Черногорский санджак

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Черногорский санджак
серб. Црногорски санџак,
тур. Karadağ Sancağı
Санджак

1514 — 1528





Верхняя Зета — историческое ядро Зетского княжества
Санджак-бей
 - 1514—1528 Станко Черноевич
К:Появились в 1514 годуК:Исчезли в 1528 году

Черногорский санджак (серб. Црногорски санџак, тур. Karadağ Sancağı) — по сербским источникам санджак Османской империи, существовавший на территории Черногории с 1514 по 1528 годы под управлением санджак-бея Станко Черноевича.

Создан на территории Зеты, ранее присоединённой к Скадарскому санджаку. Станко Черноевич — сын Ивана Черноевича был единственным правителем санджака, который подписывался как «санджак-бег черногорский и всей диоклитинской земли господин»[1]. После его смерти санджак был упразднён и возвращён в состав Скадарского санджака[2].

Напишите отзыв о статье "Черногорский санджак"



Примечания

  1. Российские и славянские исследования. — БГУ, 2004. — С. 206.
  2. Веселинович, Райко Л. Istorija srpske pravoslavne crkve sa narodnom istorijom (том 2). — 1966. — С. 4.

Отрывок, характеризующий Черногорский санджак

– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.