Чернобыль

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Чернобыль (город)»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Город
Чернобыль
укр. Чорнобиль
Герб
Страна
Украина
Статус
город районного значения
Область
Киевская
Район
Координаты
Первое упоминание
Площадь
Население
500 человек (2010)
Плотность
Национальный состав
Конфессиональный состав
Названия жителей
чернобыльцы, чернобылец, чернобылька
Часовой пояс
Почтовый индекс
07270
Автомобильный код
AI, КI / 10
КОАТУУ
3222010500

Черно́быль (укр. Чорно́биль производное от растения «чернобыльник», полынь) — город Иванковского района Киевской области Украины.

Чернобыль расположен на реке Припять, недалеко от её впадения в Киевское водохранилище.

Печально известен из-за аварии на Чернобыльской АЭС. До аварии в городе проживало около 13 тысяч человек. Согласно данным Всеукраинской переписи 2001 года Чернобыль (как и Припять) отнесён к городам «без населения»[1]. В настоящее время в городе проживают только работники учреждений и предприятий Зоны отчуждения и безусловного гарантированного отселения Чернобыльской АЭС, работающие на вахтовой основе, и самосёлы[2]. Расстояние до Киева по прямой — 83 км, по автодорогам — 115 км. Расположен в 18 км юго-восточнее Чернобыльской АЭС.





История

Первое упоминание Чернобыля относится к событиям 1193 года. Перечислен в летописном «Списке русских городов дальних и ближних» (конец XIV века).

В середине XV века, когда эти земли контролировало Великое Княжество Литовское, по соседству с Чернобылем был построен замок, отделённый от поселения глубоким рвом, сохранившимся до наших дней. В начале XVI века замок был реконструирован, превращён в хорошо укреплённую и труднодоступную крепость, а город Чернобыль стал уездным центром[3].

В 1793 году вошёл в состав Российской империи. В 1898 население Чернобыля составляло 10 800 человек, из которых 7 200 — евреи.

Евреи были расселены в Чернобыле Филоном Кмитой в рамках польской колонизации. После присоединения в 1596 к Польскому королевству традиционное православное крестьянство принуждалось переходить в католичество. Православие было восстановлено только после завоевания Русским царством.

Во второй половине XVIII века Чернобыль становится одним из главных центров хасидизма. Чернобыльская хасидская династия была образована раввином Менахемом Нахумом Тверским. Еврейское население сильно пострадало от погромов в октябре 1905 и марте-апреле 1919, когда множество евреев было ограблено и убито черносотенцами. В 1920 году династия Тверского покинула город и Чернобыль перестал быть важным центром хасидизма.

Во время Первой мировой войны был оккупирован, затем являлся местом сражений в Гражданской войне. Во время Советско-польской войны был сначала занят польской армией, а затем отбит кавалерией Красной армии. В 1921 году включён в состав Украинской ССР.

Польская община Чернобыля была депортирована в Казахстанскую Советскую Социалиcтическую Республику в 1936К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4412 дней]. Оставшаяся в городе после 1919 года немногочисленная еврейская община была полностью уничтожена во время Рейхскомиссариата Украина 19411944. День освобождения — 17 ноября 1943 года.

В 1970-х годах в 10 км от Чернобыля была построена первая на Украине атомная электростанция.

В 1985 была введена в строй загоризонтная РЛС «Дуга» — объект «Чернобыль-2».

26 апреля 1986 года на четвёртом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошла авария, ставшая крупнейшей катастрофой в истории атомной энергетики. Все жители города после этого были эвакуированы, однако некоторые впоследствии вернулись в свои дома и сейчас живут на заражённой территории[4].

В 2006 году Американской некоммерческой научно-исследовательской организацией Институт Блэксмита был опубликован список самых загрязнённых городов мира, в котором Чернобыль оказался в первой десятке[5].

В городе родился Герой Советского Союза, начальник караула ВПЧ - 2 по охране Чернобыльской АЭС, лейтенант внутренней службы Правик Владимир Павлович (1962 - 1986).

30-километровая зона

Город Чернобыль является административным центром по управлению отчуждёнными в 1986 году радиационно-опасными территориями. Чрезвычайное решение об отчуждении земель было вызвано значительным радиоактивным загрязнением территорий, прилегающих к АЭС.

В городе базируются основные предприятия, занятые на работах по поддержанию зоны в экологически безопасном состоянии. В том числе предприятия, контролирующие радиационное состояние 30-километровой зоны отчуждения — контролируется содержание радионуклидов в воде реки Припяти и её притоках, а также в воздухе.

В городе базируется личный состав МВД Украины, осуществляющий охрану территории 30-километровой зоны и контроль за нелегальным проникновением посторонних лиц на её территорию[6].

В искусстве и культуре

См. также

Напишите отзыв о статье "Чернобыль"

Примечания

  1. [2001.ukrcensus.gov.ua/rus/results/general/city/kyiv/ Численность и состав населения Киевской области по итогам Всеукраинской переписи населения 2001 года]
  2. [chornobyl.in.ua/samosel.html Самосёлы — гражданское население в зоне отчуждения | Чернобыль, Припять, зона отчуждения ЧАЭС]
  3. [ukrainian.su/chernobyil/chernobyil-samyiy-izvestnyiy-ischeznuvshiy-gorod-byivshego-sssr.html Чернобыль — самый известный исчезнувший город бывшего СССР] | Города и области Украины
  4. [chornobyl.in.ua/samosel.html Материалы Государственного департамента Администрации зоны отчуждения и зоны безусловного (обязательного) отселения — Самосёлы]
  5. [www.meteoprog.ua/ru/news/39409 Список самых загрязнённых городов мира]
  6. [allchernobyl.net/chernobil-na-sam/blog.html/ Всё о Чернобыле]
  7. [vimeo.com/9758104 THE DOOR - Short Film on Vimeo]

Литература

Ссылки


Отрывок, характеризующий Чернобыль

– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.