Черногория в Первой мировой войне

Черногория вступила в Первую мировую войну 5 августа 1914 года, объявив войну Австро-Венгрии.

После того как Австро-Венгрия 28 июля 1914 года объявила Сербии войну, правительство Черногории предложило помощь Сербии и 5 августа Черногория, объявив войну австрийцам, вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты.

Боевые действия

Черногория мобилизовала шесть дивизий. Всего 45 000—60 000 человек, 100 полевых и 100 горных орудий. Черногорскую армию возглавил король Черногории Никола I, начальником Генерального штаба стал генерал Янко Вукотич.

С началом войны побережье Черногории было блокировано австрийским флотом. Боевые действия между черногорскими и австро-венгерскими войсками начались 7 августа. По плану черногорского командования, черногорские войска при содействии французского флота, должны были захватить Котор, где находилась главная база ВМФ Австро-Венгрии и развивать наступление в Герцеговину. Однако всё же от этого плана пришлось отказаться. По новому плану черногорская армия должна была действовать совместно с сербской армией и прикрывать её фланг.

За время первых боёв черногорским войскам удалось захватить ряд австрийских городов: Будву, Грбаль, Петровац. Также черногорские войска действовали в Герцеговине и совместно с сербскими войсками проводили наступление на Сараево, но не достигли поставленной целей. За кампанию 1914 года черногорская армия совместно с сербской армией отбила все наступления австро-венгерских войск.

Во время австро-германского наступления 1915 года черногорские войска оказались в тяжёлом положении. Основная часть войск была вынуждена отступать вглубь территории страны. Лишь части черногорской армии в Санджаке под командованием Я. Вукотича стойко противостояли австро-германским войскам, прикрывая отход сербской армии. Однако в районе Ловчена в январе 1916 года австро-венгерским войскам удалось прорвать фронт черногорской армии. 14 января австрийцы захватили столицу королевства Цетинье. Основные силы черногорской армии были окружены войсками противника. 19 января король Никола I бежал из страны, в этих тяжёлых условия черногорское руководство подписало капитуляцию. Территория страны была оккупирована австро-венгерскими войсками, армия демобилизована. В стране был установлен австрийский военный оккупационный режим. Черногория была выведена из войны.

Однако остатки черногорской армии и часть населения страны не смирились с иностранной оккупацией и продолжили партизанскую борьбу. Около 10 000 черногорцев были заключены австрийскими властями в концлагеря.

В 1917 году на острове Корфу представители Сербии и Югославянского комитета подписали Корфскую декларацию о создании единого югославянского государства. К этой декларации присоединились и члены черногорского национального совета (состоящего из представителей оппозиции короля Николы I). Король, обвинённый в заключении сепаратного мира, стал терять авторитет. Это привело к тому, что после войны Никола I не был допущен к работе мирных конференций, а собственная оппозиция запретила ему въезд в страну.

После войны

В 1918 году когда территория Черногории была освобождена сербскими войсками. В Подгорице 17 декабря 1918 года национальный совет объявил династию Негошей низложенной и запретил бывшему королю въезд в страну. Скупщина Черногории также приняла решение о вхождении Черногории в состав Королевства сербов, хорватов и словенцев. Однако сторонники свергнутого короля Николы еще несколько лет продолжали вооружённое сопротивление, добиваясь восстановления независимости Черногории.

За время войны военные потери Черногории составили 15 000 убитыми, ранеными и пленными. Общее число потерь Черногории (военных и гражданских) составило около 35 000 человек.

См. также

• История Черногории
• Балканский фронт Первой мировой войны
• Сербская кампания Первой мировой войны
• Королевство Черногория (1941-1944)
• Рождественское восстание

Литература

• [militera.lib.ru/h/ww1/ История Первой мировой войны 1914—1918 гг.] / под редакцией И. И. Ростунова. — в 2-х томах. — М.: Наука, 1975. — 25 500 экз.
• Писарев Ю. А. Создание Югославского государства в 1918 г.: уроки истории. — Новая и новейшая история, 1992. — № 1.
• Ю. А. Писарев. Сербия и Черногория в первой мировой войне. — Москва, 1968.
• Корсун Н. Г. [militera.lib.ru/h/korsun_ng4/index.html Балканский фронт мировой войны 1914–1918 гг]. — М.: Воениздат НКО СССР, 1939. — 124 с.

Ссылки

• [www.imonte.com/about/history/detail.php?ID=10891 Черногория в Первой мировой войне]
• [montenegro.ru/montenegro_history.htm История Черногории]

Отрывок, характеризующий Черногория в Первой мировой войне

– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?