающей среды. Изначально для хранения чернил использовались керамические и металлические сосуды. Сосуды из плотной непористой глазурованной керамики использовались для постоянного хранения чернил, поскольку керамические сосуды легко разбиваются. Металлическая тара использовалась в виде пузырьков и чернильниц в «походных» условиях, а её широкое распространение сдерживалось дороговизной металлических изделий и взаимодействием компонентов чернил с металлом.

С распространением в быту стеклянных изделий чернила начали разливать в стеклянную тару. В СССР чернила расфасовывались в стеклянные пузырьки. Брендовые зарубежные производители до сих пор фасуют чернила в стеклянные пузырьки, подчас являющиеся эксклюзивными дизайнерскими работами. Современные российские производители упаковывают свои чернила в пузырьки из полиэтилена высокого давления и из ПВХ.

Революционным шагом в методах упаковки чернил стало изобретение авторучек. В авторучках чернила сначала хранили в специальных полостях/ёмкостях, являющися подчас важной частью механизма авторучки. Впоследствии появлились стеклянные, металлические и, наконец, полиэтиленовые картриджи для чернил. Таким образом, благодаря совершенствованию способов упаковки и систем хранения чернил ведение постоянных записей стало возможным не только на специально оборудованных для письма местах, но и в «автономном» режиме.

Следующий шаг в совершенствовании упаковки чернил стал возможен с появлением шарикового пишушего узла. Шариковый пишущий узел потребовал появления более густых чернил, не склонных к вытеканию через технологические зазоры шарикового узла. Это же позволило упаковывать высоковязкие чернила в простые полиэтиленовые трубочки -стержни. Однако увеличение вязкости чернил оказалось тупиковым направлением при увеличении ёмкости стержней и требовало большего нажима на пишуший инструмент, что приводило к повышенной утомляемости при длительном письме. Обе эти проблемы были решены при изобретении «твердообразных» гелевых чернил. Благодаря характерным особенностям гелей[2] диаметр стержней удалось увеличить до 4-5 мм, а шарики шариковых пишущих узлов для достижения большей яркости и выразительности записей стало возможным делать пористыми[3]

К концу 20 века достоинства перьевых ручек (легкость, гладкость письма и большой объём чернил) удалось объединить с шариковым пишущим узлом, так появились ручки-роллеры заправляемые чернилами для перьевых ручек.

К началу 21 века идея стержней проникла в среду производителей перьевых ручек. Первой в мире компания Pentel начала выпуск подобных заменяемых стержней к собственным ручкам с пластиковым пером. В 2011г компания Parker выпустила «Parker Ingenuity Pens : The 5TH Mode» также с заменяемым пластиковым пером на заменяемом стержне.

Историческая и географическая «изолированность» некоторых производителей, а чаще маркетинговая политика некоторых производителей, привели к тому, что фактически сложилось несколько стандартов типоразмеров чернильных картриджей и стержней. Сводные данные по разным типоразмерам картриждей приведены в блоке табличек справаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан).

Типы чернил и их классификация

Типы чернил наиболее полно определяются их предназначением, поскольку каждое возможное применение и технические приспособления используемые для их нанесения предъявляют к свойствам и составу чернил собственные подчас уникальные требования.

Чернила для письма перьями

Чернила для письма перьями — прародители всех современных чернил. Изготавливались на водной основе с использованием экстрактов и дисперсий красящих компонентов природного происхождения и/или обычной сажи. Наиболее известными являются чернила на основе сажи, на основе чернильных орешков дуба и чернила на основе чернильного гриба.

Чернила для письма обычными перьями (не авторучками) обычно имеют несколько более густую консистенцию и более насыщенный цвет и по своей фактуре ближе к туши. Из-за наличия дисперсных и полифункциональных органических компонентов чернила для письма перьями как правило более водостойки, чем чернила для авторучек.

Чернила для письма перьями до сих пор используются при оформлении особо важных документов. Отчасти это связано с тем, что в такие чернила могут быть добавлены маркерные компоненты, используемые в качестве одной из степеней защиты документа.

Чернила для авторучек

Изначально первые образцы авторучек заполняли теми же чернилами, которые использовались для письма обычными перьевыми ручками.

Позднее в связи с тем, что капиллярная система подачи у авторучек легко забивалась частицами взвесей, там стали использовать более жидкие чернила содержащие красящее вещество исключительно в растворённом виде.

Следующим этапом, делающим процесс заправки ручки более быстрым и чистым стала расфасовка чернил в чернильные картриджи. Изначально картриджи пробовали делать из металла и стекла, однако такие картриджи были более сложны и дороги в изготовлении, а стеклянные ещё и хрупки. Дополнительным минусом стало то, что твёрдость материала картриджа была выше, чем твёрдость пластмассы в посадочном месте картриджа, что приводило к быстрому разбиванию посадочного места для картриджа и появлению протечек чернил. Современные картриджи делаются из полиэтилена, более мягкого чем материал самой авторучки.

Чернила для авторучек, как правило, изготавливают на водной или водно-глицериновой основе, в связи с чем они обычно имеют наименьшую водостойкость среди всех прочих типов чернил. Тем не менее для авторучек производятся и так называемые «перманентные» или «регистрационные» чернила, не растворяющиеся в воде и основанные на умеренно летучих органических растворителях.

В связи с ненулевой паропроницаемостью полиэтилена чернила в картриджах со временем усыхают, из-за этого их изначально делают более жидкими, чем чернила во флаконах.

Чернила для авторучек в России

В СССР, начиная с1967 года чернила для авторучек выпускались под марками «Радуга» и «Радуга-2» по ГОСТ 6-15-78-73. В России на 2015-й год торговая марка чернил «Радуга» принадлежит ОАО «ГАММА»[4]. Действующие региональные российские производители чернил также в основном базируются на рецептуре из советского ГОСТа. На данный момент отечественные чернила представлены минимум тремя производителями, включая пигментные, и зачастую обходят импортные по качеству и чистоте цвета, при цене более низкой до 10 раз.

Чернила «Радуга» базировались на кислотных синтетических красителях. Чернила выпускались 5 основных цветов: черные, синие, фиолетовые, зеленые, красные. Изначально чернила выпускались в двух модификациях, различающихся основным модификатором вязкости, смачиваемости и скорости высыхания: зимние с этиленгликолем в качестве модификатора и летние с глицерином. На 2015 год зимние версии чернил «Радуга» в России не выпускаютсяК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3307 дней].

Некоторую долю рынка чернил в современной России (на 2015-й год) занимают сине-фиолетовые чернила марки «Quink» компании Parker Pen Company.

В отдельных российских магазинах можно найти чернила некоторых брендовых мировых производителей (Waterman, Montblanc, Caran-D’Ache и т. п.)[5]. Тем не менее, по наблюдениям на 2008—2012 годов российские покупатели при приобретении брендовых чернил и чернил нестандартных расцветок предпочитали использовать зарубежные интернет-магазины, предоставляющие лучший ассортимент и заметно более низкие цены (причём, что интересно, вместе с доставкой!), чем российские магазины[6].К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3307 дней] Девальвация рубля и таможенные ограничения в 2014—2015 годах существенно повлияли на эту практику.

В России из-за ограниченного ассортимента доступных типов и цветов чернил вообще и чернил в картриджах в частности, непредсказуемой их вязкости или текучести, а также из-за предполагаемого (по аналогии с пакетированным чаем) худшего качества картриджных чернил и меньшего объёма конвертера по сравнению с картриджем сложилась практика многократного использования корпусов чернильных картриджей с шприцевой заправкой картриджей чернилами из флаконов большой ёмкости или смесями чернил разных цветов и хранением перезаправленных картриджей в специальных держателях-кассетах[7].

Чернила для гелевых ручек

Чернила для шариковых ручек

Чернила для шариковых ручек изготавливают в виде густых паст на воско-жировой основе. Как правило такая паста содержит жирорастворенный краситель, реже взвесь пигмента, которые при письме непрерывно смазывают-наносятся на шарик, оставляющий на бумаге оттиск чернильного следа.

В связи с наличием жировой основы такие чернила содержат минимально возможное количество растворителя органического происхождения.

При длительном хранении (свыше 10 лет) жировая основа таких чернил медленно проникает в толщу бумаги, унося вместе с собой краситель. В результате этого процесса чернильный след размывается, становится бледнее, но при этом он начинает проступать на оборотной стороне листа бумаги.

Чернила для капиллярных ручек

Капиллярные ручки явились естественным продолжением развития идеи фломастера. Соответственно снаряжаются они аналогичными спирторастворимыми, а нередко и водорастворимыми жидкими чернилами, которые по системе капилляров, образованной полиэстерным волокном подаются к пишущему узлу.

Чернила для ручек-кисточек

Другим продолжением идеи фломастера стали ручки-кисточки, конструктивно представляющие собой контейнер с жидкими чернилами оригинальной конструкции и пишущий узел в виде кисточки с капиллярным подводом чернил к кисти.

Чернила для роллеров

Для роллеров используются практически те же жидкие чернила, что и для перьевых авторучек, однако чернила все равно фасуются в стержни для роллеров, причём большинство производителей роллеров изготавливают стержни собственного формата.

Чернила для струйных принтеров

Струйные принтеры для домашнего или офисного использования поставляются с картриджами, содержащими специальные жидкие чернила. Промышленные струйные принтеры и маркираторы поставляются с оригинальными флаконами большого объёма с чернилами и растворителем, флаконы снабжаются системами идентификации. Такие картриджи и чернила называют оригинальными (от англ. аббревиатуры ОЕМ — производитель оригинального оборудования) и производятся такими компаниями, как [www.epson.com/ Epson], [www.canon.com/ Canon], [www8.hp.com/ru/ru/home.html HP], [www1.lexmark.com/US/en Lexmark], и др.

Оригинальные чернила можно приобрести только вместе с картриджем. Конструкция картриджей — плод многолетней исследовательской работы производителя принтеров. Замысел состоит в том, чтобы надёжно удерживать и хранить чернила внутри картриджа, а также подавать на печать с необходимой для этого скоростью. Для этого важны не только геометрические параметры картриджей и физические свойства материалов, но и строго определенные физико-химические характеристики чернил.

Наиболее важными для чернил являются:

Несоответствие перечисленным характеристикам автоматически переводит чернила в разряд некачественных или находящихся в стадии разработки. Такие чернила могут печатать с дефектами или не печатать вообще.

Основным растворителем в чернилах для настольных струйных принтеров является вода, полностью очищенная от примесей, то есть деионизованная. Красящим веществом может выступать водорастворимый краситель, обладающий сродством к целлюлозе, чтобы хорошо окрашивать поверхностный слой офисной или другой специальной бумаги и обеспечивать качественную печать. Чернила бывают пигментные и водорастворимые. Водорастворимые более распространённые, легко проникают вглубь бумаги и задерживаются там. Для печати свето- и водостойких документов и фотографий применяются пигментосодержащие чернила, в которых красящим веществом является нерастворимый в воде краситель, то есть пигмент. Недостатками пигментных чернила является изнашивание резисторов, сокращение срока службы печатающей головки и непригодность для печати на прозрачных пленках.

Чернила для струйных принтеров — это сложная, многоуровневая композиция, как и чернила для авторучек, включающая в себя водный растворитель, краситель, а также различные стабилизаторы и модификаторы свойств. Список красителей, стабилизаторов и модификаторов, используемых при производстве чернил для принтеров, заметно шире, чем при производстве чернил для авторучек, что связано с большей сложностью физико-химических процессов, управляющих подачей и нанесением чернил и необходимостью управления ими буквально с ювелирной точностью. Характеристики чернил каждого отдельного производителя, как правило, существенно различаются.

Кроме деионизованной воды и красящих веществ, чернила для струйной печати могут содержать до 20 компонентов, обеспечивающих стабильную работоспособность механизмов картриджа и правильную цветопередачу.

Строго говоря, залить в картридж можно любые достаточно жидкие чернила на водной основе. Например, при заправке картриджей HP чернилами для авторучек «Радуга-2» не достигается нормальная глубина цвета и цветопередачи. Кроме того печатающую головку картриджа необходимо хранить под слоем воды или чернил, а перед печатью каждый раз проводить прочистку подающих сопел (либо печатать непрерывно сразу после заправки) поскольку через несколько часов после заправки чернила в подающих соплах засыхают.

Маркетинговая политика ОЕМ-производителей такова, что оригинальные картриджи они стараются делать одноразовыми, без возможности перезаправки. Более того, нередко в механизмы картриджей вводятся элементы, блокирующие работу однократно-израсходованного картриджа. Соответственно отдельно оригинальные чернила для заправки ОЕМ-картриджей не продаются.

Оригинальные картриджи нередко могут быть заправлены чернилами неоригинального происхождения с применением соответствующего оборудования. Эти чернила называют совместимыми. Они изготавливаются другими производителями (не ОЕМ) с использованием оригинальных технологий производства и компонентов. Таким чернилам присваивается собственная торговая марка для продажи.

Это приводит к появлению некоторых отличий при печати оригинальными и совместимыми чернилами. Тем не менее, на сегодняшний день качество совместимых чернил сравнимо с качеством оригинальных. Совместимые чернила также используются в совместимых (не ОЕМ) картриджах и в системах непрерывной подачи чернил. Их можно приобрести отдельно от совместимых картриджей и использовать для заправки:

Чернила для скрапбукинга

Особо можно выделить чернила для штампов, используемых в скрапбукинге. В этом виде творчества штампингу уделяется немало места при создании скрапстраниц, а выбор чернил поражает как многообразием их видов, так и цветов. Как правило, чернила продаются уже заправленными в штемпельную подушку. Она отличается от привычной нам канцелярской — подушка всегда высоко приподнята над основанием, так как штамп не макают в чернила, а наоборот — наносят чернила на штамп похлопывающими движениями. Это связано с тем, что многие из чернил для скрапбукинга густые, а штампы бывают очень больших размеров — и вы либо нанесете слишком много чернил на рельеф штампа и оттиск будет грязным, либо просто не сможете покрыть весь штамп чернилами, а стоимость штемпельной подушки станет запредельной из-за гигантского размера.

Наиболее распространены Dye Ink (дай инк) — чернила на основе красителя. Самым популярным в России являются Distress ink. Уникальная формула этих чернил позволят не только ставить оттиски, но и придавать бумаге состаренный вид, ими можно рисовать как акварельными красками. Их цвет архивен, но сами чернила неводостойки. Archival ink, напротив, водостойкий, и может высыхать не только на бумаге, но и на пластике.

Вторыми по распространению являются Pigment Ink (пигмент инк) — пигментные чернила. В зависимости от марки они бывают быстросохнущие или долгосохнущие, просто цветные, или металлизированные, перламутровые. Подходят для разных поверхностей — бумаги, дерева, металла, ткани, керамики, пластика. Но чтобы не ошибиться в выборе, лучше сначала узнать об особенностях на сайте производителя. Пигментные чернила — густые, с ними получаются красочные, хорошо прокрашенные оттиски. Одной из разновидностью пигментных чернил являются chalk ink — меловые чернила. Красящим веществом в них является меловая пудра. Это самые густые чернила из существующих.

Отдельными видами выступают алкоголь инк (Alcohol Ink) — алкогольные чернила и чернила на основе растворителя. [8]

Электронные чернила

По аналогии с чернилами существует технология отображения информации в электронных устройствах под названием «E-Ink» («электронные чернила»), использующаяся, в основном, в электронных книгах. Но, в отличие от обычных чернил, работает на другом принципе.

См. также

Напишите отзыв о статье "Чернила"

Примечания

  1. Говоря строго, уже в древнем Египте существовали прообразы современных авторучек, включающие в себя металлический трубчатый резервуар для чернил и расщеплённую тростинку вместо пера, однако, тогда речь шла лишь о единичных, «подарочных» экземплярах.
  2. Гель способен проявлять и свойства твёрдого тела и свойства жидкости в зависимотсти от приложенного усилия.
  3. [www.rollerpen.org/Ceramic-Roller-Pen.html Пишущий узел компании OHTO с керамическим шариком]
  4. [www.artgamma.ru/catalog/kantselyarskie-tovari/chernila/ Чернила «Радуга-2»]
  5. Например, навскидку: [www.elitgifts.ru/catalog/1328/ Чернила Caran-D’Ashe в интернет-разделе специализированного российского он- и офлайн магазина]
  6. Например, в сравнении с предыдущим примером: [www.jetpens.com/Refills-Inks/ct/55?&f=9ce04c3f4dfd4360d8ea5500ac741caf_242bb7aed23b1c54ca32587d3041f56c Чернила Caran-D'Ashe в зарубежном интернет магазине]
  7. [www.elitepen.ru/forum/viewtopic.php?t=1385 Заметки с форума]
  8. Ольга Львова, Екатерина Жукова. [scrapclubspb.ru/club/MnogoobrazieChernil Чернила для штампов. Как выбрать] (2009). [www.webcitation.org/6GWnrC8IE Архивировано из первоисточника 11 мая 2013].

Ссылки

  • [www.wdl.org/ru/item/3176 «Краткий очерк о науке письма и чернилах»] — рукопись на арабском языке, законченная в 1 день месяца Раби-II 1268 года Хиджры (24 января 1852 года). В ней обсуждается процесс создания различных красок для письма (чернил).

Отрывок, характеризующий Чернила

– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.