Чернышёв, Леонид Александрович

Леонид Александрович Чернышёв
Дата рождения:	15 (28) марта 1875(1875-03-28)
Место рождения:	село Сухобузимское, Енисейская губерния
Гражданство:	СССР СССР
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	1932(1932)
Место смерти:	Красноярск

Леонид Александрович Чернышёв (1875—1932) — российский, советский архитектор, художник.

Биография

Леонид Александрович родился 15 (28) мая 1875 года в селе Сухобузимском Енисейской губернии: отец — зажиточный крестьянин, мать — дочь священника.

В 1880 году семья Чернышёвых перебралась в г. Красноярск. Во время учёбы в гимназии Чернышёв сближается с художником Дмитрием Иннокентьевичем Каратановым и под влиянием художника М. А. Рудченко, квартировавшего в доме Каратановых, увлекается рисованием и живописью. Эти увлечения поощряются В. И. Суриковым, который знал Леонида с детских лет, дружил с его отцом, а затем и с самим Леонидом Александровичем.

По совету Сурикова Чернышёв осенью 1892 года едет в Москву и поступает на архитектурное отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ). Одновременно с ним в МУЖВЗе учились С. Е. Чернышев — будущий главный архитектор Москвы и К. С. Петров-Водкин. Диплом об окончании обучения в МУЖВЗ Чернышёв получает в 1901 году. В 1903 году Леонид Александрович решил продолжить своё архитектурное образование и записался вольнослушателем, а вскоре учащимся Высшего художественного училища при императорской Академии Художеств в Петербурге по классу профессора А. Н. Померанцева. В порядке практики Л. А. Чернышёв в 1904 году участвовал в строительстве и отделке гостиницы «Метрополь» в Москве. В 1905 году совершает поездку по югу России для художественных работ с натуры.

В 1906 году возвращается в Красноярск, не закончив обучения.

В 1909 — 1910 годах строит в Красноярске Дом купеческого общества, проектирует, магазины, дачи, корпуса курорта «Озеро Шира».

27 января 1910 года в Красноярске открылась первая в Сибири рисовальная школа с четырехлетним сроком обучения. 10 марта 1910 года енисейский губернатор Я. Д. Бологовский назначил Чернышёва заведующим-преподавателем Красноярской городской рисовальной школы.

В 1910 — 1913 годах Чернышёв был членом городской думы, затем четыре года — гласным думы, членом дирекции народного театра, членом училищной комиссии.

В 1910 — 1911 годах Леонид Александрович проектирует и строит павильоны для Первой Западно-Сибирской сельскохозяйственной и промышленной выставке в Омске. По проектам Чернышёва были построены павильоны: «Научный», «Лесной», «Машинный», «Молочный», «Переселенческий» и главные ворота выставочного городка. Один из павильонов был выполнен в «египетском духе» — этот проект можно назвать предшественником здания Красноярского краеведческого музея. За эту работу Чернышёв получил гонорар 11 тысяч рублей, что дало ему возможность построить собственный каменный дом в Красноярске.

В 1912 году городская Дума Красноярска создала комитет по постройке здания краеведческого музея. Для строительства был выбран проект Чернышёва. Леонид Александрович согласился безвозмездно проектировать здание и контролировать ход работ.

В 1920 году Леонид Александрович был переведён в отдел государственных сооружений губсовнархоза. Преподавал на строительном отделении политехникума рисунок и строительное черчение.

Леонид Александрович скончался в 1932 году в Красноярске. Похоронен на Троицком кладбище.

Основные работы

в Красноярске — собственный дом-усадьба в 1906—1912 (ул. Марковского, 21), дом Токарева (пр. Мира, 76), особняк нотариуса Ицына (ул. Кирова, 24), купеческое собрание (пр. Мира, 71), доходный дом духовного училища (пр. Мира, 98) в 1914, краеведческий музей (1912); проект церкви Успенского монастыря под Красноярском (1914, не осуществлён).

Проектировал Александровский бульвар на набережной Енисея. Строительство бульвара продолжалось с 1911 года по 20 мая 1914 года.

• Krasnoyarsk Mira 71.jpg

  Купеческий клуб

• Krasnoyarsk museum of local lore.JPG

  Красноярский краеведческий музей

• Mira 98.JPG

  Доходный дом

• Markovskogo 21.JPG

  Собственный дом, ул. Марковского, 21

Цитаты

«Чернышев много интересных домов понастроил в Красноярске, так что вид у него стал другой теперь».

В. И. Суриков

«Странно высится в этом городе новое здание музея, весьма элегантно построенное в египетском стиле и украшенное египетским фигурным орнаментом. Некоторые жители Красноярска диву даются и руками разводят, почему на берегах Енисея построено здание, перенесенное с берегов Нила, и почему краевые коллекции обширного Красноярского округа должны помещаться в египетских стенах. Однако большой беды в этом нет. Правда, кажется, что этот музей-храм немного зябнет у сварливых льдов седого Енисея, но в общем он все-таки красив…»

А. В. Луначарский

См. также

• Архитектура Красноярска

Литература

Ю. И. Гринберг «Л. А. Чернышев — архитектор и строитель здания Красноярского музея». Век подвижничества. // Красноярское книжное издательство, 1989. ISBN 5-7479-0249-0

Ссылки

• [region.krasu.ru/people/chernishov Чернышев Леонид Александрович — архитектор-художник]
• [naov.ru/articles/66_avtobiografiya-okruzhnogo-inzhenera-chernisheva-leonida-aleksandrovicha.html Автобиография Чернышева Леонида Александровича]

Отрывок, характеризующий Чернышёв, Леонид Александрович

– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.