Чертаново

Исторический район в Москве

Чертаново
Вид с самолёта
История
Первое упоминание	XVII век
В составе Москвы с	17 августа 1960
Расположение
Округа	ЮАО
Районы	Северное Чертаново, Центральное Чертаново, Южное Чертаново
Станции метро	Аннино, Улица Академика Янгеля, Пражская, Южная, Чертановская, Лесопарковая
Координаты	55°37′48″ с. ш. 37°35′59″ в. д.55.63000° с. ш. 37.59972° в. д. / 55.63000; 37.59972

Черта́ново — жилой район на юге Москвы, название взято от находившейся в районе Варшавского шоссе и нынешнего Сумского проезда деревни Чертаново, известной с XVII века.

К Чертанову относятся административные районы Москвы:

• Чертаново Северное
• Чертаново Центральное
• Чертаново Южное

Происхождение названия

Относительно происхождения названия Чертаново есть несколько версий:

• От слова «черта» в названии речки Чертановки с истоком в имении Узкое. Она протекала по Борисовскому или Чертановскому оврагу и была чертой, разделявшей имения Узкое и Коньково.
• От финно-угорского названия речки, которое использовали племена — выходцы из Балтики — заселявшие ранее этот регион и другие земли славян. Такую гипотезу выдвинул филолог В. Н. Топоров, и он косвенно подтверждается непривычным для русского языка обилием вариантов названия реки: Чертановка, Чертона, Чертома, Чертанка.
• По имени первого поселенца, некого Фёдора Ивановича Чертанова из Ярославля, который жил здесь в XVI веке. Хотя, возможно, что это он получил фамилию по названию деревни.
• По имени владельца земель — Чета. Это был мурза, который поддержал москвичей, за что и получил от Ивана Калиты вотчину. Эти земли считались четановскими, а речка называлась Четановка. Чет считается основателем таких известных русских родов как Годуновы, Юсуповы и Сабуровы.
• От Засечной черты — оборонительной линии, которые создавались у южных границ Московского княжества. Засечная линия представляла собой поваленные деревья, которые должны были препятствовать наступлению противника. Огромные деревья валили в сторону, откуда мог прийти враг, и через такую линию невозможно было пройти, а тем более проехать на коне. На пересечении засечной линии и столбовой дороги создавались посты, на месте которых возникали сёла. Возможно, так и возникло село Чертаново.

История района

На территории нынешнего Чертанова (трёх районов — Чертаново Северное, Чертаново Центральное и Чертаново Южное) располагались: деревня Чертаново, сельцо Красное, совхоз Красный Маяк, деревня Бирюлёво, деревня Аннино, село Покровское, село Покровские выселки и рабочий посёлок Красный строитель.

История деревни Чертаново

Деревня Чертаново находилась в районе пересечения нынешних Сумского проезда и Кировоградской улицы и вдоль Варшавского шоссе (существует с середины XIX века) почти до нынешнего Балаклавского проспекта.

От старой деревни в современное время осталось несколько яблонь около Управы Чертаново Северное (в 70-е годы там был ещё весьма крупный яблоневый сад) и около Московского Центра Боевых Искусств (в 70-е годы там также был сохранившийся сад). На месте магазина «METRO» в 70-е годы были кирпичные развалины деревенского коровника.

Во время войны недалеко от деревни Чертаново был учебный аэродром, который с 1950-х годов перешёл в ведение ДОСААФ, использовался для полётов планеров и просуществовал до конца 1960-х годов. Находился аэродром на поле чуть севернее современного метро «Южная».

История сельца Красное

Село Красное находилось на южной территории современной Москвы, в районе улиц Днепропетровской, Красного Маяка, Чертановской.

Впервые упоминается в писцовых книгах 1627—1628 годов, где Красное описывается так: «…что было в поместье за дьяком за Петром Микулиным, а владеют дети ево Лука да Яков без дачи, пустошь Красное на суходоле, что изстари слыл враг Корнорог». Петр Микулин служил дьяком в различных приказах.

После Микулиных в 1646 году село принадлежало Тимофею Федоровичу Караулову.

Согласно переписным книгам 1678 года Красное числилось во владении казначея Ивана Богдановича Камынина. После него владельцем села стал князь Яков Никитич Урусов, супругой которого была дочь Камынина и по всей видимости Красное было её приданым.

С 1796 года владельцем Красного стал её сын князь Иван Алексеевич Гагарин.

В 1808 году Иван Гагарин продал Красное знаменитому очень обеспеченному владельцу Люблино, действительному статскому советнику Николаю Алексеевичу Дурасову. После Отечественной войны 1812 года село было продано родственнику Н. А. Дурасова московскому вице-губернатору Егору Александровичу Дурасову.

По состоянию на 1927 год в селе насчитывалось в 196 жителей, в их пользовании находилось 143 га земли. Красное подчинялось Бирюлёвскому сельсовету. Позже имение было национализировано и тут образовался совхоз «Красный маяк».

В 1960 году село Красное вошло в состав Москвы.

После административной реформы 1991 года территория, где ранее располагалось село, вошла в район «Чертаново Центральное».

История села Покровское (Покровское-Городня) и села Покровские Выселки

Недалеко от Красного находилось село Покровское-Городня (по обе стороны речки Городни, возле платформы Курской железной дороги «Покровская», в районе улиц Подольских курсантов, 3-й Дорожный проезд). Впервые село Покровское на Городне упоминается в качестве вотчины Новоспасского монастыря в 1544 году.

История рабочего посёлка Красный Строитель

В 1930-х годах возле железнодорожной станции Красный Строитель возник рабочий посёлок, в котором были построены заводы: кирпичный, ремонтно-механический, строительных деталей и др. Западная часть этого посёлка, т.н. «Посёлок Газопровод» (его имя сохраняет улица), развилась после войны в связи со строительством газопровода Саратов-Москва. В 1953 году рядом с платформой Красный Строитель были построены несколько 3-4 этажных сталинских домов (т.н. «Жёлтые дома»). Старая застройка посёлка сохранялась до начала 2000-х годов и была почти полностью снесена и заменена новыми 17-этажными домами в 2004-2011 годах. К 2012 году из старой застройки сохранились Дом культуры «Маяк» (капитально отреставрированный), поликлиника и старое школьное здание (ныне центр детского творчества).

Восточная часть посёлка, т.е. собственно Красный строитель, состояла из малоэтажного частного сектора и была снесена и замещена промзоной в 1970-1980-е.

История деревни Бирюлёво

Деревня Бирюлёво располагалась на месте нынешнего Кировоградского проезда. (не путать с рабочим посёлком Бирюлёво, возникшим в 1900-е года около железной дороги Павелецкого направления)

Первыми документально известными владельцами деревни являлись Плещеевы. Судя по писцовой книге 1627 года, деревня Бирилево, на речке Сухой Городенке (так, очевидно, называлась в своих верховьях не вобравшая еще в себя притоки река Городня), находилась в поместье за Иваном Васильевичем Плещеевым, которому досталась после отца и дяди. Тогда она состояла из двора помещика, в котором жили приказчик и «деловые» люди, и одного двора бобылей.

В 1646 году при следующем владельце — Алексее Андреевиче Плещееве здесь зафиксировано уже семь крестьянских дворов и 13 человек. В 1709 году сельцом «Бирюлево, Рослово тож, на речке Сухой Гороженке (в других документах встречаются еще названия Сухая Гребенка, Сухая Саржа. — Авт.), по левую сторону Болшие Серпуховские дороги» владели стольники Алексей Львович и Иван Никифорович Плещеевы. В собственности у каждого было по двору вотчинника, где жили их «деловые» люди. Здесь же находились: крестьянский двор с 5 душами, принадлежавший первому, и два крестьянских двора с 6 душами, находившиеся в собственности другого владельца.

По данным Генерального межевания, сельцо Бирюлево, с 74 душами мужского пола, располагавшееся на правом берегу речки, принадлежало лейб-гвардии секунд-майору Петру Алексеевичу Татищеву (известному масону) и поручику Александру Алексеевичу Плещееву. В 1812 году хозяйкой Бирюлева была княгиня Наталья Петровна Долгорукова: тогда девять её крестьян ушли в народное ополчение.

Недалеко от деревни на Серпуховской дороге находилась первая почтовая станция, отстоявшая от Москвы в 17 верстах. В середине XIX века сельцом владели князья Оболенские. Тогда в нем проживало 36 мужчин и 37 женщин.

В 1853 году часть своих владений княгиня Оболенская продала мещанке Романовой. По данным 1884 года, в деревне Бирюлево Зюзинской волости имелись одна летняя дача владельца и 18 дворов, в которых проживало 108 человек. На почтовой станции было два трактира и 5 дворов с 30 жителями. В 1899 году в деревне было 25 хозяйств и 149 человек. В их владении находилось 125 гектаров земли. Различными промыслами было занято 22 человека из 10 хозяйств. Селение характеризовалось как садоводческое, с практически одинаковым количеством посадок картофеля и посевов зерновых культур, сохраняющее трехполье, имеющее хорошие покосы, а также содержащее в своей земле большие запасы глины, использовавшиеся для кирпичного производства.

На рубеже XIX—XX вв. была построена Павелецкая железная дорога, и на ней примерно в четырех верстах от деревни была устроена станция Бирюлево, получившая название от деревни. При ней в 1900 году образовался поселок. Именно этот посёлок и стал нынешними районами Бирюлёво Западное и Бирюлёво Восточное. Что касается деревни Бирюлево, в 1926 году её население составляло 241 человек, живших в 43 хозяйствах, у которых в землепользовании имелось 195 гектаров. Позднее здесь возникает колхоз «Новая жизнь».

История деревни Аннино

Деревня Аннино располагалась вблизи современной станции метро «Аннино».

Основана в 1846 году князем Николаем Ивановичем Трубецким.

С 1897 году в Аннино начало работать Битцевское земское училище, которое размещалось в деревянном доме. В 1903—1904 учебном году в нем обучалось 54 мальчика и 23 девочки, которых обучали всего две учительницы. Девочкам преподавали шитье, учили вязанию чулок.

Вблизи деревни в 1900 году крестьянин В. А. Капустин открыл фабрику валяной обуви, выпускавшую валенки, которая позже стала Битцевской фетровой фабрикой.

В 1918 году часть земли деревни вошла в состав совхоза Бирюлёво—Аннино, в котором в 1927 году трудились 73 человека, а фабрика была национализирована.

В 1960 году деревня вошла в состав Москвы. Память о деревне сохранилась в названии станции метро и Аннинского лесопарка.

В составе Москвы

В 1960 году Чертаново, вместе со всеми территориями в черте современной МКАД, вошло в состав Москвы.

С конца 1960-х гг. началась интенсивная застройка домами массовых (панельных) серий. (архитекторы: В. Вознесенский, Т. Дроздова, В. Сержантов, В. Громогласов, Н. Суздалева). Последние деревенские дома, которые располагались вдоль Варшавского шоссе, между Балаклавским проспектом и Сумским проездом, были сломаны в конце 1970-х. В конце 1970-х годов началась застройка Образцово-перспективного жилого района в Северном Чертанове (архитекторы: М. Посохин, Л. Дюбек, А. Шапиро, Ю. Иванов, Б. Малярчук, В. Логинов). В 1980 году ОПЖР Северное Чертаново использовался как Олимпийская деревня.

Границы

Границы административных районов, расположенных в историческом районе Чертаново определяются согласно Закону города Москвы «О территориальном делении города Москвы», введённому в действие с 5 июля 1995 года, следующим образом:

• Граница района Чертаново Северное проходит: по осям проектируемого проезда 5212A, далее по оси Днепропетровской улицы, восточным границам территорий Битцевского лесопарка и конно-спортивного комплекса профсоюзов, осям: Балаклавского проспекта и Варшавского шоссе до Сумской улицы.
• Граница района Чертаново Центральное проходит: по южной границе домовладения № 144 по Варшавскому шоссе, далее по осям Кировоградского проезда, Чертановской улицы, северной границе оврага, восточной границе территории Битцевского лесопарка, осям Днепропетровской улицы, по Днепропетровской улице, Проектируемому проезду 5212A и Варшавского шоссе до домовладения номер 144.
• Граница района Чертаново Южное проходит: по внутренней границе полосы отвода МКАД, далее по восточной границе Битцевского лесопарка, северной границе оврага, осям Чертановской улицы, Кировоградского проезда, южной границе домовладения номер 144 по Варшавскому шоссе, осям: Варшавского шоссе, улицы Подольских Курсантов, северо-западной границе полосы отвода Курского направления МЖД до полосы отвода МКАД.

Панорама Северного Чертанова

Также Чертаново неофициально можно поделить на «просто» Чертаново, на «Северное Чертаново» и на Аннино. Северное Чертаново — местность на севере района с относительно новой застройкой, границами которого является Конно-спортивный комплекс, Битцевский лесопарк, Чертановская улица и Сумской проезд. Аннино — местность на юге района с границей, проходящей по Варшавскому шоссе, улице Кирпичные Выемки и Дорожной улице.

Границей Чертанова в настоящий момент принято считать линию, проходящую по восточной границе Битцевского лесопарка, Балаклавскому проспекту, железной дороге Павелецкого направления, железной дороге Курского направления, МКАД.

Ранее, в советское время, Чертаново входило в состав Советского района, а Северное Чертаново и весь Битцевский лесопарк — в состав Севастопольского района города Москвы.

Улицы

В скобках указывается дата официального присвоения улице её имени:

• Академика Янгеля улица (1972)
• Балаклавский проспект (29.04.1965)
• Варшавское шоссе (1950)
• Газопровод улица (1930-е)
• Днепропетровская улица (3.09.1968)
• Днепропетровский проезд (1972)
• Дорожная улица
• Дорожный 1-й проезд (23.12.1971)
• Дорожный 3-й проезд (23.12.1971)
• Кировоградская улица (3.09.1968)
• Кировоградский проезд (23.12.1971)
• Кирпичные Выемки улица (1930-е)
• Красного Маяка улица (2.12.1969)
• МКАД (Московская кольцевая автомобильная дорога) (1962)
• Подольских Курсантов улица (9.08.1989)
• Покровская 1-я улица (1968) (к улице сейчас не приписаны никакие дома и на многих картах она отсутствует, проходит через дворовые территории)
• Покровская 2-я улица (1968)
• Проектируемый проезд 5212A
• Россошанская улица (1969)
• Россошанский проезд (1971)
• Сумская улица (24.12.1968)
• Сумской проезд (24.12.1968)
• Чертановская улица (24.12.1968)

Переименования улиц:

• Дорожный 2-й проезд (23.12.1971) -> Подольских Курсантов улица (9.08.1989)
• Октябрьская улица -> Покровская 2-я улица (1968)
• Советская улица -> Покровская 1-я улица (1968)
• Южная улица -> Покровская 3-я улица (1968)
• Школьная улица -> Покровская 4-я улица (1968)
• шоссе Кашира-Рублёво -> Балаклавский проспект (29.04.1965)
• Серпуховское шоссе -> Варшавское шоссе (1950)

Исчезнувшие улицы:

• Покровская 3-я улица (1968)
• Покровская 4-я улица (1968)

Транспорт

Железнодорожный транспорт:

• Остановочный пункт Павелецкого направления МЖД Чертаново (открыт в 1936 году)
• Станция Курского направления МЖД Красный Строитель (открыта в 1929 году)
• Остановочный пункт Курского направления МЖД Покровское (открыт в 1949 году, современное название с 1950 года)

Станции метрополитена:

Серпуховско-Тимирязевская линия

• Чертановская (открыта 8 ноября 1983 года)
• Южная (открыта 8 ноября 1983 года)
• Пражская (открыта 6 ноября 1985 года)
• Улица академика Янгеля (открыта 31 августа 2000 года)
• Аннино (открыта 12 декабря 2001 года)

Бутовская линия

• Лесопарковая (открыта 27 февраля 2014 года)

Наземный городской транспорт

• автобусы: 28, 37, 118, 147, 160, 163, 168, 189, 218, 222, 225, 241, 249, 296, 462, 624, 635, 643, 668, 671, 674, 675, 680, 682, 683, 784, 786, 796, 797, 819, 828, 831, 864
• троллейбусы: 40
• трамваи: 1, 16
• маршрутные такси: 225М, 328М,518М, также есть и междугородние маршруты.

Культура

Кинотеатры

• Кинотеатр сети «Киномакс». ул. Кировоградская, д.13А, ТРЦ «Columbus», 4 этаж. Открыт в 2015 г.
• Кинотеатр сети «Синема парк». Ул. Днепропетровская, д. 2 (ТК «Глобал Сити»). Открыт в конце апреля 2007 года.
• Кинотеатр «Космик». Варшавское ш., д. 160 (ТРК «Атлантис»).
• Кинотеатр сети «Формула кино». м. Чертаново, мкр. Северное Чертаново, 1А (ТРК «Авентура»).

Театры

• Театр «Малая драматическая труппа». Сумской проезд, 6А. Театр в 2007 году открыл 19-й сезон после генеральной реконструкции.

Памятники

• Памятник погибшим лётчикам во дворе между домами 10-1 и 10-2 по Кировоградской улице. В 1968 году между первым и вторым корпусами дома номер 10 при земляных работах были найдены части самолета и останки летчика. В 1970 году поставлен Памятник. Он посвящён лётчикам бомбардировщика СБ 173-го авиаполка 77 АД ВВС КА, погибшим 1 октября 1941 года. Экипаж — командир лейтенант Юрий Петрович Тихомиров (1919), лётчик-наблюдатель лейтенант Алексей Яковлевич Ончуров (1918), стрелок-радист сержант Павел Александрович Ворона (1919). Памятник официально называется «Учебный аэродром (фрагмент) в Чертаново».
• Монумент у метро Пражская — «Интеркосмос» — композиция, посвященная первому советско-чехословацкому космическому экипажу. Символизирует дружбу между СССР и Чехословакией.
• Монументы в Парке 30-ти летия Победы: памяти детей, погибших в фашистских лагерях, и восстановленная ДОТ (Долговременная Огневая Точка)

Спорт

• Конно-спортивный комплекс «Битца»
• «Московский центр боевых искусств»
• Футбольная школа «Чертаново»
• ФОК «Красный маяк» (МГФСО Москомспорта)
• Спорткоплекс «Чертаново» (МГФСО Москомспорта) (в нём действуют СШОР по фехтованию и СШОР по настольному теннису)
• Спорткоплекс «Южный» (МГФСО Москомспорта)

Религия

Церкви:

• Действующая церковь (новодел) на пересечении Чертановской улицы и Сумского проезда. Там же строится Храм в честь Державной иконы Божией Матери.
• Храм Покрова Пресвятой Богородицы на Городне.
• Храм мученика Трифона при психоневрологическом интернате 30 в Чертанове.
• Храм Троицы Живоначальной в Чертанове. Днепропетровская улица, 16 «Б».

Природа

Лесопарки:

• Битцевский парк, общая площадь: 2228 га.

Парки:

• Парк 30-летия Победы. По сути это сквер, названный так в 1975 году. Расположен у дома 20-3 по Кировоградской улице. В качестве экспонатов установлены 2 артиллерийские пушки.

Реки:

• Городня (впадает в Москву-реку, является частью Царицынских прудов)
• Чертановка (левый приток Городни)
• Водянка (левый приток Чертановки)
• Красный ручей (правый приток Чертановки)
• Котляковка (левый приток Городни)
• Тепляковский ручей

Интересные факты

• Самое длинное здание района: Варшавское шоссе, 125 — длина между 2 крайними точками дуги — 735 метров. В здании располагается НИЦЭВТ. Ранее там также располагалось НПО «Персей», сейчас значительная часть площадей сдаётся в аренду разным организациям.
• КСК «Битца» является крупнейшим в Европе конноспортивным комплексом, расположенным в черте города.
• Станция метро «Пражская» была построена совместными усилиями советских и чехословацких метростроителей и стала своеобразным уголком Праги в Москве (напоминает по своему виду пражские станции метро).
• Территория московского метро, прилегающая к станции метро «Пражская», является одним из самых больших подуличных переходов в Москве.
• Пешеходный мост около платформы «Чертаново» является первым в России мостом с цельнокомпозитными пролётными строениями.
• На фасаде Московского Центра Боевых Искусств «Варшавка SKY» (Варшавское шоссе, вл.118, корп. 1) расположено самое большое в мире трёхпозиционное рекламное панно — 348 квадратных метров.
• В 1986 году группа "Весёлые ребята" записала песню "Чертаново", ставшую шлягером, в исполнении Александра Буйнова, музыка Владимира Матецкого, слова Михаила Танича.

См. также

• Чертаново Северное
• Чертаново Центральное
• Чертаново Южное
• Образцово-перспективный жилой район (Москва)

Ссылки

• [www.chertanovo.info/arhiv/chertanovo_stalo.html Коробко М. Ю. Как Чертаново стало Чертановым// Южные горизонты. 2001. № 31. С. 11]
• [chertanovka.ru Сайт жителей района Чертаново]
• [www.chertanovo.info Портал района Чертаново-Северное]
• [www.dkcherta.ru Дом Культуры «Северное Чертаново»]
• [moskva-yug.ucoz.ru/publ/3 Селения Южного округа]
• [chertanoved.msk.ru/ Сайт об истории Чертаново]

Отрывок, характеризующий Чертаново

После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.