Черчилль, Клементина

Клементина Черчилль
Clementine Churchill
Клементина Черчилль, 1915 год
Имя при рождении:	Клементина Хозьер
Дата рождения:	1 апреля 1885(1885-04-01)
Место рождения:	Мейфэр, Лондон, Англия, Британская империя
Подданство:	Великобритания Великобритания
Дата смерти:	12 декабря 1977(1977-12-12) (92 года)
Место смерти:	Лондон, Англия, Великобритания Похоронена: кладбище церкви Святого Мартина, Блейдон, графство Оксфордшир, Англия
Отец:	Генри Монтегю Хозьер
Мать:	Бланш Генриетта Огилви
Супруг:	Уинстон Черчилль
Дети:	сын: Рэндольф дочери: Диана, Сара, Мэриголд и Мэри
Награды и премии:

Клементина Огилви Спенсер-Черчилль, баронесса Спенсер-Черчилль (англ. Clementine Ogilvy Spencer-Churchill, Baroness Spencer-Churchill, в девичестве — Хозьер (англ. Hozier); 1 апреля 1885 — 12 декабря 1977) — жена премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Дама Большого Креста ордена Британской империи.

Биография

Родилась 1 апреля 1885 года. Дочь полковника в отставке Генри Монтегю Хозьера и леди Бланш Генриетты Огилви. C Уинстоном Черчиллем Клементина познакомилась в 1904 году.

В период Второй мировой войны являлась президентом «Фонда Красного Креста помощи России», действовавшего с 1941 по 1946 год и оказавшего большую помощь Советскому Союзу медикаментами, медоборудованием для госпиталей, продуктами питания. В марте 1945 года по приглашению советского Красного Креста Клементина Черчилль приехала в СССР и посетила Ленинград, Сталинград, Ростов-на-Дону, Кисловодск, Пятигорск, Одессу, Ялту и другие города. Из Крыма через Одессу Клементина Черчилль выехала в Москву, где ей был вручён Орден Трудового Красного Знамени; здесь она встретила День Победы.

Клементина Черчилль выступила 9 мая по московскому радио с открытым посланием Уинстона Черчилля к Сталину.

Похоронена на кладбище церкви Святого Мартина в Блейдоне (графство Оксфордшир) рядом с мужем, детьми и другими Черчиллями.

Память

• В 2011 году снят фильм из документального цикла «Больше, чем любовь» (телеканал Культура и ООО «Студия „Фишка-фильм“», Россия, Москва): Уинстон Черчилль и Клементина Огилви Хозье. «Клементина и Уинстон» (режиссёр — Игорь Ушаков).
• Также современные газеты называют Клементину «одной из икон стиля Великобритании».

Ссылки

• [www.chrab.chel.su/archive/26-11-04/1/A183357.DOC.html Соломоново решение Клементины Черчилль]

Отрывок, характеризующий Черчилль, Клементина

– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.