Черногорский, Богуслав Матей
| Богуслав Матей Черногорский Bohuslav Matěj Černohorský | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Инструменты | |
| Жанры |
церковная музыка |
| Сотрудничество |
монастырь святого Якуба, церкви в Риме, Праге, Ассизи, Падуе |
Богуслав Матей Черногорский (чеш. Bohuslav Matěj Černohorský; 16 февраля 1684, Нимбурк — 1 июля 1742, Грац) — чешский композитор и органист.
Содержание
Биография
Боуслав Черногорский родился в Нимбурке в семье кантора Самуэля Черногорского и начальное музыкальное образование получал от отца. В 1702 году окончил Карлов университет, после чего в 1703 году стал послушником монастыря святого Якуба. Здесь Черногорский изучал теологию, композицию (под руководством Ф. Б. Артофеуса) и игру на органе (под руководством И. Антона).[1] В монастыре Черногорский был одновременно и помощником органиста в костёле. Он часто выполнял заказы францисканцев[2] и сам был монахом-францисканцем[3].
В 1710 году Черногорский уехал в Италию, и это стало причиной того, что его опекуны-францисканцы лишили его всех титулов и изгнали на 10 лет.[2] Здесь он служил органистом в Ассизи (1710-15), куда его назначили римские францисканцы[2], затем в Падуе (1715-1720).
В 1720 году Черногорский вернулся в Прагу и прослужил органистом до 1727 года.[1] В этот период к Черногорскому приходит слава. Однако из-за разногласий с францисканцами он вновь был изгнан, на этот раз в город Гораждёвице, где работал органистом до 1730 года. Разочарованный этим, он вернулся в Падую, где прожил до 1741 года.[2] В 1742 году Черногорский приехал в Грац, где и умер 1 июля.
Творчество
Черногорский писал главным образом церковные сочинения. Он известен как выдающийся полифонист своего времени, сочетавший в своём творчестве традиции венецианской полифонической школы и национальные черты.[1] Музыка Черногорского выделяется мелодичностью, гармонической насыщенностью и контрапунктическим мастерством.
Из произведений Черногорского сохранились: литания в честь Девы Марии (для солистов, хора, 4 трубы, литавр и органа; 1720), 2 офферториума (1729), 2 арии для сопрано, виолончели и органа, псалом «In Exitu», 7 фуг и токката для органа, а также мотеты.
Напишите отзыв о статье "Черногорский, Богуслав Матей"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Гл. ред. Ю. В. Келдыш. Музыкальная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1982. — Т. 6. — С. 214-215. — 1005 с.
- ↑ 1 2 3 4 [www.allmusic.com/cg/amg.dll?P=amg&sql=q1210 Богуслав Матей Черногорский] (англ.) на сайте Allmusic
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/es/63905/%D0%A7%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 Черногорский Богуслав Матей]. Энциклопедический словарь (2009). Проверено 1 июля 2011. [www.webcitation.org/69sLsC3wc Архивировано из первоисточника 13 августа 2012].
Ссылки
- [radio.cz/ru/rubrika/allegro/cheshskij-bax-boguslav-matej-chernogorskij Айзпурвит К. «Чешский Бах» Богуслав Матей Черногорский]
Отрывок, характеризующий Черногорский, Богуслав Матей
Лакей принес женский лисий салоп.– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
