Чесотка бакалейщика

Чесотка бакалейщика (Grocer’s itch; зуд бакалейщика; зуд пекаря; колониальная чесотка; gale des epiciers) — акариаз, характеризующийся кожным зудом.

Возбудитель — условно-патогенные сахарные клещи Glyciphagus domesticus (de Geer).

Glyciphagus domesticus живёт в муке, сахаре и может переходить на человека, вызывая у него кожный зуд, в частности у людей, имеющих дело с сахаром. Gl. domesticus поселяется в продуктах питания и вызывает дерматит у человека. Подобный атопическому дерматиту, или экземе, зуд бакалейщика может затронуть лоб, скальп, складки локтей, коленей и запястий и проявляется как сыпь, кожа покрывается коркой. Gl. domesticus могут играть важную роль как причина атопического дерматита у детей. Gl. domesticus может вызывать кишечный акариаз и уринарный акариаз.

Glyciphagus buski был извлечён из подошвы ноги от негра в больнице Корабль моряков на Темзе в 1841 году, в большой язве. Этот негр родом из Сьеры-Лионе где известно гнойничковое прыщавое заболевание под названием "craw-craw", возбудителем которого считают этого клеща.

См. также Акародерматиты, Клещевая сенсибилизация.

Литература

[bigmeden.ru/article/Glyciphagus Glyciphagus]

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Чесотка бакалейщика

Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.