Черновцы

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Черновицы»)
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Черновцы (значения).
Город
Черновцы
укр. Чернівці

Страна
Украина
Статус
областной центр
Область
Черновицкая
Координаты
Внутреннее деление
3 района
Городской голова
Каспрук Алексей Павлович
Первое упоминание
Площадь
Население
▲264 427[2][3] человек (2015)
Плотность
1 643 чел./км²
Агломерация
723 100 чел.
Названия жителей
черновчанин, черновчанка, черновчане
Часовой пояс
Телефонный код
37(2)
Почтовый индекс
58000
Автомобильный код
CE, IЕ / 26
КОАТУУ
7310100000
Официальный сайт
[chernivtsy.eu/ tsy.eu]

Черновцы́ (до 1944 «Чернови́цы»[4], укр. Чернівці́, нем. Czernowitz, рум. Cernăuți, идиш ‏טשערנאָװיץ‏‎ — Че́рновиц, польск. Czerniowce) — город на юго-западе Украины, в 40 км к северу от румынской границы, на правом берегу реки Прут (на левом — предместье Садгора, ныне включённое в состав города), административный центр Черновицкой области, в 63,5 км от украинско-молдавской границы. Город является историческим центром Буковины и наряду со Львовом считается культурным центром Западной Украины. С Черновцами связана жизнь многих деятелей украинской, австрийской, румынской, армянской и еврейской культуры.

Население города по данным на 1 марта 2015 года составляло 260 669 постоянных жителей и 264 427 человек наличного населения[3]. Территория — 153 кв. км. Город является центром Черновицкой агломерации.

Основные языки: украинский, русский, румынский.





Содержание

Политико-административное устройство

Органом местной власти является Черновицкая городская рада (совет), которая насчитывает 60 депутатов. Руководит общиной городской глава, избирающийся непосредственно общиной на основе прямого избирательного права. Городской глава одновременно возглавляет городскую раду и её исполнительный комитет. До 31 марта 2011 г. им был Федорук Николай Трофимович, избранный на пятый срок в октябре 2010 года. На данный момент он отправлен в отставку городским советом. С мая 2014 г. на досрочных выборах победил Алексей Павлович Каспрук.

Город административно делится на три района с районными в городе советами:

  • Первомайский;
  • Шевченковский;
  • Садгорский.

Они имеют свои исполнительные органы. Количество депутатов районных в городе советах — 120 чел.

География

Черновцы расположены в Предкарпатье, на границе между Карпатами и Восточно-Европейской равниной. Город раскинулся на террасах долины реки Прут на высотах от 100 до 250 м над уровнем моря. В северной части города в Прут впадает река Шубранец.

Климат

Город расположен в умеренном поясе, климат — умеренно континентальный с мягкой зимой и теплым летом. Среднегодовая температура воздуха составляет +7,9°С, наиболее низкая она в январе (-4,9°С), наивысшая — в июле (+18,7°С). Зима в среднем наступает 28 ноября, а заканчивается 9 марта; лето начинается 20 мая, а заканчивается 10 сентября. В среднем за год в Черновцах выпадает 660 мм атмосферных осадков, меньше всего — в октябре и январе-феврале, больше всего — в июне-июле. Каждый год в зимний период образовывается снежный покров, однако его высота незначительна.

  • Абсолютный минимум температуры зафиксирован 11 января 1940 г. — −31,5 °С
  • Абсолютный максимум температуры зафиксирован 20 августа 1946 г. — 37,7 °С
  • Средняя скорость ветра — от 3,3 м/с в июле до 4,0 м/с в январе
  • Среднегодовая влажность воздуха — 77 %
Климат Черновцов
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Абсолютный максимум, °C 15,3 21,3 24,6 30,7 33,5 35,6 37,4 37,7 36,3 31,0 23,8 17,9 37,7
Средний максимум, °C 0,1 1,7 7,2 14,5 20,4 23,1 25,1 24,6 19,6 13,8 6,1 0,9 13,1
Средняя температура, °C −2,9 −1,8 2,7 9,2 14,9 18,0 19,8 19,1 14,3 8,8 2,6 −1,9 8,6
Средний минимум, °C −5,7 −4,7 −0,9 4,6 9,8 13,3 15,1 14,4 9,9 4,9 −0,2 −4,4 4,7
Абсолютный минимум, °C −30,7 −29 −20,7 −13,6 −2 3,0 7,4 3,4 −4,4 −9,7 −17,5 −28 −30,7
Норма осадков, мм 26 30 32 47 75 88 97 75 50 36 32 33 621
Источник: [www.pogodaiklimat.ru/climate/33658.htm Погода и климат]

История

До XV века

Поселения на территории Черновцов были уже в период неолита. В предместьях обнаружены поселения трипольской культуры, бронзового и железного веков. В окрестностях Черновцов обнаружены славянские памятники начала нашей эры (II—V вв.); в ранний исторический период здесь были поселения белых хорватов и тиверцев (IX—XI вв.).

Укреплённое поселение на месте микрорайона Ленковцы на левом берегу реки Прут предположительно основал в XII веке галицкий князь Ярослав Осмомысл. Крепость с торгово-ремесленным поселением называлась Черн или Чорный город (uk:Черн), видимо, из-за чёрных деревянных стен. Развалины крепости сохранились на древнерусском Ленковецком городище[5][6] возле современного микрорайона Ленковцы (ныне в городской черте). Крепость была разрушена в 1259 году по требованию татарского темника Бурундая. Оставшиеся оборонительные валы продолжали использоваться для защиты. В XVII веке к ним добавили несколько бастионов, один из которых существует до сих пор.

Из-за частых паводков на низком левом берегу Прута новый город был построен на высоком правом берегу. После распада Галицко-Волынского княжества в середине XIV века Черновцы переходили к Венгрии, Польше, пока в 1359 они не вошли в состав Молдавского княжества.

XV—XVIII вв.

Самое раннее письменное упоминание о Черновцах зафиксировано в грамоте о торговых привилегиях, которую молдавский господарь Александр Добрый выдал львовским купцам 8 октября 1408 года, где «у Черновцы» взималось «мыто черновское» (таможенная пошлина). В той же грамоте впервые упоминаются и некоторые другие города Буковины и Молдавии. Черновцы также упоминаются в известном летописном «Списке русских городов дальних и ближних», который некоторые историки относят к периоду между 1387 и 1406 годами.

Город располагался на пересечении торговых путей из северо-западной Европы на Балканы и в Турцию. С 1457 г. здесь проводятся ярмарки. Во времена Стефана Великого Черновцы уже были городом: в 1476 известен уже целый административный район — «Черновская держава»; в документе 1490 г. Черновцы прямо именуются городом — «от место от Черновцех».

Однако в XV—XVI вв. город несколько раз разрушался и пришёл в упадок. С середины XVI в. Молдавское княжество становится вассалом Османской империи. Город опустошался во время войн Молдавии с Польшей (1497, 1509, 1688), турками (1476 и 1714) и татарами (1626, 1646-50, 1672). Казаки (под предводительством Богдана Хмельницкого) побывали в Черновцах в 1650 и 1653. После поражения шведской армии Карла XII под Полтавой зимой 1709—1710 , преследуя шведскую армию и части примкнувших к шведам казаков Мазепы, впервые заняли Черновцы российские войска. Позже они снова в нём побывали в русско-турецкую войну 1735—1739. В 1762 в нём было около 200 деревянных домов и около 1200 жителей. К 1774 году здесь жило около 290 семей и было 3 деревянных церкви. Вследствие очередной русско-турецкой войны 1768—1774 Черновцы были снова заняты российскими войсками, а затем перешли во власть Австрии.

1775—1914. Австрия и Австро-Венгрия

В 1775 австрийская императрица Мария Терезия, воспользовавшись поражением турок в русско-турецкой войне 1768—1774, аннексировала Буковину вместе с Черновцами в империю Габсбургов.

С самого начала австрийского господства Черновцы стали центром всей Буковины: вначале военной администрации (1774—1786), затем гражданского управления: в 1786—1849 — Буковинского округа, входившего в состав Галичины, в 1849 — автономного края (коронованной провинции) Буковины. В 1864 Черновцы обрели полное местное самоуправление.

Переход из турецко-балканской в западноевропейскую сферу влияния положительно сказался на росте населения. Уже в 1779 в Черновцах было 3200 жителей, и это число росло благодаря притоку немцев (служащих, учителей, торговцев), а также украинцев и поляков из Галичины, евреев, румын и украинцев из Буковины. В 1783 в Черновцах созданы ремесленные цеха. В начале XIX в. была основана гимназия, построены церкви св. Параскевы (1844—1862) и греко-католическая (1820—1821). С 1832 в Черновцах был установлен магистрат во главе с бургомистром.

С 1786 года в городе были учреждены две ярмарки, из которых особое значение приобрела ежегодная двухнедельная ярмарка, начинавшаяся в июле после Петрова поста в праздник св. Петра и Павла и получившая название Петровской ярмарки. В отчёте 1832 г. говорилось: «Возле города вырос новый городок из палаток и шатров. Рядом с тысячами и тысячами овец, лошадей, коров и быков, рядом с товарами для удовлетворения простых потребностей, продавались и ценные предметы роскоши. Из многочисленных шатров звучит бурная цыганская музыка, сопровождаемая монотонным бегом молдавского танца или быстрыми скачками вальса или мазурки; четырнадцать дней ярмарки — это продолжительный, весёлый народный праздник, для спокойного наблюдателя являющий собой подлинное зрелище, привлекательное из-за его разнородности»[7].

Рост численности города Черновцов в XIX в. был стремительным. Так, в 1816 г всё население Черновцов составляло 5416 человек, в 1880 г — 45 600, в 1890 г — 54 171.

До 1848 года австрийские власти проводили политику различных ограничений и запретов для евреев: свободный переезд евреев в Черновцы отсутствовал, разрешение получали только ремесленники и земледельцы.

Революция 1848—1849 гг. в Австрийской империи устранила национальные ограничения, привела к автономии края и города и к обострению политического соперничества между украинским и румынским населением Буковины. В середине XIX в. началось и оживление экономического развития Черновцов (построена пивоварня, паровая мельница, винокурня, мебельная фабрика, в 1850 создана торговая палата, в 1877 — торговая биржа). В развитие Черновцов внесла вклад постройка железной дороги Черновцы — Львов (1866), в 1895 построена электростанция, в 1897 введён в действие электрический трамвай, в 1895—1912 — водопровод и канализация. Построены новые значительные здания: кафедральный собор (1844—1864), резиденция буковинского митрополита (1864—1882), армянская церковь (1869—1875), иезуитский костёл (1893—1894), еврейская реформистская синагога (1873—1877), городской театр (1904—1905), железнодорожный вокзал (1906—1909). Черновцы обрели европейский вид (их часто называли «маленькой Веной»), хотя этот вид имела только центральная часть города. В 1895 в Черновцах работало свыше 2500 рабочих, а в 1910 в городе было 2140 ремесленников и 1400 торговцев.

В 1784 г. австрийская администрация открыла первую немецкую начальную школу, а к 1869 было уже 6 школ с 26 учителями. Первая классическая гимназия основана в 1808, реальная — в 1869, учительская семинария мужская — в 1860, женская — в 1872. Во второй половине XIX в. основаны профессиональные школы: сельскохозяйственная, ткацкая, ремесленная, в 1827 — высшая теологическая. В 1875 был создан Черновицкий университет с тремя факультетами: православной теологии, философии и права, носивший в то время имя Франца Иосифа.

В средних школах и в университете обучение велось на немецком языке, с 1851 украинский язык ввели как предмет изучения в гимназии, а затем и в учительской семинарии. С 1896 при другой немецкой гимназии был основан украинский отдел. В университете существовали кафедры украинского и румынского языка и литературы. Под конец австрийского господства в Черновицах были 4 народные школы с украинским языком обучения. С Черновицами тесно связана деятельность таких украинских писателей, как Ю. Федьковича, И. Воробкевича, О. Кобылянской. Организованная украинская общественная жизнь Черновиц начинается с основанием в 1869 общества «Руська Бесіда», политического общества «Руська Рада» (1870), студенческого общества «Союз» (1875).

В этих обществах вначале преобладали москвофильские тенденции, но с 1884 перевесили народовцы (Е. Пигуляк, Е. Попович, С. Смаль-Стоцкий и другие), с того времени началось быстрое развитие украинского национального движения. С 1884 украинская общественно-культурная жизнь была сосредоточена в Украинском народном доме.

Правительство Австро-Венгрии было озабочено ростом могущества Российской империи и предприняло шаги для улучшения благонадежности населения, что предполагало искоренение русской культуры, начала проводиться государственная политика украинизации славянского населения. На фасаде городского дома красовались три огромных мраморных доски, в ознаменование 25-, 40- и 50-летия царствования Франца Иосифа. Надписи на них были составлены на немецком, румынском и русском языках. На первых двух таблицах русский текст был составлен на чистом литературном русском языке. Франц Иосиф на них величался «Его Императорское Величество». Только на третьей доске (1898) текст был составлен на украинском языке, и Франц Иосиф стал именоваться «Найяснійшим Паном». Восьмого мая 1910 года, буковинский губернатор закрыл все русские общества и организации: русскую бурсу для мальчиков, русскую бурсу для девушек, общество русских студентов «Карпаты» и общество русских женщин, которое содержало школу кройки и шитья. При этом правительство конфисковало все имущество организаций, в том числе и библиотеку общества русских студентов.

Евреи в последней трети XIX века составляли около трети населения города. Антиеврейские ограничения были отменены, австрийские власти были заинтересованы в притоке еврейского населения в город, полагая, что евреи, говорившие на идиш, будут проводниками немецкой культуры. Особенно поощрялась ассимилированная немецкоязычная еврейская интеллигенция, представители которой могли без ограничений занимать любые государственные должности. Евреи играли важную роль в экономической жизни города, основывая промышленные предприятия и банки, выступали спонсорами культурных мероприятий: так, вклад евреев в постройку комплекса зданий резиденции буковинского митрополита своеобразно отмечен на одном из зданий окантовкой из «звёзд Давида» вокруг купола, увенчанного крестом.

Из-за высокого процента еврейской интеллигенции в Черновцах были сильны позиции реформистского иудаизма. Реформистам принадлежал открытый в 1877 году «темпль» — реформистский храм (сожженный немцами во время Второй мировой войны, позже — кинотеатр «Жовтень», ныне — кинотеатр «Черновцы»). Однако широкие «нижние» слои еврейского населения поддерживали ортодоксальный иудаизм, в том числе хасидизм. Между этими двумя течениями велась борьба за руководство общиной, но благодаря деятельности главного раввина Л. И. Игеля (1825—1892) было достигнуто компромиссное решение, и раскол был преодолен.

В 1908 в Черновцах состоялась первая международная конференция по языку идиш[8].

Характерной особенностью Черновцов конца XIX — начала XX века было отсутствие антагонизма между культурами в городе и их гармоничное сосуществование.

1914—1918. Первая мировая война

Во время Первой мировой войны Черновцы трижды были заняты русскими войсками: (30.08.1914—21.10.1914; 26.11.1914—18.2.1915; 18.06.1916—02.08.1917). Власти Российской империи преследовали евреев (часть последних была эвакуирована в Чехию)[9]. Многие евреи, в том числе бургомистр Черновцов доктор С. фон Вайссельбургер, были высланы в Россию. Облегчение положения принесла февральская революция 1917, когда губернатором Буковины стал А. Лотоцкий.

25 октября 1918 года был создан «Украинский краевой комитет Буковины», а 3 ноября в Черновцах состоялось народное вече, на котором соревновательно выступили два мнения о необходимости присоединения к той или иной стране (выбор между Румынией и УНР), каждая из фракций отрядила соответствующую делегацию, первым был дан ответ правительства УНР с одобрением присоединения; 6 ноября украинцы взяли власть в городе, но уже 11 ноября, после подписания перемирия между Германией и странами Антанты, Черновцы были заняты румынскими войсками, а 28 ноября румынский Генеральный конгресс Буковины провозгласил воссоединение всей территории Буковины в составе Румынии.

1918—1940. Румыния

При румынской власти Черновцы остались административным центром Буковины. Город и дальше оставался центром украинской жизни на Буковине (как в северной, так и в южной её части). Кроме национально-культурных обществ, действовавших в период Австро-Венгрии, были основаны новые — «Буковинский Кобзарь», «Украинский Мужской Хор», «Украинский Театр». Также появились и спортивные общества «Довбуш» и «Мазепа». Существовало в Черновцах и отделение Украинской Национальной Партии. Издательская деятельность уменьшилась. Выходили еженедельники «Боротьба», «Рідний Край», «Рада» і «Самостійність», а также ежедневник «Час», журналы «Промінь» и «Самостійна Думка». Не чувствовалось нехватки украиноязычных книжных изданий.

В конце румынского периода Черновцы стали крупным экономическим центром. в 1936 году здесь работали 155 больших и 61 малое предприятие. В межвоенный период город интенсивно застраивался; было построено множество жилых и общественных зданий.

1940—1945. Вторая мировая война

В 1940 году Буковина была разделена на Северную (отходившую к СССР) и Южную (остававшуюся в составе Румынии). Черновцы были заняты Красной Армией и вошли в состав Украинской ССР. 5 июля 1941 года город был занят румынскими войсками (воевавшими на стороне Германии) и административно вошёл в состав Румынии.[10]

В период второй румынской оккупации в городе было создано еврейское гетто (в районе так называемого Нижнего города — в пределах теперешних улиц Головна, Сагайдачного, Барбюса, Садовского, Школьной), куда свозились евреи со всех окрестных населенных пунктов. Массовые расстрелы евреев и противников оккупационного режима осуществлялись на берегу р. Прут. Многие евреи были депортированы в Приднестровье (Транснистрию, нынешняя территория ПМР и северной части Одесской области), также оккупированное румынскими войсками. Благодаря усилиям мэра Черновцов периода второй румынской оккупации Траяна Поповича, более 20 тысяч черновицких евреев избежали депортации и уничтожения.

29 марта 1944 года Черновцы практически без боя снова были заняты Советской Армией. Освобождали город от гитлеровских германских войск советские войска 1-го Украинского фронта в ходе Проскуровско-Черновицкой операции:[10]

Войскам, участвовавшим в освобождении Черновцов, приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина от 30 марта 1944 года объявлена благодарность и в столице СССР г. Москве дан салют 20-ю артиллерийскими залпами из 224 орудий.

Приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина от 8.04.1944 года № 082 в ознаменование одержанной победы соединения и воинские части, отличившиеся в боях за освобождение города Черновцы, получили наименование «Черновицких»:[10],[11]

1944—1986. СССР

После присоединения к СССР был взят курс на индустриализацию региона, были созданы машиностроительные и химические предприятия. Была создана сеть крупных приборостроительных заводов, в основном оборонного значения. Рост индустрии потребовал и подготовки соответствующих кадров, активно развивалась наука. Население города значительно увеличивалось, соответственно расширялись и географические границы. Город был крупным железнодорожным узлом, функционировал аэропорт.

1991 — наши дни

На заре независимости Украины в Черновцах возник один из крупнейших во всей Восточной Европе оптовых рынков — «Калиновский» (название произошло от близлежащей улицы).

Черновцы и Севастополь разделили первое место по итогам конкурса «Населенный пункт лучшего благоустройства и поддержки общественного порядка — 2008». Эти города признаны наиболее комфортными для проживания в категории «город с населением до миллиона человек». Организатором конкурса выступило министерство жилищно-коммунального хозяйства Украины[13].

Население

Численность населения города по данным на 1 марта 2015 года составляет 260 669 постоянных жителей и 264 427 человек наличного населения.[3]

Численность населения и его динамика

В июле 1762 г. монах-иезуит И. Боскович, который сопровождал английского посла Портера, в своём дневнике записал, что население города состояло из православных и евреев, которые жили в 200 хатах. Начиная с 1775 г. население Черновцов неуклонно возрастало благодаря притоку из Буковины, а ещё больше из Галиции (украинцев и поляков) и немцев из Австрии и Германии.

В советские времена население Черновцов стремительно увеличилось за счет миграции в город сельского населения. Значительный рост населения города был зафиксирован в 70-80 годах прошлого столетия, что обуславливалось строительством и размещением больших промышленных объектов на территории города. Это вызвало приток рабочей силы с восточных областей и окружающих населенных пунктов. Начиная с девяностых годов прошлого столетия, наблюдалась определенная стабилизация роста населения с сохранением тренда к увеличению. В 2000—2001 гг. произошёл спад численности населения города. Не исключительно, что это связано с упорядочением данных о численности населения во время Всеукраинской переписи 2001 года. На протяжении последних 4 лет население города постепенно увеличивалось в основном вследствие миграционных процессов. Например, в 2005 г. количество прибывших было больше количества выбывших на 1581 чел.

Динамика естественного прироста населения Черновцов за последние 15 лет подобна динамике в других городах Украины. В целом, за это время естественный прирост населения уменьшился почти вчетверо. Особенно резкое падение естественного прироста наблюдалось на протяжении 1989—2001 гг. С 2001 года отрицательный показатель естественного прироста населения несколько уменьшается, тем не менее, количество умерших продолжает превышать количество рождаемых. В 2005 г. естественный прирост составлял −357 чел.

Год 1775 1794 1832 1851 1869 1890 1900 1910 1919 1930 1941 1959 1970 1982 1984 1989 1995 2000 2001 2002 2003 2004 2005
Население, тыс. чел. 2,3 5,0 11,0 20,4 34,0 54,2 65,8 87,1 91,9 112,4 78,8 152,3 187,0 232,0 238,0 256,6 263,6 258,5 240,6 240,5 241,2 242,3 243,5

Структура населения

Черновцы — молодой город: большая часть населения Черновцов имеет возраст до 44 лет (в 2005 году — 63,85 %). Тем не менее, прослеживается тенденция нарастающего «старения» населения. С 1989 года по 2005 год доля населения возрастом 0-14 лет сократилась с 21,70 % до 13,85 %.

По национальному составу Черновцы — полиэтнический город. С 1775 года Черновцы приобрели смешанный характер национального состава. Кроме украинцев и румын, здесь селились евреи, немцы и поляки. До 1918 года в городе преобладал немецкий язык, на котором, кроме немцев, разговаривали также евреи (вместе они составляли половину населения города) и даже частично украинцы, румыны и поляки.

В австрийский период по данным народной переписи от 19.12.1890 года[14]: в Черновцах был такой национальный состав:

  • немцы и евреи — 55 162 (60,7 %);
  • румыны (валахи) — 19 918 (21,9 %);
  • русины — 12 984 (14,3 %);
  • поляки, мадьяры и прочие — 2781 (3,1 %)

В румынский период 1930 год соответственно:

  • евреи — 29 %
  • румыны — 26 %
  • немцы — 23 %
  • украинцы — 11 %
  • поляки — 7 %

В 1940 году из Черновцов было репатриировано почти всё этническое немецкое население. Перепись 1941 года показывает большие изменения в национальном составе населения, которые произошли в результате как вышеуказанной репатриации, так и миграционных процессов в начале второй мировой войны. В советский период резко сократилась численность поляков, уменьшилась доля румын (17 %), в 90-е годы практически полностью покинули город евреи, вместе с тем увеличилась численность украинцев (62 %) и русских (11 %). По данным всеукраинской переписи населения 2001 года в населении города присутствовали следующие этнические группы:

Экономика

Состоянием на 1 января 2006 г. общая численность субъектов хозяйственной деятельности в Черновцах составляла 25,5 тыс. В Государственном реестре было зарегистрировано 6739 юридических лиц — субъектов предпринимательской деятельности и почти 19 тыс. частных предпринимателей — физических лиц, которые представлены, прежде всего, малыми предприятиями. Объём реализованной продукции и предоставленных услуг малыми предприятиями в этот период составил 578 млн грн., или 22 % от общих объёмов по городу, а удельный вес в структуре налоговых поступлений города — 35 %. Наиболее привлекательными для малых предприятий являются торговля и сфера услуг, ресторанный и туристический бизнес.

В Черновцах успешно развивается оптовая и розничная торговля, промышленность и строительство. По объёмам реализации продукции на оптовую и розничную торговлю в 2005 году приходилось свыше 64 %, промышленность — 23 %, строительство — 6 %, операции с недвижимостью — 2,3 %, транспорт и связь — свыше 2 %.

Объёмы продукции и услуг по основным видам деятельности, тыс. грн. 2004 г. 2005 г.
Объём реализованной продукции промышленности, в том числе: 615,8 1003,8
добывающая промышленность - -
обрабатывающая промышленность 453,4 745,3
производство и распределения электроэнергии, газа и воды 162,4 258,5
Строительство 53,8 265,6
Оптовая и розничная торговля; торговля транспортными средствами; услуги по ремонту 646,7 2781,6
Гостиницы и рестораны 15,2 25,7
Транспорт и связь 39,1 89,1
Финансовая деятельность 7 7,3
Операции с недвижимостью, сдача под наем и услуги юридическим лицам 29,1 99,8
Образование 7,6 13
Здравоохранение и социальная помощь 2 6,5
Коллективные, общественные и личные услуги 11,3 38,1
ВСЕГО 1427,6 4330,5

Промышленность

Промышленный сектор экономики Черновцов включает 10 отраслей, которые представляют 70 больших предприятий с общей численностью занятых свыше 20 тыс. чел. или 13 % трудоспособного населения города. Доля промышленности в общегородских налоговых поступлениях в бюджеты всех уровней составляет 21 %. Главными отраслями в промышленности города являются пищевая, легкая, машиностроение и деревообрабатывающая. Предприятия пищевой промышленности производят сахар, хлебобулочные изделия, спирт, масло, мясомолочную, плодоовощную и другую продукцию. В легкой промышленности преобладает производство швейных, трикотажных, чулочно-носочных изделий, резиновой и кожаной обуви, текстиля. Машиностроение представлено производством нефте- и газоперерабатывающего оборудования и сельскохозяйственной техники. В деревообрабатывающей отрасли доминирует производство пиломатериалов, мебели, столярных и других изделий из дерева.

Торговля и сфера услуг

В 2005 году в городе функционировало 1922 предприятия торговли, 609 предприятий общественного питания, 892 объекта сферы услуг. В городе работает 25 рынков и микрорынков. Самим большим из них является коммунальное предприятие «Калиновский рынок», которое за 15 лет деятельности превратилось в современное многопрофильное предприятие с мощной инфраструктурой. Среднедневное количество посетителей «Калиновского рынка» достигает 50 тыс. чел., их обслуживает 9100 предпринимателей. Объёмы продаж и услуг в 2005 г. составили почти 23 млн грн., а доля налоговых платежей в городской бюджет — почти 10 % от общих поступлений.

Транспорт

В Черновцах функционируют железнодорожный и автобусный вокзалы, международный аэропорт «Черновцы».

Железная дорога появилась в городе в 1866 году, соединив его со Веной (столицей государства на тот момент). В 1909 году сооружается новое здание железнодорожного вокзала, чтобы показать гостям города, что они приехали не в какую-то провинцию, а в «маленькую Вену над Прутом». Сегодня отсюда отправляются поезда во всех направлениях по Украине, а также по пригородным маршрутам.

Междугородное автобусное сообщение осуществляется от Центрального автобусного вокзала. Отсюда отъезжают автобусы по дальним маршрутам по всей Украине. Загородные поездки в пределах Черновицкой области осуществляются как от центрального автовокзала, так и от пригородных автостанций № 2 и № 3.

Аэропорт Черновцов имеет статус международного. Он обеспечивает регулярное воздушное сообщение с Киевом и Тимишоарой (Румыния), а также сезонные рейсы по Украине и за границу.

Черновцы имеют давние традиции общественного транспорта. 70 лет, с 1897 по 1967 гг., в городе функционировал трамвай. Сегодня пассажиров в Черновцах перевозят несколько видов общественного транспорта: троллейбусы, маршрутные автобусы и такси. Маршрутная сетка состоит из 41 автобусных и 10 троллейбусных маршрутов. Кроме того, услуги по перевозке пассажиров предоставляют около 20 служб радио-такси. Ведущим общественным транспортом в городе является троллейбус. Этот вид транспорта появился в Черновцах в 1939 г.

Туризм и экскурсии

В течение веков Черновцы сформировались как город с уникальной разностилевой архитектурой, богатым культурным наследием и толерантной атмосферой. Его планировка при значительных перепадах в рельефе создает разнообразие пейзажей, горизонт которых усложняют купола храмов разных конфессий и часовая башня городской ратуши. В гору от реки Прут тянутся старинные улочки, извилистые, сломанные крутыми поворотами. На пологих террасах они образуют густую уличную сеть, прорезанную широкими магистралями, которые ведут к Центральной площади Черновцов. Экскурсия по старому городу австрийского периода предоставит возможность ознакомиться с архитектурным ансамблем XIX — начала XX веков, который известен своими стильными сецессийными зданиями, созданными представителями венской школы модерна Отто Вагнера. Архитектурной жемчужиной Черновцов по праву считается ансамбль бывшей Резиденции митрополитов Буковины и Далмации, который 28 июня 2011 года был включен в список объектов всемирного культурного наследия UNESCO.

Из Черновцов можно осуществить интересные загородные экскурсии. Недалеко от города находятся 2 из семи чудес Украины: Хотинская (70 км) и Каменец-Подольская крепости (100 км), а также жемчужина Украинских Карпат — г. Яремче (130 км).

В Черновцах есть около 20 отелей общей вместительностью свыше 1300 мест, которые предлагают номера от «экономкласса» до «люкс-апартаментов». Почти всеми отелями предоставляются услуги питания в собственных ресторанах, парковки автомобиля и т. п. В городе работают свыше 300 ресторанов, баров, кафе и пиццерий на любой вкус и кошелёк: от предприятий быстрого питания до ресторанов традиционной украинской и изысканной французской кухни. В Черновцах есть свыше 700 магазинов, около десяти торговых центров, а также один из крупнейших рынков западной Украины — «Калиновский», где можно найти любой товар.

27 июня 2011 года 35-я сессия комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО приняла решение о включении в список Всемирного культурного наследия центрального корпуса университета — бывшей резиденции митрополитов Буковины и Далмации. В 2012 году Черновцы признали самым комфортным городом Украины.

Образование

Регуляторные функции в области дошкольного и школьного образования осуществляет Управление образования Черновицкого городского совета. Состоянием на январь 2008 года в городе функционировало 54 школы, в 890 классах которых училось 22894 школьников, а в 52 детских дошкольных учебных заведениях воспитывались 8140 детей.

Высшее образование в Черновцах представлено 6 ВУЗами:

  • Черновицкий Национальный университет — один из немногих классических университетов, открытый 4 октября 1875 г. согласно указу австрийского императора Франца Йосифа. Тогда университет состоял из трех факультетов: философского, теологического и юридического. Сегодня здесь функционирует 16 факультетов и Черновицкое педагогическое училище в составе ЧНУ. В университете учится почти 19 тыс. студентов на 61 специальности. Основными направлениями подготовки являются естественные, точные и гуманитарные науки, кроме того здесь готовят гражданских богословов;
  • Черновицкий торгово-экономический институт Киевского национального торгово-экономического университета — готовит специалистов в сфере торговли, туристического и ресторанного бизнеса, финансов и бухгалтерии, экономики предприятия, здесь учится 4285 студентов;
  • Буковинский государственный медицинский университет — ведет подготовку врачей и медицинских сестер, здесь учится 2600 студентов;
  • Буковинский государственный финансово-экономический университет — готовит специалистов по казначейскому и налоговому делу, финансам, праву;
  • Экономико-правовой институт — первый частный ВУЗ, готовит правоведов, финансистов, бухгалтеров, экономистов;
  • Черновицкий факультет Национального технического университета «Харьковский политехнический институт».

Культура

В Черновцах функционируют 3 театра, областная филармония, зал органной музыки, многочисленные музеи, 5 кинотеатров, 41 библиотека, центральный дворец культуры и 17 учреждений культуры клубного типа; культурный отдых горожан также обеспечивают парки и многочисленные скверы.

Театр и музыка

Музыкально-драматический театр им. Ольги Кобылянской — бывший харьковский Театр Революции, привезённый на Буковину. Его репертуар состоит из украинской и зарубежной классики, спектаклей современных авторов, разных по жанрам. Здание театра было построено венскими архитекторами Фердинандом Фельнером и Германом Гельмером, владельцами архитектурного бюро «Fellner & Helmer» в 1904—1905 годах и является архитектурным «двойником» театра в городе Фюрт (Германия).

Кроме того, в городе с 1980 г. действует областной театр кукол. Его репертуар разнообразен, ориентирован в основном на детского зрителя, хотя театр постепенно расширяет свою аудиторию. Театр расположен в историческом «Доме полковника» — втором каменном доме (после «Дома генерала») в истории города.

Музыкальная жизнь города представлена областной филармонией, которая объединяет почти 80 видов сценического искусства. В филармонии начинали свой творческий путь на профессиональной сцене народные артисты Украины София Ротару, Левко Дутковский, Назарий Яремчук, Василий Зинкевич, Павел Дворский и др. Сегодня здесь работают такие творческие коллективы:

  • Заслуженный академический Буковинский ансамбль песни и танца Украины (1944 г.);
  • Камерный оркестр (1975 г.);
  • Концертная группа солистов «Музыкальная просвита» (1953 г.);
  • Дуэт «Писанка» (1990 г.);
  • Симфонический оркестр (1992 г.);
  • Камерный хор (1993 г.);
  • Эстрадная группа п/р нар. арт. Украины Л. Дутковского (1998 г.).

В 1992 г. в армянской католической церкви открыли Зал органной и камерной музыки — филиал областной филармонии.

Музеи

  • Черновицкий краеведческий музей — наибольшее собрание материалов и артефактов природы, истории и культуры Черновицкой области: коллекция старопечатных книг, в том числе Острожская Библия Ивана Федорова; большое и хорошо подобранное собрание этнографических материалов, нумизматики, писанкарства, предметов быта населения Черновицкой области; очень ценная коллекция памятников археологии и много другого;
  • Черновицкий художественный музей. Само здание музея представляет художественную ценность: в его оформлении виртуозно сочетаются скульптура, живопись, лепнина, витражи, художественный металл. Здесь создана коллекция уникальных буковинских народных образов и икон на стекле XIX—XX вв., буковинских народных ковров XIX—XX вв., буковинских и гуцульских писанок. Экспозиция музея дает возможность проследить развитие живописи на Буковине начиная с XIX в.;
  • Музей истории и культуры евреев Буковины(Театральная пл., 10). Расположенный в бывшем Еврейском народном доме (ныне Центральный городской дворец культуры). Основная концепция музея — отображение и подчеркивание характерных черт именно буковинского еврейства — буковинского феномена XIX — начала XX веков на Буковине, который существенно отличался от феноменов соседних галицкого, бессарабского и подольского еврейства.
  • Музей народной архитектуры и быта — архитектурно-ландшафтный комплекс, который состоит из памятников народной архитектуры и быта конца XVIII — первой половины XX вв. Под открытым небом воссоздано старинное буковинское село, насчитывающее около 35 сооружений, перевезённых из разных уголков области и реконструированных в первоначальном виде с соответствующим природным окружением: крестьянские усадьбы разных социальных слоёв населения, мельницы-ветряки, кузница, корчма, сельская управа, церковь с колокольней и др.;
  • Литературно-мемориальный музей Ольги Кобылянской;
  • Литературно-мемориальный музей Юрия Федьковича;
  • Мемориальный музей В. Ивасюка;
  • Музей буковинской диаспоры;
  • Музей авиации и космонавтики.

Архитектурное наследие города

Черновцы — один из городов Украины, который справедливо считается жемчужиной архитектуры. На государственном учёте в исторической части столицы Буковины находятся 602 памятника архитектуры, 25 из которых общенационального значения. Историческая застройка старого города — это целостный, почти нетронутый ансамбль XIX — начала XX веков.

В развитии архитектуры Черновцов XIX в. четко выделяются два периода, рубежом которых являются 1840-е годы. Первый период характеризуется, как и во всей европейской архитектуре, устойчивым господством классицизма. Начиная с 1840-х гг., в образе некоторых строений города прослеживаются черты, связанные с отходом от принципов классицизма и обращением к архитектурным приемам итальянского Ренессанса. Этот переход прослеживается в художественно-эстетическом образе городской ратуши Черновцов: фасад здания решён в традициях классицизма, тогда как в башне просматриваются ренессансные мотивы.

С середины XIX века в архитектуре города начинается второй период, который характеризуется господством эклектики, в частности запоздалого классицизма, неоренессанса и необарокко. Наиболее ярким памятником этого периода является архитектурный ансамбль Резиденции митрополитов Буковины и Далмации, построенный в духе эклектики с преобладанием византийского и романского стилей. Творцом этого символа города был выдающийся чешский архитектор Йозеф Главка.

На рубеже XIX—XX вв. в европейской архитектуре распространился стиль модерн, который в Австро-Венгрии, в состав которой входила и Буковина, был известен под названием венская сецессия. Историческую часть Черновцов просто невозможно представить без стильных сецессийных зданий, созданных по проектам учеников и последователей выдающегося австрийского зодчего Отто Вагнера. Среди них: дирекция сберегательных касс, железнодорожный вокзал, отели «Бристоль» и «Золотой лев» и много других сооружений.

Начиная с 20-х годов XX в. Черновцы застраиваются архитектурой в стиле ар-деко и функционализм[16].

Архитектурный ансамбль Центральной площади

Центр Черновцов олицетворяет Центральная площадь, в прошлом площадь Рынок (нем. Ringplatz), которая является сердцем города вот уже почти два столетия. Идея создания площади родилась у самого австрийского императора Иосифа ІІ. В 1786 г. во время посещения Черновцов он предложил создать на тогдашней южной окраине города просторную площадь, где был бы рынок. Уже по крайней мере в первые десятилетия XIX в. площадь получила статус главной, о чём указал император Франц I в своем дневнике во время путешествия по городу в августе 1817 г.

Архитектурный ансамбль площади Рынок, который начал формироваться на рубеже XVIII—XIX вв., стал олицетворять новый облик города. Однако действительно европейский вид площадь обрела лишь после сооружения здесь в 40-х годах XIX в. ратуши, которая навсегда закрепила за ней статус центра Черновцов. Она построена в стиле позднего классицизма с высокой башней и внутренним двориком. Сегодня с балкона башни каждый день, ровно в 12, на все четыре стороны города звучит мелодия песни C. Сабадаш «Маричка», которую играет трубач в буковинском народном костюме.

В течение 1900—1901 гг. рядом с ратушей появилось импозантное трехэтажное здание дирекции Буковинской сберегательной кассы, в котором сегодня находится художественный музей. Оно было построено по проекту талантливого ученика Отто Вагнера венского архитектора Губерта Гесснера. Это здание справедливо считается классическим образцом венской сецессии, одним из наиболее изысканных памятников модерна в Центрально-Восточной Европе[17].

Архитектурный ансамбль Театральной площади

В конце XVIII в. там, где теперь Театральная площадь, была окраина города, за которой начинался густой лес. В середине XIX в. здесь торговали зерном, а позднее — рыбой, и так она стала называться Рыбной (нем. Fischplatz). Активная застройка площади началась в первом десятилетии XX в. Перевоплощение этого городского торжища в импозантную и стильную европейскую площадь произошло благодаря возведению здесь в 1904—1905 гг. нового городского театра.

Черновицкий театр — творение знаменитой венской фирмы Фельнера и Гельмера (нем.)русск., известной в Европе строительством 43 театров, среди которых Венская и Одесская оперы. Он был построен за два года и по красоте не уступал лучшим театрам Европы. Об этом воплощении художественных амбиций черновчан красиво сказал австрийский публицист Г. Гайнцен: «Черновицкий театр — это мечта из бархата и золота, спроектированная венскими архитекторами Гельмером и Фельнером. И все же их пригласили на работу в Черновцы лишь после того, как по их проектам были построены театры в Вене и Одессе. Черновицкий театр — это памятник осведомленным с культурой черновчанам, которые больше всего боялись получить репутацию провинции и стремились ни в чём не уступать уважаемому метрополю Вене»[18].

Архитектурный ансамбль Резиденции митрополитов

Среди памятников зодчества Черновцов особое место занимает архитектурный ансамбль бывшей Резиденции православных митрополитов Буковины и Далмации, где сейчас находится Черновицкий национальный университет имени Юрия Федьковича. Митрополитская резиденция была построена в 1882 году благодаря усилиям епископа Евгения (Гакмана). Ещё в 1863 году он добился от австрийского кайзера разрешения на строительство новой резиденции, достойной столицы Буковины. В следующем году владыка Гакман уже заложил краеугольный камень в фундамент будущей резиденции.

Проект архитектурного ансамбля выполнил известный чешский ученый, архитектор, академик Йозеф Главка. Он спроектировал нетрадиционный комплекс сооружений в духе эклектики с преобладанием элементов византийского и романского стилей. Этот проект неоднократно занимал призовые места на известных конкурсах архитекторов и был, в частности, отмечен на Всемирной выставке в Париже. Композиция ансамбля довольно сложная, но при этом отмечается четкостью планирования. Она состоит из трех монументальных сооружений-корпусов: главного, духовной семинарии вместе с церковью Трёх Святителей, пресвитерия[19].

Резиденция митрополитов Буковины и Далмации 28 июня 2011 года на 35-й сессии комитета ЮНЕСКО включена в список Всемирного наследия.

Памятники архитектуры

  • Николаевская деревянная церковь (с 1607, реставрировалась 1954);
  • каменная церковь Святого Юрия (Георгиевская) на Горече (1767, в стиле барокко);
  • деревянная Троицкая церковь в Магале (1774), перенесенная в 1874 в Клокучку;
  • деревянная Успенская церковь на Каличанке (1783);
  • городская ратуша с двухъярусной 45 метровой башней в стиле ампир (1843—1847, архитектор А. Микулич);
  • греко-католическая церковь (1821 в стиле ампир; перестроена в 1920-х годах в стиле украинского барокко);
  • Свято-Духовский кафедральный собор УПЦ МП в стиле позднего классицизма с элементами византийского стиля (1844—1864, архитектор Ф. Релли);
  • церковь святой Параскевы в псевдороманском стиле, закончена 1862 (архитектор А. Павловский);
  • резиденция буковинских митрополитов (с 1956 — одно из зданий Черновицкого университета), архитектор Й. Главка (смесь византийского, мавританского, романского, готического стилей с элементами буковинской народной архитектуры);
  • армяно-григорианская церковь (1869—1875, архитектор Й. Главка), ныне — органный зал;
  • корпус Черновицкого университета (1874—1875);
  • иезуитский костёл в неоготическом стиле (1893—1894), арх. Й. Ленцер и Л. Кукурудза;
  • железнодорожный вокзал (1898—1909) в стиле сецессион (венский модерн);
  • ансамбль Центральной площади с жилыми и общественными зданиями 19-20 веков;
  • ансамбль Театральной площади, включающий:
 — здание театра (1904—1905, архитекторы Ф. Фельнер и Г. Гельмер) в стиле сецессион с элементами барокко, (ныне — музыкально-драматический театр им. О. Кобылянской),
 — здание бывшей Торгово-промышленной палаты (1905—1910), (ныне — главный корпус Черновицкого медицинского университета),
 — здание бывшего Еврейского народного дома (1908), (ныне — Областной дворец культуры),
 — здание бывшего Румынского народного дома (1937-39) — выдающийся пример архитектурного модернизма конца 30-х годов, (после 1945 года — Дом офицеров; ныне — здание многофункционального использования: гостиница, концертный зал, библиотека, ресторан и т. д.);
  • ансамбль улицы Ольги Кобылянской с жилыми и общественными зданиями 19-20 веков в стиле неоренессанс, сецессион, ар-деко, функционализм;
  • Немецкое консульство (ныне — областная медицинская библиотека) (2-я половина XIX века) — двухэтажное здание в стиле неоренессанс, интересное, прежде всего, своим интерьером: лестничной клеткой и вестибюлем второго этажа, имеющими богатую отделку из красного дерева, а также витражами, стилизованными под немецкий ренессанс XVI века;
  • Немецкий народный дом (1905—1909) на ул. О.Кобылянской, архитектор Г. Фрич, — неоготическое здание с элементами фахверковой архитектуры.

Галерея

  • Chern ratusha.jpg

    Городская ратуша и художественный музей (справа)

  • Chern sobor.jpg

    Кафедральный собор и памятник митрополиту Гакману

  • Chern teatr.jpg

    Музыкально-драматический театр

  • Chern univer.jpg

    Резиденция буковинских митрополитов, церковь Трёх Святителей

  • Chernivts City Center.JPG

    Дом-корабль

  • Cernauti - Hotel Bristol.JPG

    Бывший отель "Бристоль"

  • HerrenGasse 150.jpg

    ул. Ольги Кобылянской

Разное

Известные уроженцы

Среди известных уроженцев города значатся:

Художественные фильмы, снимавшиеся в Черновцах

Документальные фильмы, снимавшиеся в Черновцах

  • Буковина, земля украинская (1940)[27]
  • Стратегия победы (1985). Фильм 5 — Освобождая Европу[28]

СМИ, печатные издания

Газеты
  • «Сутки» (укр. Доба)
  • «Молодой буковинец» (укр. Молодий буковинець)
  • «Черновцы» (укр. Чернівці)
  • «Буковина»
  • «Версии» (укр. Версії)
  • «Буковинское Вече» (укр. Буковинське Віче)
  • «Время» (укр. Час)
  • «Свобода Слова»
  • «Взгляд» (укр. Погляд)
  • «Ріо»
  • «Новости от Юстиції» (укр. Новини від Юстиції)
  • Онлайн СМИ «Платиновая Буковина»
  • Онлайн СМИ «Евромисто»
  • Информагентство г. Черновцы Западное агентство новостей «ЗАН»
Телеканалы
  • ЧДТРК «Буковина» — региональный телеканал Черновицкой области
  • ТРК Черновцы (укр. ТРК Чернівці)
  • Телеканал ТВА
  • ТК «Черновицкий луч» (укр. Чернівецький промінь)
  • Город ТБ (укр. Місто ТБ)
FM-радиостанции
  • 91,3 МГц — «Русское Радио Украина»
  • 100,0 МГц — «Буковинская Волна» (укр. Буковинська Хвиля)
  • 101,2 МГц — «Радио Пятница»
  • 102,4 МГц — «Люкс FM»
  • 103,2 МГц — «Станция»
  • 103,6 МГц — «Эра FM»
  • 105,0 МГц — «Ретро FM»
  • 106,6 МГц — «Блеск FM» (укр. Блиск FM)

Память

В российском городе Рязань имеется улица Черновицкая (ранее, то есть до 70-х годов ХХ века, называвшаяся проспектом Энтузиастов), названная в честь г.Черновцы, который является побратимом Рязани.

Напишите отзыв о статье "Черновцы"

Примечания

  1. ↑ [ukrainian.su/chernovtsyi/ Черновцы] - Города и области Украины
  2. ↑ Указано наличное население города
  3. ↑ 1 2 3 [www.cv.ukrstat.gov.ua/express/2015/m04/16_82.pdf Чисельність населення на 1 березня 2015 року (население на 01.03.2015)] (укр). Управление статистики в Черкасской области.
  4. ↑ Название уточнено Указом Президиума Верховного совета СССР от 9 августа 1944 года
  5. ↑ Тимощук Б. А. Об инструментах для письма («стилях»)
  6. ↑ [www.russiancity.ru/dbooks/d11.htm Тимощук Б. А. Древнерусские города Северной Буковины]
  7. ↑ [www.doba.cv.ua/index.php?id1=2&k=231&all=30 Громадсько політичний тижневик Доба]
  8. ↑ [www.eleven.co.il/article/14673 Черновицкая конференция по языку идиш] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  9. ↑ [www.eleven.co.il/article/14675 Черновцы] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  10. ↑ 1 2 3 Справочник «Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941—1945». М. Л. Дударенко, Ю. Г. Перечнев, В. Т. Елисеев и др. М.: Воениздат, 1985. 598 с.
  11. ↑ Сайт Soldat.ru.
  12. ↑ Сайт РККА. rkka.ru.
  13. ↑ [lenta.ru/news/2009/05/20/best/ На Украине названы самые комфортные города страны] Лента.ру 20 мая 2009
  14. ↑ Грігорий Купчанко Буковина и еи русски жители. Видень, 1895. С.15. (термины источника соблюдены)
  15. ↑ Дністрянський М. С. Етнополітична географія України. Львів: Літопис, 2006. С.477.
  16. ↑ [www.trip.cv.ua/ru/arhitekt_ru.html Черновцы — туристический путеводитель: архитектура]
  17. ↑ [www.trip.cv.ua/ru/centrplosha_ru.html Черновцы — туристический путеводитель: Центральная площадь]
  18. ↑ [www.trip.cv.ua/ru/teatrplosha_ru.html Черновцы — туристический путеводитель: Театральная площадь]
  19. ↑ [www.trip.cv.ua/ru/univer_ru.html Черновцы — туристический путеводитель: Университет (бывшая Резиденция Буковинских митрополитов)]
  20. ↑ Zakon zhizni - IMDb (англ.) на сайте Internet Movie Database
  21. ↑ Gadyuka - IMDb (англ.) на сайте Internet Movie Database
  22. ↑ Posledniy gaiduk - IMDb (англ.) на сайте Internet Movie Database
  23. ↑ Rozhdyonnye burey - IMDb (англ.) на сайте Internet Movie Database
  24. ↑ Melankholicheskiy vals - IMDb (англ.) на сайте Internet Movie Database
  25. ↑ Spivachka Zhosefina i myshachyy narod - IMDb (англ.) на сайте Internet Movie Database
  26. ↑ Judenkreis, ili vechnoe koleso - IMDb (англ.) на сайте Internet Movie Database
  27. ↑ Bukovina, zemlya Ukrainskaya - IMDb (англ.) на сайте Internet Movie Database
  28. ↑ [www.cdvseti.ru/id10686.html DVD Стратегия победы 5: Освобождая Европу]

Литература

  • Валігура К. Чернівці. Фотоальбом. — К., 1980
  • Гусар Ю. Розумний С. Чернівці. Фотопутівник. — К., 1991
  • Демченко В., Місевич В. Чернівці. — Ужгород: Карпати, 1975
  • Кайндль Р. Історія міста Чернівці. — Чернівці, 2003
  • Колодій В. Чернівці. Путівник по місту. — Ужгород: Карпати, 1967
  • Комарницький А. Чернівці. — К., 1965
  • Лашкевич М., Бойко І. Запрошуємо на екскурсії Чернівцями. Путівник. — Чернівці, 2008
  • Новицький Л., Тимощук В. Чернівці. Довідник-путівник. — Чернівці, 1959
  • Новосівський І. Місто Чернівці. Укр. нац.-культ. і політ. центр Буковини // Буковина — її минуле і сучасне. — Париж—Філядельфія—Детройт, 1956
  • Селезінка В. Місто моєї любові. Ч. 1. — Чернівці, 2002
  • Селезінка В. Місто моєї любові. Ч. 2. — Чернівці, 2006
  • Танащик Д. Чернівці. Художнє видання. — Чернівці, 2005
  • Тимощук Б. Твердиня на Пруті. З історії виникнення Чернівців. — Ужгород: Карпати, 1978
  • Чеховський І. Прогулянка Чернівцями та Буковиною. Путівник. — К., 2007
  • Gronich J. Album von Czernowitz. — Чернівці, 1925
  • Kaindl R. Geschichte von Czernowitz von der altesten Zeiten bis Gegenwart. — Чернівці, 1908
  • Sternberg H. Zur Geschichte der Juden in Czernowitz. In Geschichte der Juden in der Bukowina. — Тель-Авів, II, 1962
  • Wickenhauser F. Bochotin Oder Geschichte der Stadt Cernauz und ihren Umgegend. — Відень, 1874
  • Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979.
  • Военный энциклопедический словарь. М., Военное издательство, 1984.
  • Справочник «Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941—1945». М. Л. Дударенко, Ю. Г. Перечнев, В. Т. Елисеев и др. М.: Воениздат, 1985. 598 с.
  • Исаев А. В. От Дубно до Ростова. — М.: АСТ; Транзиткнига, 2004.
  • Б. Брикер, А. Вишевский. Черновицкие рассказы. Изд. "Книги—ХХI". 2015 г. ISBN 9786176140740

Ссылки

Черновцы в Викисловаре?
Черновцы в Викитеке?
Черновцы в Викигиде?
  • [chernivtsy.eu/ Официальный сайт местного совета г. Черновцы] (укр.)
  • [www.eleven.co.il/article/14675 Черновцы] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  • [photohunt.org.ua/Chernovcy.html История, фотографии и достопримечательности Черновцов]
  • Таблицы соответствия названий улиц (австро-венгерских, румынских, советских, украинских): [gr.czernowitz.googlepages.com/list.htm] [czernowitz.ehpes.com/czernowitz5/translator/r-ah-u.html]
  • [chernovtsy.livejournal.com/ chernovtsy] — сообщество «Черновцы» в «Живом Журнале»
  • [gr_czernowitz.livejournal.com/ gr_czernowitz] — сообщество «Фотографии Черновцов» в «Живом Журнале»
  • [whasup.livejournal.com/ whasup] — сообщество «Фотографии Черновцов» в «Живом Журнале»
  • gigabaza.ru/doc/76524-pall.html Справочник «Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941—1945» / М. Л. Дударенко, Ю. Г. Перечнев, В. Т. Елисеев и др. М.: Воениздат, 1985. 598 с.
  • rkka.ru. Сайт РККА.
  • minchanin.esmasoft.com/maps/ussr1939/index.html Карманный атлас СССР 1939 года. Главное управление геодезии и картографии при СНК СССР. ЛЕНИНГРАД 1939.
  • Сайт Soldat.ru.
</table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Черновцы

8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Черновцы&oldid=81636841»

Навигация