Чертов, Иван Александрович

Иван Александрович Чертов
Дата рождения	31 августа 1905(1905-08-31)
Место рождения	Новочеркасск
Дата смерти	3 августа 1951(1951-08-03) (45 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	государственная безопасность
Годы службы	1920-1951
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Александрович Чертов (1905—1951) — генерал-майор МГБ СССР, участник Великой Отечественной войны.

Биография

Иван Чертов родился 31 августа 1905 года в Новочеркасске. В 1919 году он окончил четыре класса гимназии, после чего работал сверлильщиком на Новочеркасском чугунолитейном заводе. С мая 1920 года — на службе в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД СССР. Прошёл путь от районного уполномоченного Новочеркасской окружной ЧК до старшего оперуполномоченного 1-го отдельного Особого отделения ГУГБ НКВД СССР.

В 1937—1938 годах Чертов был советником при Министерстве внутренних дел Испанской Республики, затем был вице-консулом Полномочного представительства СССР во Франции. В годы Великой Отечественной войны служил в органах СМЕРШ, был начальником 1-го отделения, 1-го отдела УОО НКВД СССР, заместителем начальника, начальником 11-го отдела СМЕРШа. 23 июля 1945 года Чертову было присвоено звание генерал-майора государственной безопасности.

В послевоенное время Чертов занимал должность заместителя начальника Инспекции при Министре государственной безопасности СССР. Скончался 3 августа 1951 года, похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.

Заслуженный работник НКВД СССР. Был награждён орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, Красной Звезды, рядом медалей.

Отрывок, характеризующий Чертов, Иван Александрович

– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.