Черток, Борис Евсеевич

Запрос «Черток» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Борис Евсеевич Черток
Борис Евсеевич Черток (в середине), Москва 2005 год
Место рождения:	Лодзь, Петроковская губерния, Царство Польское, Российская империя
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	космонавтика
Учёная степень:	доктор технических наук
Учёное звание:	академик РАН (2000)
Альма-матер:	МЭИ
Известен как:	заместитель С. П. Королёва
Награды и премии:

Бори́с Евсе́евич Черто́к (29 февраля 1912, Лодзь, Российская империя — 14 декабря 2011, Москва, Российская Федерация) — советский и российский учёный-конструктор, один из ближайших соратников С. П. Королёва, академик РАН (2000). Герой Социалистического Труда (1961).

Биография

Родился 29 февраля 1912 года в городе Лодзь Российской империи (на территории современной Польши) в еврейской семье, у Евсея Менасеевича Чертока (1870—1943), служащего, работавшего счетоводом, и Софьи Борисовны Явчуновской (1880—1942), фельдшера-акушера. В 1914 году Польша оказалась зоной военных действий. Родители с потоком русскоязычных беженцев выехали в Россию и поселились в Москве.

В МВТУ Бориса Чертока не приняли, хотя экзамены он сдал, сказали: «У тебя нет никакого рабочего стажа! Иди, поработай на завод, а через три года мы тебя с удовольствием примем как рабочего, а не как сына служащих». В августе 1930 года он был принят на работу в электроцех отдела оборудования (ОБО) — электромонтёром 4-го разряда на авиазавод № 22 в Москве, выпускавший самолёты ТБ-1. Участвовал во внедрении в производство самолёта ТБ-3. Участвовал в подготовке самолётов специального арктического варианта, на них И. Д. Папанин высадился на льдину: началась работа полярной станции СП-1 (1937). Был ответственным инженером по электро-радиооборудованию самолёта Н-209 С, на котором летел в США через Северный полюс С. А. Леваневский. В августе 1938 года занимал должность начальника конструкторской бригады «спецоборудования и вооружения самолётов» на том же заводе.

В 1934 году Черток поступил на вечернее отделение в Московский энергетический институт, который окончил в 1940 году, однокурсником был будущий академик Гермоген Поспелов. С 1940 по 1945 год Б. Е. Черток работал в ОКБ главного конструктора В. Ф. Болховитинова на заводе № 84, затем на заводе № 293 и в НИИ-1 НКАП СССР под руководством генерал-лейтенанта авиации Я. Л. Бибикова.

В апреле 1945 года в составе специальной комиссии Б. Е. Черток был командирован в Германию, где до января 1947 года руководил работой группы советских специалистов по изучению ракетной техники. 2 мая 1945 года в звании майора расписался на Рейхстаге, что считал счастливейшим достижением в своей жизни. В том же году вместе с А. М. Исаевым он организовал в советской оккупационной зоне (в Тюрингии) совместный советско-германский ракетный институт «Рабе», который занимался изучением и развитием техники управления баллистическими ракетами дальнего действия. На базе института в 1946 году был создан новый институт — «Нордхаузен», главным инженером которого был назначен С. П. Королёв. С этого времени Борис Евсеевич работал в тесном сотрудничестве с Сергеем Павловичем Королёвым.

В августе 1946 года приказами министров авиационной промышленности и вооружения Б. Е. Черток переведён на должность заместителя главного инженера и начальника отдела систем управления Научно-исследовательского института № 88 (НИИ-88) Министерства вооружения.

В 1950 году он был переведён на должность заместителя начальника отдела, а в 1951 году — начальника отдела систем управления НИИ-88, Особого конструкторского бюро № 1 (ОКБ-1), главным конструктором которого был С. П. Королёв.

В 1974 году Б. Е. Черток назначен заместителем генерального конструктора Научно-производственного объединения «Энергия» по системам управления.

Вся научно-инженерная деятельность Б. Е. Чертока с 1946 года связана с разработкой и созданием систем управления ракетами и космическими аппаратами. Им создана школа, которая до настоящего времени определяет научные направления и уровень отечественной техники пилотируемых космических полётов.

Наряду с научной постоянно вёл и преподавательскую работу: с 1947 г. по 1978 г. в МВТУ, с 1978 года и до конца своих дней в МФТИ заведовал кафедрой «Управление движением» факультета аэрофизики и космических исследований, читал курс «Управление большими космическими системами».

Своё поразительное научное и творческое долголетие Борис Евсеевич Черток объяснял ставшим естественным постоянным стрессовым состоянием, связанным с частыми нештатными ситуациями на земле и в космосе.

Семья

Супруга — Екатерина Семёновна Голубкина (1910—2004), племянница А. С. Голубкиной.

Сыновья — Валентин Борисович Черток (1939—2011), инженер, фотокорреспондент; Михаил Борисович Черток (1945—2014) — инженер, руководитель группы в РКК «Энергия» им. С. П. Королёва; Владимир Борисович Черток (род. 1949) — инженер, заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере транспорта.

Смерть

В понедельник 12 декабря 2011 года Борису Евсеевичу стало плохо, и он был госпитализирован в больницу РАН. Академик Борис Черток умер в 7:40 утра по местному времени 14 декабря 2011 года в Москве от пневмонии, не дожив до векового юбилея менее трёх месяцев. Похоронен 16 декабря 2011 года на Новодевичьем кладбище.

Награды, премии и звания

Выдающиеся заслуги Б. Е. Чертока высоко оценены и научной общественностью. В 1961 году он был удостоен звания Героя Социалистического труда, в 1968 году он был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР по Отделению механики и процессов управления, в 2000 году — действительным членом Российской академии наук, в 1990 году — действительным членом Международной академии астронавтики. Он — почётный член Российской академии космонавтики и член Международной академии информатизации.

Б. Е. Черток — кавалер многих орденов и медалей СССР и России:

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (1996)
• Два ордена Ленина (1956, 1961)
• Орден Октябрьской Революции (1971)
• Орден Трудового Красного Знамени (1975)
• Орден Красной Звезды (1945)
• Медаль «За заслуги в освоении космоса» (12 апреля 2011 года) — за большие заслуги в области исследования, освоения и использования космического пространства, многолетнюю добросовестную работу, активную общественную деятельность.
• Премия имени Б. Н. Петрова РАН (1993)
• Золотая медаль имени С. П. Королёва РАН (2007)

Лауреат Ленинской премии (1957, за участие в создании первых искусственных спутников Земли), Государственной премии СССР (1976, за участие в осуществлении проекта «Союз-Аполлон»), Международной премии Андрея Первозванного «За веру и верность» (2010).

Почётный гражданин г. Королёв (Московская область).

В честь Б. Е. Чертока названа малая планета (6358) Черток, открытая астрономом Крымской астрофизической обсерватории Н. С. Черных 13 января 1977 года.

Труды

Борис Черток — автор и соавтор более 200 научных трудов, в том числе ряда монографий, большинство из которых многие годы были засекречены.

Некоторые из открытых работ:

• Методы повышения надёжности управления движением космических аппаратов (1977).
• Опыт проектирования и разработки систем исполнительных органов для долговременных орбитальных станций (1986).
• Цифровой электрогидродинамический привод ракеты «Энергия» (1990).

Ракеты и люди

В 1994—1999 годах Борис Черток при содействии супруги Екатерины Голубкиной подготовил уникальную историческую серию «Ракеты и люди» из четырёх монографий.

• Черток Б. Е. [militera.lib.ru/explo/chertok_be/index.html Ракеты и люди]. — 2-е изд. — М.: Машиностроение, 1999. — 416 с. — 1 300 экз. — ISBN 5-217-02934-X.
• Черток Б. Е. [militera.lib.ru/explo/chertok_be/index.html Ракеты и люди. Фили — Подлипки — Тюратам]. — 2-е изд. — М.: Машиностроение, 1999. — 448 с. — 1 300 экз. — ISBN 5-217-02935-8.
• Черток Б. Е. [militera.lib.ru/explo/chertok_be/index.html Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны]. — 2-е изд. — М.: Машиностроение, 1999. — 448 с. — 1 300 экз. — ISBN 5-217-02936-6.
• Черток Б. Е. [militera.lib.ru/explo/chertok_be/index.html Ракеты и люди. Лунная гонка]. — 2-е изд. — М.: Машиностроение, 1999. — 538 с. — 5 027 экз. — ISBN 5-217-02942-0.

Перевод на английский язык

Отдел истории НАСА опубликовал в 2005—2011 годах четыре переведённых тома серии «Ракеты и люди». Издание вышло под редакцией историка космонавтики Асифа Сиддики, автора книги «Вызов Аполлону: Советский Союз и космическая гонка, 1945—1974».

• Boris Chertok. [history.nasa.gov/SP-4110/vol1.pdf Rockets and People], 2005. ISBN 0-16-073239-5. NASA.
• Boris Chertok. [history.nasa.gov/SP-4110/vol2.pdf Rockets and People, Volume 2: Creating a Rocket Industry], 2006. ISBN 0-16-076672-9. NASA.
• Boris Chertok. [history.nasa.gov/SP-4110/vol3.pdf Rockets and People, Volume 3: Hot Days of the Cold War], 2009. ISBN 0-16-081733-1. NASA.
• Boris Chertok. [history.nasa.gov/SP-4110/vol4.pdf Rockets and People, Volume 4: The Moon Race], 2011. NASA.

Пресса о Б. Е. Чертоке

Биографические материалы

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10366 Черток, Борис Евсеевич]. Сайт «Герои Страны».
• [www.biograph.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=202:chertokbe&catid=14:airforces&Itemid=29 Биография] на сайте [www.biograph.ru/ «Международный Объединённый Биографический Центр»].
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-869.ln-ru Профиль Бориса Евсеевича Чертока] на официальном сайте РАН
• [www.famhist.ru/famhist/chertok/00000ad7.htm#0035ed32.htm Черток Б. Е.] // (Его произведения и о нём) на портале «Семейные истории».
• [tvroscosmos.ru/frm/vestidata/2009/vesti28_02_9_3.php Академику Борису Чертоку 97 лет.] Телестудия Роскосмоса
• [www.rusarchives.ru/vystavka/chertok/ Интернет-выставка «Я родился в 1912 году…». К 100-летию со дня рождения академика Б. Е. Чертока] [РГАНТД]

Доклады

• Наша космонавтика — триумф и драма. Доклад академика Бориса Чертока на XXVI Королевских чтениях 30 января 2002 года. [skurlatov.livejournal.com/229655.html Часть 1], [skurlatov.livejournal.com/229961.html часть 2]
• [tvroscosmos.ru/frm/zhurnal/chertok.php Какой будет космонавтика в 2101 году.] Доклад академика Бориса Чертока на XXXIII Королевских чтениях январь 2009 года.

Фильмография

• «Борис Черток. Выстрел во Вселенную» — документальный фильм, снят в 2009 г.
• «Борис Черток. 100 лет: тангаж в норме» — документальный фильм, снят в 2011 г.

Ссылки

• [users.livejournal.com/___lin___/250471.html История РКК «Энергия» с 1946 по 2011 год. Три тома в электронном виде.]
• Осташев А. И. [cosmosravelin.narod.ru/r-space/bibliografia.html Испытание ракетно-космической техники — дело моей жизни. События и факты.] — Королёв, 2001.
• Ряжских А. А. Оглянись назад и посмотри вперёд. Записки военного инженера. Кн. 1. — М.: Герои Отечества, 2006. — 590 с. — ISBN 5-91017-018-X.
• Кузнецкий М. И. «Байконур. Королёв. Янгель. — Воронеж: ИПФ «Воронеж», 1997. — ISBN 5-89981-117-X;
• Осташев А. И. Сергей Павлович Королёв — гений ХХ века. — М.: ГОУ ВПО МГУЛ, 2010. — ISBN 978-5-8135-0510-2.
• Неизвестный Байконур: сборник воспоминаний ветеранов Байконура / под ред. Б. И. Посысаева. — М.: «Глобус», 2001. — 528 с. — ISBN 5-8155-0051-8.
• Порошков В. В. Ракетно-космический подвиг Байконура. — М.: «Патриот», 2007. — 291 с. — 1000 экз. — ISBN 5-7030-0969-3.
• Берег Вселенной: воспоминания ветеранов космодрома Байконур / под общ. ред. А. С. Болтенко. — Киев: Феникс, 2014. — 537 с. — ISBN 978-966-136-169-9.
• [www.famhist.ru/famhist/chertok/00000ad7.htm Черток Борис Евсеевич]// Семейные истории.
• [astronaut.ru/bookcase/books/chert2/text/43.htm?reload_coolmenus Фото покорителей космоса.]
• Шмелёв А. А. Люди долга и чести. Кн. 2. — М.: Московский журнал, 1998.
• [sm.evg-rumjantsev.ru/martirologi-sozdateli.html Б. Е. Черток] // Космический мемориал.
• С. П. Королёв. Энциклопедия жизни и творчества / Под ред. В. А. Лопота. — М.: РКК «Энергия» им. С. П. Королёва, 2014. — ISBN 978-5-906674-04-3.

Отрывок, характеризующий Черток, Борис Евсеевич

Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.