Черных, Сергей Александрович

Сергей Александрович Черных
Дата рождения	9 (22) января 1912(1912-01-22)
Место рождения	город Нижний Тагил, Пермская губерния, Российская империя
Дата смерти	16 октября 1941(1941-10-16) (29 лет)
Место смерти	город Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1930 — 1941
Звание	генерал-майор авиации
Командовал	9-й смешанной авиационной дивизией (9 сад)
Сражения/войны	Гражданская война в Испании, Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	расстрелян

Сергей Александрович Черных (9 (22) января 1912, Нижний Тагил, ныне Свердловской области — 16 октября 1941) — советский лётчик-истребитель, генерал-майор авиации, Герой Советского Союза (31 декабря 1936), командир 9-й смешанной авиационной дивизии (9 сад).

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Родился в 1912 году в городе Нижний Тагил (Нижнетагильский завод Пермской губернии), в семье рабочего. Русский. По окончании 7-ми классов школы работал в вагонном депо станции Нижний Тагил, слесарем.

В Красной Армии, по комсомольской путёвке, с 1930 года. Член ВКП(б) с 1932 года. В 1933 году окончил Сталинградскую военную школу пилотов (по информации Музея Борисоглебского ВВАУЛ — Черных С. А. окончил 2-ю ВШЛ). В марте 1936 года присвоено звание «лейтенант», и назначен на должность командир звена. В апреле — мае 1937 года старшим лейтенантом назначен командиром авиаотряда. Участник Гражданской войны в Испании. В сентябре 1937 года присвоено звание майор и назначен командиром эскадрильи. В 1938 году полковник, на должности заместителя командующего ВВС Дальневосточного фронта. Позже комбриг и заместитель командующего ВВС Одесского военного округа.

С июня 1940 года командовал 9 сад (смешанной авиадивизией) 10-й армии, ВВС Западного ОВО (Западный особый военный округ, ЗОВО).

9 сад (9-я смешанная авиадивизия) была одним из самых многочисленных соединений авиации ЗОВО. Также эта дивизия имела наибольший процент наличия самолётов новых моделей — МиГ-1, МиГ-3 (но при этом темпы переподготовки пилотов на самолёты новых моделей были крайне низкие, собственно опытные пилоты по разным причинам крайне неохотно осваивали новую материальную часть).

"... 9-я смешанная авиационная дивизия к началу войны получила 262 самолета МиГ-1 и МиГ-3 и приступила к их освоению. Всего было на "мигах" выпущено до 140 лётчиков и продолжался выпуск остальных. На новых самолётах производились только аэродромные полёты и отстрел пулемётов в воздухе. Материальная часть к началу войны была не освоена..."

— Отчёт командующего ВВС фронта Науменко.

Накануне Великой Отечественной войны (ВОв), аэродромы базирования 9 сад были наиболее неудачно расположены по отношению удаленности от госграницы. Анализ размещения 25 аэродромов 9 сад не подтверждает этого. Осложнялось все тем фактом, что все аэродромы и их система ПВО были хорошо известны пилотам Люфтваффе (благодаря работе группы Ровеля). Плюс вследствие разных объективных причин, запасных аэродромов для перебазирования 9 сад практически не было (но это была беда всей авиации Зап.ОВО. Материальной части, то есть собственно самолётов в 9 сад было больше чем подготовленных пилотов. Процент подготовленных пилотов на самолёты новых типов был вообще катастрофически низким.

В течение 22 июня 1941 года, по аэродромам 9 сад, ВВС Германии наносили последовательные бомбо-штурмовые удары, вследствие быстрого продвижения немецких сухопутных частей к аэродромам, отсутствию горючего, недостатка подготовленных пилотов для самолётов новых типов, всеобщего хаоса первого дня войны, повреждению взлетно-посадочных полос, на аэродромах базирования было оставлено значительное количество поврежденных в результате ударов с воздуха, и так же совсем исправных самолётов новых типов.

В результате потери за 22 июня 1941 года в 9 сад были наибольшие среди всех авиасоединений РККА приграничных округов.

Арест, в Брянске, и последующее обвинение было основано, по-видимому, на комплексных причинах. Обвинён в преступном бездействии, трусости и невыполнении приказа. Первопричиной возможно был быстрый взлёт хорошего лётчика Черных (так как командиров имеющих реальный боевой опыт у ВВС РККА было очень немного, и почти все имеющие таковой получили его в небе Испании), в основном за заслуги в небе Испании (был одним из первых пилотов, отправленных в Испанию в 1936 году).

"... На воскресенье 22 июня в 13-м авиаполку объявили выходной. Все обрадовались: три месяца не отдыхали! Особенно напряженными были последние два дня, когда по приказу из авиадивизии полк занимался 200-часовыми регламентными работами, то есть, проще говоря, лётчики и техники разбирали самолёты на составные части (еще проще говоря- привели самолёты в абсолютно неисправное состояние. - М. С.), чистили, регулировали их, смазывали и снова собирали...
...Вечером в субботу, оставив за старшего начальника оператора штаба капитана Власова, командование авиаполка, многие лётчики и техники уехали к семьям в Рось... Весь авиагарнизон остался на попечении внутренней службы, которую возглавил дежурный по лагерному сбору младший лейтенант Усенко..."

— Марк Солонин, «На мирно спящих аэродромах... 22 июня 1941 года.» Москва, ЯУЗА, ЭКСМО, 2006 год.

Так же обвинение строилось на позиции обосновать гражданам страны советов, почему над головами советской пехоты на западном фронте в основном летали истребители «Мессершмидт», а не «Ишаки» да «ЯК»и.

28 июля 1941 года приговорён Военной Коллегией Верховного Суда СССР к высшей мере наказания. 16 октября 1941 года расстрелян в Коммунарке.

Награды

• Орден Красной Звезды (май 1936 года, за отличие на учениях (манёврах));
• Орден Ленина
• Медаль Герой Советского Союза (31 декабря 1936, медаль № 21). После ареста (8.07.1941) и расстрела был лишен звания Героя СССР. Реабилитирован в 1958 году с возвращением звания Героя Советского Союза (5.08.1958).

Память

• Именем Героя названа улица в Нижнем Тагиле.
• На здании школы, где он учился, установлена мемориальная доска.

Литература

• Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2. — 864 с. — 100 000 экз.
• С. Абросов. Воздушная война в Испании. Хроника воздушных сражений 1936—1939 гг. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 608 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-699-25288-6.
• Золотые Звёзды свердловчан. — 2 изд., испр. и доп. — Свердловск: Средне-Уральское кн. изд., 1970. — С. 338—341.
• Кузнецов И. И., Джога И. М. Первые Герои Советского Союза (1936—1939). — Иркутск: Вост.-Сибирское кн. изд., 1983. — С. 65—66.
• Т. Бортаковский, Расстрелянные Герои Советского Союза. — М. Вече, 2012 г. — ISBN 978-5-9533-6190-3
• Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941. Биографический словарь. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. — С. 473. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9950-0217-8.
• Марк Солонин, «На мирно спящих аэродромах... 22 июня 1941 года.» Москва, ЯУЗА, ЭКСМО, 2006 год

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1057 Черных, Сергей Александрович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.airwar.ru/history/aces/ace2ww/pilots/chernix.html Сергей Александрович Черных] на сайте «Уголок неба»
• [airaces.narod.ru/spane/chernyh.htm Черных Сергей Александрович]. Сайт [airaces.narod.ru «Красные соколы»]. Проверено 5 апреля 2009. [www.webcitation.org/66WUjuWgL Архивировано из первоисточника 29 марта 2012].
• О. Шушаков. [www.geroi.apifarm.ru/doc/2/1/9 Черных Сергей Александрович](недоступная ссылка — история). Сайт [www.geroi.apifarm.ru «Авиаторы — Герои Советского Союза 1934—1941»]. Проверено 5 апреля 2009. [web.archive.org/20071024123158/www.geroi.apifarm.ru/doc/2/1/9 Архивировано из первоисточника 24 октября 2007].
• [www.warmech.ru/1941war/w-front/wfsad9_2.html Марк Солонин, «На мирно спящих аэродромах... .»]

Отрывок, характеризующий Черных, Сергей Александрович

– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».