Черношапочный сурок

</td>

   </tr>

Черношапочный сурок
Научная классификация
Царство: Животные Тип: Хордовые Класс: Млекопитающие Отряд: Грызуны Семейство: Беличьи Род: Сурки Вид: Черношапочный сурок
Латинское название
Marmota camtschatica Pallas, 1811

Охранный статус Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/12831 12831]

Черношапочный, или камчатский, или восточный сурок (лат. Marmota camtschatica) — вид сурков.

Имеет три подвида: северобайкальский, лено-колымский и камчатский.

Северобайкальский подвид биологически сходен с монгольским сурком — тарбаганом (М. b. sibiriса).

Лено-колымский подвид приобрёл ряд приспособлений к жизни в очень суровых условиях. В каждом поселении сурков имеется обычно одна зимовочная нора, до 4—5 летних и около 10 (до 17) временных (жировочных) нор. Располагаются поселения на малоснежных сухих южных и юго-западных склонах гор и холмов на высоте до 4 200 м над уровнем моря. Ходы и камеры зимовочной норы прокладываются на небольшой глубине (от 22 до 70 ел) в промерзаемом слое грунта, температура которого в феврале — марте понижается до −14, — 16° С, а к концу лета прогревается только до +1,5, +2° С. Большая протяженность ходов (до 113 м) и большое число выходов из норы (до 18) способствуют лучшему проникновению тепла в нору летом и этим ускоряют оттаивание и просыхание грунта. Около ходов грунт оттаивает на 30—50 см глубже, чем на смежных участках, с которых сурки нагребают грунт и натаскивают камни над ходом и камерой, повышая этим толщу потолков хижины на 11—32 еле. Эта возвышенность весной раньше оттаивает. Стенки гнездовой камеры сурки обмазывают, как штукатуркой, смесью земли с травяной трухой, а в холодное время устраивают из сухой травы пробки в ходах, связанных с гнездовой камерой. В зимовочной камере масса гнездовой выстилки достигает 9—12,5 кг. В спячку лено-колымские сурки залегают со второй половины сентября — начала октября, когда уже установился снежный покров и температура воздуха снаружи понижается до —10, —20° С. Все сурки одного поселения (до 25—30 особей) залегают в одной камере. Кроме наружных земляных пробок, они делают несколько травяных пробок близ гнездовой камеры. Сурки залегают, тесно прижавшись друг к другу в один ряд, а если их много, то в два яруса. Пробуждение происходит в мае, хотя снег стаивает только в середине июня. Спаривание происходит в норах во второй половине апреля (если они пробуждаются в мае, то как же они спариваются во второй половине апреля?), за 3 — 4 недели до выхода на поверхность. В одном выводке бывает в среднем 5—6 (от 3 до 11) сурчат. В размножении принимают участие около 75 % половозрелых самок. По этим показателям плодовитость лено-колымских сурков выше, чем форм, распространенных южнее. Этот вид сурка обычно обитает в Восточной и Северо-Западной Сибири, в Хараулахских горах и т. п. Его также называют Камчатским или Восточным сурком. Своё название сурок получил из-за своей окраски: однотонной коричневой по всему телу с тёмным пятном на голове. Издали кажется, будто на нём надета чёрная шапочка.

Обитают сурки разобщёнными семьями. У каждой семьи имеется своя нора для зимовки, а также несколько летних и около 14 временных нор. Обычно семьи селятся на сухих южных, малоснежных склонах гор и холмов на высоте, не превышающей 1.2 км над уровнем моря. Норы у сурков не очень глубокие. Ходы расположены на глубине примерно от 20 до 70 сантиметров. Норы часто имеют сложную систему лабиринтов и выходов. Это делается специально для того, чтобы летом в нору проникало больше тепла и быстрее оттаивал и просыхал промёрзший грунт.

Облицовочная работа у сурков также присутствует. Они обмазывают стены своей гнездовой камеры смесью травяной трухи и земли. Зимой или холодной осенью сурки любят затыкать свои ходы пробками из сухой травы.

В конце сентября — начале октября, когда температура воздуха достигает −10 градусов, сурки залегают в спячку. Вся семья (а это около 25 особей) обычно залегает в одной гнездовой камере. Они тесно прижимаются друг другу в один ряд, если семейство очень большое, то могут ложиться в несколько ярусов. Выходят из спячки сурки в мае. По расписанию происходит и спаривание. Обычно в конце апреля, в норах, за 3-4 недели до выхода из спячки.

Отрывок, характеризующий Черношапочный сурок

– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.