Черская, Мавра Павловна
Поделись знанием:
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.
Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
| Мавра Павловна Черская | |
 | |
| Имя при рождении: |
Мавра Павловна Иванова |
|---|---|
| Супруг: | |
| Дети: | |
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[3.bp.blogspot.com/-mmL3SFP4bqU/Vy1rLivT1zI/AAAAAAAAS6E/6HklAwDSvQkCsOZ-hCcKdGsGefpPRVMIwCLcB/s640/%25D0%259D%25D0%25BE%25D0%25B2%25D1%258B%25D0%25B9%2B%25D1%2580%25D0%25B8%25D1%2581%25D1%2583%25D0%25BD%25D0%25BE%25D0%25BA%2B%25281%2529.png Фотография с мужем] |
Ма́вра Па́вловна Че́рская (в девичестве Иванова; 3 мая 1857 — 18 декабря 1940, Таганрог) — жена и сподвижница выдающегося исследователя Сибири Ивана Дементьевича Черского (1845—1892). После смерти мужа продолжила начатые им исследования.
Содержание
Биография
В сентябре 1877 года в Иркутске вышла замуж за Ивана Дементьевича Черского, квартировавшего в их доме, и у него обучилась грамоте[1].
С 1878 года участвовала в экспедициях мужа (по Приморскому хребту, рекам Большой и Быстрой, в Баргузинский залив)[1]. В 1882—1883 году жила (вместе с мужем и сыном) в селе Преображенском (на Нижней Тунгуске), где под руководством мужа освоила методику метеорологических наблюдений и осуществляла их на протяжении года, а также участвовала в изучении четвертичных отложений, фауны и флоры[1].
С 1885 года жила в Петербурге, куда на научную работу был приглашён И. Д. Черский. В 1891—1892 годы в качестве зоолога и учёного секретаря участвовала в Колымо-Индигирской экспедиции. 25 июня 1892 года И. Д. Черский скончался, и Мавра Павловна в качестве руководителя завершала работу экспедиции, проведя её по намеченному маршруту (Нижнеколымск — Среднеколымск), после чего вернулась в Якутск, а в 1893 году — в Петербург[1].
Около 1894 года[2], оставив сына продолжать образование в Петербурге, переехала в Витебск, где на окраине купила землю и проживала в доме, построенном с помощью М. Ф. Загорского, дальнего родственника мужа. В 1911 году переехала в фольварк Казимирово Высочанской волости (Оршанский уезд). В 1920-е годы была лишена большей части земли[3].
В 1935 году переехала в Ростов-на-Дону; вела кружки юных любителей географии, участвовала в экскурсиях школьников по родному краю, а также в описании географических фондов Ростовского краеведческого музея[3].
Умерла 18 декабря 1940 года в Таганрогском доме престарелых[3].
Семья
- Муж — Иван Дементьевич Черский (1845—1892);
Память
- Воспоминания М. П. Черской опубликованы после её смерти[5]:
- Черская М. П. Воспоминания о Колымской экспедиции 1892 г. [Публ., введ. С. В. Обручева] // И. Д. Черский. — Иркутск, 1956. — С. 300—309.
- В Ростове-на-Дону на доме № 133 по улице Станиславского, где М. П. Черская жила в 1936—1940 годах, установлена мемориальная доска[3][6].
- Одна из вершин хребта Черского восточнее цепи Верхоянских гор названа пиком Черской[7][8].
Напишите отзыв о статье "Черская, Мавра Павловна"
Литература
- Бояркина А. П. [tomro.org/index.php/110 Подвиг Мавры Павловны Черской (к 155-летию со дня рождения)] // Культура и время. — 2013. — № 1..
- Данилова Т. Н. [agesmystery.ru/node/2288 Мавра Черская — исследовательница Колымы, или История сибирской Галатеи] // Богини далеких странствий. — М.: Вече, 2006. — С. 164-195. — ISBN 5-9533-1669-0.
- Шишанов В. А. Мавра Черская: время воспоминаний // Архіўная спадчына Віцебшчыны як крыніца вывучэння гісторыі краю: Матэрыялы архіўных чытанняў, прысвечаных 150-годдзю з дня нараджэння А. П. Сапунова. 6-7 чэрвеня 2002 г., Віцебск / Склад В. У. Скалабан і інш. — Мн: БелНДІДАС, 2002. — С. 111—120.
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Т. Н. Данилова, 2006.
- ↑ Шишанов В. А. Мавра Черская: время воспоминаний // Архіўная спадчына Віцебшчыны як крыніца вывучэння гісторыі краю: Матэрыялы архіўных чытанняў, прысвечаных 150-годдзю з дня нараджэння А. П. Сапунова. 6-7 чэрвеня 2002 г., Віцебск / Склад В. У. Скалабан. — Мн: БелНДІДАС, 2002. — С. 111.
- ↑ 1 2 3 4 Неизвестные факты…, 2008.
- ↑ Токранов А. М. [www.kamchatsky-krai.ru/biography/chersky.htm Черский Александр Иванович (биография)]. Камчатский край — краеведческий сайт. Проверено 13 мая 2016.
- ↑ [uni-persona.srcc.msu.ru/site/research/zajonchk/tom3_3/V3P34760.htm 4753. Черская М. П.] // История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях : Аннотированный указатель книг и публикаций в журналах / Науч. рук-во, ред. и введ. профессора П. А. Зайончковского. — М.: Книга, 1981. — Т. 3, Ч. 3: 1857—1894.
- ↑ [www.shukach.com/ru/node/47275 Памятная доска М. П. Черской в г. Ростове-на-Дону]. Шукач (27 сентября 2015). Проверено 13 мая 2016.
- ↑ [www.uralstalker.com/nashi-proekty/samoobrazovatelnaya-biblioteka-yuniya-gorbunova/pisatelnicy-rossii-materialy-dlya-biobibliograficheskogo-slovarya/ch/ Черская Мавра (Марфа) Павловна (1857—1940)]. Уральский следопыт. Проверено 13 мая 2016.
- ↑ [chagnavstretchy.mirtesen.ru/blog/43641053165/CHerskie-Ivan-Dementevich-i-Marfa-Pavlovna. Гора Мавры Черской]. Черские Иван Дементьевич и Марфа Павловна. МирТесен (3 июля 2015). Проверено 13 мая 2016.
Ссылки
- [pribaikal.ru/belorus-item/article/2457.html Неизвестные факты из биографии Я. Д. Черского и его семьи]. Иркутское товарищество белорусской культуры (6 февраля 2008). Проверено 13 мая 2016.
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Неизвестные факты…, 2008, Т. Н. Данилова, 2006 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Черская, Мавра Павловна
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.
Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
