Чернявский, Георгий Иосифович

Георгий Иосифович Чернявский
Георгій Йосипович Чернявський
Дата рождения:	29 ноября 1931(1931-11-29) (92 года)
Место рождения:	Харьков
Страна:	США
Научная сфера:	новейшая история
Место работы:	Университет Джонса Хопкинса
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Харьковский национальный университет
Научный руководитель:	С. И. Сидельников
Награды и премии:

Георгий Иосифович Чернявский (род. 29 ноября 1931, Харьков) — советский и американский историк, литератор и публицист. Доктор исторических наук, профессор.

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Георгий Иосифович Чернявский родился 29 ноября 1931 года в Харькове (тогда столица Украинской ССР). В 1954 году окончил исторический факультет Харьковского университета. По окончании университета занимался проблемами болгарской истории ХХ века, болгаро-российских отношений, историографии и источниковедения истории Болгарии, истории славяноведения в России (СССР). В 1959 году защитил кандидатскую диссертацию по истории молодёжного движения в Болгарии в 20-х годах ХХ в. (научный руководитель — профессор С. И. Сидельников), в 1969 году — докторскую диссертацию, посвященную политической истории Болгарии во второй половине 20-х годов.

Член КПСС с 1960 года. Вышел из компартии по политическим причинам в 1988 г.

С 1959 году работал в Харьковском библиотечном институте (позже Харьковский институт культуры, ныне Харьковская государственная академия культуры) вначале на кафедре культурно-просветительной работы (читал курс истории культурно-просветительной работы и опубликовал в соавторстве с А. П. Виноградовым и С. А. Пиналовым ряд учебных пособий по этому курсу), а затем на кафедре истории (позже истории и музеологии), которую возглавлял с 1973 по 1996 г. Являлся инициатором подготовки историков-музеологов на Украине на соответствующем отделении Академии культуры. Читал курс новейшей истории зарубежных стран. Одновременно читал на историческом факультете Харьковского университета специальные курсы источниковедения и историографии новой и новейшей истории, являлся автором учебных программ по этим курсам.

Под руководством Г. И. Чернявского была подготовлена большая группа кандидатов исторических наук, ряд из которых позже защитили докторские диссертации.

С 1996 года Г. И. Чернявский живёт в Балтиморе (США), сотрудничает с Университетом Джонса Хопкинса, где является приглашенным исследователем.

Вклад в науку

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Со второй половины 80-х годов Георгий Иосифович, изначально занимавшийся изучением истории Болгарии и русско-болгарских отношений, занялся исследованием также проблемы истории России (СССР) и Германии. Самостоятельно и в соавторстве он опубликовал 35 книг и более 400 статей, рецензий, документальных очерков и т. д. В последние годы активно занимается исторической публицистикой.

В 60-80-х годах он опубликовал ряд книг и много статей по истории Болгарии в ХХ в. Эти работы были посвящены рабочему молодёжному движению в 20-е годы, русским эмигрантам в Болгарии, стабилизационным процессам в стране во второй половине 20-х годов, откликам в СССР на события в Болгарии, советской и западной историографии болгарской истории и т. д.

В последние 20 лет разработка болгарской проблематики продолжилась на новом уровне, с привлечением ранее недоступных архивных материалов и постановкой и разработкой проблем, находившихся прежде под запретом в странах советского блока. Совместно с профессором Туро-колледж (Нью-Йорк) Л. Л. Дубовой опубликовал в Издательстве Болгарской академии наук монографию «Опыт беды и выживания» (посвящена судьбе евреев Болгарии в годы Второй мировой войны). В книге доказано, что болгарский народ не был народом-праведником, спасшим всех евреев страны от гитлеровского геноцида (эта легенда широко распространена в публицистике и даже в некоторых научных изданиях), что евреи Фракии и Македонии, болгарских земель, присоединенных к стране по воле Гитлера, были переданы болгарскими властями немцам и почти все погибли в лагерях смерти. В соавторстве с доктором исторических наук М. Г. Станчевым опубликовал в том же издательстве книги о видном болгарском политическом деятеле и просветителе Георгии Бакалове и о связях Л. Д. Троцкого с Болгарией и её политическими деятелями. Г. И. Чернявский и М. Г. Станчев опубликовали монографии о видном болгарском, румынском и советском политическом деятеле Крыстю (Христиане Георгиевиче) Раковском (в подготовке книги о Раковском как дипломате участвовал также В. А. Головко) и сборник документов о его деятельности.

Г. И. Чернявский подробно проанализировал в монографии «Тень Люциферова крыла» черты сходства и отличия между классическими тоталитарными системами, существовавшими в нацистской Германии и большевистской России (СССР), причем выявил этапы становления, зрелости и кризиса этих тоталитарных систем.

В июле 2010 году в московском издательстве «Молодая гвардия» вышла написанная им биография Л. Д. Троцкого (серия «Жизнь замечательных людей»). Эта книга, автор которой впервые стремится дать взвешенный всесторонний анализ развития Троцкого не только как политического деятеля, но и как личности с порой интимными подробностями его биографии, вызвала оживленную дискуссию и далеко не однозначные оценки. В 2012 г. в том же издательстве была опубликована книга Чернявского «Франклин Рузвельт», в которой рассматриваются все этапы деятельности выдающегося американского президента, причем особое внимание обращено на личный вклад Рузвельта в преодоление экономического кризиса 1929—1933 гг. и в победу союзных стран во Второй мировой войне. В следующие годы в серии "Жизнь замечательных людей" были опубликованы биографические работы о Дж.Кеннеди, Д.Эйзенхауэре, российском политическом деятеле П.Н. Милюкове (совместно с Л.Л. Дубовой). Вместе с доктором исторических наук Ю.Г. Фельштинским Г.И. Чернявский опубликовал биографию выдающегося британского писателя и общественного деятель Дж.Оруэлла. Г.И Чернявским разработана методология подготовки научно-популярных биографий, основой которой является изучение деятельности героя сквозь призму его времени и анализ социально-политических внутренних и международных событий с точки зрения персонажа. Совместно с Ю. Г. Фельштинским Г.И. Чернявский работает над археографической подготовкой к изданию документов по истории России (СССР) из архивов США и других стран. Ими опубликованы коллекции документов по истории большевистского террора в годы гражданской войны, партии социалистов-революционеров, письма Л. Б. Красина и др. В Интернете опубликован «Архив Л. Д. Троцкого» в девяти томах. В марте 2010 г. завершена подготовка обширной публикации документов по истории противоречий и конфликтов в российской социал-демократии после революции 1905—1907 гг. из коллекции Б. И. Николаевского в Гуверовском институте войны, революции и мира (Калифорния, США), которая с июня 2010 г. по апрель 1912 г. публиковалась в журнале «Вопросы истории» (Москва) под рубрикой «Политический архив ХХ века». В 2011 г. в издательстве Эксмо (Москва) вышел трехтомник «Сталин» Л. Д. Троцкого (в двух книгах), археографическая подготовка которого (вступительная статья, предисловия к томам, примечания, указатели) осуществлена Ю. Г. Фельштинским и Г. И. Чернявским. А в 2012—2013 гг. издательство Центрполиграф (Москва) опубликовало четырёхтомник этих авторов, посвященный Л. Д. Троцкому. Этот труд является наиболее полной биографией Троцкого в мировой исторической литературе, на что обращает внимание издательство в специальной аннотации, открывающей каждый том. В 2010 году совместно Фельштинский и Чернявский завершили подготовку биографии российского политического деятеля, историка и археографа Б. И. Николаевского, которая выпущена издательством Центрполиграф (Москва)в 2012 году под заголовком «Через века и страны». Г. И. Чернявский опубликовал в журналах и сборниках несколько мемуарных фрагментов, посвященных его встречам и контактам с учеными и общественными деятелями. Большое внимание он уделяет историографии и научной критике. В журналах «Вопросы истории», «Новая и новейшая история», «Славяноведение» и др. им опубликованы около 150 рецензий на труды болгарских, российских (советских), американских и других ученых.

Научно-организационная работа

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Г. И. Чернявский проводит большую научно-организационную работу. С середины 60-х годов XX века он являлся членом организационных комитетов всесоюзных конференций историков-славистов. Две из них были проведены в Харькове. Он активно участвовал в двух международных конгрессах по болгаристике, проходивших в Софии в конце 80-х — начале 90-х годов. Он являлся членом специализированных советов по защите докторских и кандидатских диссертаций на историческом факультете Харьковского университета и в Харьковском институте культуры. В первой половине 90-х годов являлся председателем специализированного совета Института культуры по проблемам культурологии, библиотечного и музейного дела.

С 1992 по 1996 г. Г. И. Чернявский являлся председателем правления Межреспубликанской научной ассоциации болгаристов, охватывавшей специалистов по истории Болгарии, болгарскому языку и литературе и другим отраслям, связанным с этой страной. Под его непосредственным руководством ассоциация провела несколько представительных международных научных конференций с участием не только украинских ученых, но также специалистов из Германии, Франции, США, Болгарии, стран СНГ. Наиболее значительная из них — «Тоталитаризм и антитоталитарные движения» — состоялась в Харькове в сентябре 1993 г. Материалы конференции опубликованы в двух томах.

Помимо руководства аспирантами и соискателями ученой степени, Г. И. Чернявский участвует в подготовке научных кадров путём оппонирования на защитах докторских и кандидатских диссертаций.

Награды

Г. И. Чернявский является лауреатом Ломоносовской премии (Москва). Он награждён болгарским орденом Кирилла и Мефодия Первой степени и Большой золотой медалью Софийского университета за вклад в развитие исторической болгаристики.

Важнейшие труды с 1990 г

• В борьбе против самовластья: Х. Г. Раковский в 1927—1941 гг. Харьков: Ин-т культуры, 1993 (совместно с М. Г. Станчевым).
• Между Москвой и Западом: Дипломатическая деятельность Х. Г. Раковского. Харьков: Око, 1994 (совместно с В. А. Головко и М. Г. Станчевым).
• Фарс на крови. Харьков: Око, 1997 (совместно с М. Г. Станчевым).
• Архив Троцкого, тт. 1-2. Харьков: Око, 1999, 2001 (совместно с Ю. Г. Фельштинским и М. Г. Станчевым).
• Протоколы заседаний ЦК партии эсеров (мюнь 1917 — март 1918 г.) с комментариями В. М. Чернова. — Вопросы истории, 2000, № 7-10 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Л. Б. Красин. Письма жене и детям. 1917—1926. — Вопросы истории, 2002, № 1-5 (совместно с Ю. Г. Фельшинским).
• Тень Люциферова крыла. Большевизм и национал-социализм: Сравнительно-исторический анализ двух форм тоталитаризма. Харьков: Око, 2003.
• Притчи о Правде и Лжи: Политические драмы двадцатого века. Харьков: Око, 2003.
• Полковник П. Р. Бермонт-Овалов. Документы и воспоминания. — Вопросы истории, 2003, № 1-2, 5-7 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• [lib.ru/HISTORY/FELSHTINSKY/krasnyjterror1.txt Красный террор в годы Гражданской войны]: По материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Под ред. докторов исторических наук Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского / London, 1992.
• Новые притчи о Правде и Лжи: Политические драмы двадцатого века. Харьков: Око, 2005.
• Георгий Бакалов: Политическая биография (с культурологическим компонентом). София: Изд-во Болгарской академии наук им. проф. М. Дринова, 2006 (совместно с М. Г. Станчевым).
• Lenin and the Making of the Soviet State: A Brief History with Documents. New York: Bedford/St.Martins, 2007 (with Jeffrey Brooks).
• Опыт беды и выживания: Судьба евреев Болгарии в годы Второй мировой войны. София: Изд-во Болгарской академии наук им. проф. М. Дринова, 2007 (совместно с Л. Л. Дубовой).
• Л. Д. Троцкий, Болгария и болгары. София: Изд-во Болгарской академии наук им. проф. М. Дринова, 2008 (совместно с М. Г. Станчевым).
• Циркулярное письмо ОГПУ о борьбе с троцкизмом. — Вопросы истории, 2009, № 11.
• Новые фальсификации «большого террора». — Вопросы истории, 2009, № 12.
• Лев Троцкий. Москва: Молодая гвардия, 2010. Второе издание: М.: Молодая гвардия, 2012.
• В преддверии полного раскола: Противоречия и конфликты в российской социал-демократии 1908—1912 гг. — Вопросы истории, 2010, № 6-12, 2011, № 1—12, 2012, № 1-4 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Л. Троцкий. Сталин. М: Эксмо, 2011. Тома 1-3 (в двух книгах) (совместно с Ю. Г. Фельштинским. Вводная статья, предисловия к томам, примечания, указатели, редакция).
• Франклин Рузвельт. М., Молодая гвардия, 2012.
• Через века и страны. Б. И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля. М.: Центрполиграф, 2012 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Лев Троцкий. Революционер. М.: Центрполиграф, 2012 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Лев Троцкий. Большевик. М.: Центрполитграф, 2012 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Лев Троцкий. Оппозиционер. М.: Центрполиграф, 2012 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Лев Троцкий. Враг № 1. М.: Центрполиграф, 2013 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• 25-летие Кубинского ракетного кризиса 1962 года: Конференция американских и советских политиков и ученых в Кембридже (Масс.) — Вопросы истории, 2013, № 3-6 (совместно с Л. Л. Дубовой).
• Тайны истории: Красный террор в годы гражданской войны. М.: Терра, Книжный клуб, 2013 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Исторический контекст «Скотского хутора» Дж. Оруэлла в его переписке. — Вопросы истории, 2013, № 12 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Клан Кеннеди. М.: Молодая гвардия. 2014 (совместно с Л. Л. Дубовой).
• Ю. О. Мартов. 1917—1922: Письма и документы. М.: Центрполиграф, 2014 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: Неоконченная дуэль М.: Центрполиграф, 2014 (совместно с М. Г. Станчевым и М. В. Тортикой).
• Джордж Оруэлл: Жизнь, труд, время. М.: Книжный клуб Книговек, Терра, 2014 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Троцкий против Сталина: Эмигрантский архив Троцкого. 1929-1932. М.: Центрполиграф, 2014 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Троцкий против Сталина: Эмигрантский архив Троцкого. 1933-1936. М.: Центрполиграф, 2015 (совместно с Ю. Г. Фельштинским).
• Милюков. М.: Молодая гвардия, 2015 (совместно с Л. Л. Дубовой).
• Эйзенхауэр. М.: Молодая гвардия, 2015 (совместно с Л.Л. Дубовой).
• Меньшевики в революции. М.: Книжный клуб Книговек, Терра, 2016 (совместно с Ю.Г. Фельштинским).
• Гарри Трумэн. М.: Молодая гвардия, 2016 (совместно с Л.Л. Дубовой).
• Архив Л. Д. Троцкого. Документы. Тома 1-9 (совместно с Ю. Г. Фельштинским) (Интернет).

Произведения (дополнительно)

1. Георгий Чернявский [kackad.com/kackad/?p=7492 Когда на самом деле родился Сталин и почему это важно.] XX ВЕК / XX CENTURY, ИСТОРИЯ РОССИИ И СССР / RUSSIAN HISTORY № 210, March 26, 2004
2. Георгий Чернявский [www.vestnik.com/issues/2001/1204/win/cherniavsky.htm Иосиф Григулевич: ученый и убийца]. [www.krotov.info/spravki/persons/20person/1913grig.html mirror]. Вестник online № 25(284) 4 декабря 2001 г.
3. Георгий Чернявский [www.vestnik.com/issues/2001/0410/win/cherniavsky.htm Немецкие деньги Ленина: легенды и документы]. Вестник online № 8(267) 10 апреля 2001 г.
4. Георгий Чернявский [www.vestnik.com/issues/2000/0229/win/chern.htm Как большевики убили Александра Блока] Вестник online № 5(238), 29 февраля 2000
5. Георгий Чернявский [www.vestnik.com/issues/2001/0911/win/cherniavsky.htm Письма Владимира Короленко — зеркало большевистского террора] Вестник online № 19(278) 11 сентября 2001 г.
6. Георгий Чернявский [kackad.com/kackad/?p=5377 Феномен Литвинова] XX ВЕК / XX CENTURY, ИСТОРИЯ РОССИИ И СССР / RUSSIAN HISTORY № 206 January 22, 2004
7. Георгий Чернявский [kackad.com/kackad/?p=5428 Феномен Литвинова. Продолжение] XX ВЕК / XX CENTURY, ИСТОРИЯ РОССИИ И СССР / RUSSIAN HISTORY № 207 February 4, 2004
8. Георгий Чернявский [kackad.com/kackad/?p=7430 Феномен Литвинова. Окончание.] XX ВЕК / XX CENTURY, ИСТОРИЯ РОССИИ И СССР / RUSSIAN HISTORY № 208 February 18, 2004

Литература о Г. И. Чернявском

• Чернявський Георгiй Йосипович. — В кн. Радянська енцiклопедiя iсторii Украiни. Т. 4. Киiв. 1972
• Историки-болгаристы СССР: Биобиблиографический справочник. Харьков, 1979
• Славчева Ц. Чернявский Георгий Иосифович. — В кн.: Историческа българистика в чужбина. Биобиблиографски справочник. 1944—1980. Т. 1. 1944—1980. София. 1983
• Славчева Ц. Чернявский Георгий Иосифович. — В кн.: Историческа българистика в чужбина. Биобиблиографски справочник. 1980—1985. Т. 2. София. 1987
• Чернявский Георгий Иосифович. — В кн.: Славяноведение в СССР. Изучение южных и западных славян. Биобиблиографический словарь. New York,1993.
• Станчев М. К юбилею Георгия Иосифовича Чернявского. — Славяноведение. 2007. № 1.
• Славчева Ц. Чернявский Георгий Иосифович. — В кн.: Чуждестранна българистика през ХХ век. Енциклопедичен справочник. София: Академично издателство «Проф. Марин Дринов», 2008.
• Канистратенко Н. Н., Станчев М. Г., Евсеенко С. В. Георгий Иосифович Чернявский профессор Харьковской государственной академии культуры: Биобиблиографический указатель. Харьков, 2011. 92 с.
• Мельцер Д. Видному ученому-историку Георгию Чернявскому — 80 лет. — Новый меридиан (Нью-Йорк), 2011, 30 ноября — 7 декабря.
• Шейко В. М., Каністратенко М. М., Станчев М. Г. Г. Й. [archive.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/drzb/2012_5/Stan_Kan.pdf Чернявський — професор Харківської державної академії культури]. — Культура України. Збірник наукових праць. Харків: ХДАК, 2012
• Гусев А. В. [d-commons.d.umn.edu/bitstream/10792/752/1/NEP%20Vol.%205%20book%20review%20-%20Alexei-gusev.pdf Рецензия на: Чернявский Г. И. Лев Троцкий. М., 2010] // The NEP Era: Soviet Russia 1921-1928, том 5, с. 35-42
• [magazines.russ.ru/nz/2011/1/n30.html Рецензия на книгу «Троцкий»] в «Неприкосновенном запасе» [trotsky.ru/?p=31 историка] Александра Резника.
• Станчев М. Г., Канистратенко Н. Н. Г. И. Чернявский — ученый, педагог, исследователь. — Дриновские чтения. т. 5. Харьков — София: Академическое изд-во им. проф. Марина Дринова, 2012.
• Новікова, Г. Ю. Г. Й. Чернявський - ініціатор підготовки фахівців музейної справи в ХДАК. / Проблеми музеєзнавства, збереження та відновлення історичної пам'яті : (до 85-річчя Харків. держ. акад. культури та 25-річчя відкриття першого в Україні музейн. від-ня ХДАК. Матеріали Всеукр. наук.-теорет. конф., 14-15 трав. 2014 р. Харків. держ акад. культури. Харків, 2014.

Отрывок, характеризующий Чернявский, Георгий Иосифович

– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…