Четвёртая власть
Поделись знанием:
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
См. также: Медиакратия
Четвёртая власть (англ. Fourth Estate) — словосочетание, определяющее и саму прессу, и её влияние в социуме. Утверждается, что «журналисты обладают большой властью в обществе»[1]:
И осознание этой власти должно сочетаться со скромностью и чувством долга перед читателем. Во все времена они добивались признания благодаря высокому уровню точности и беспристрастности, а также благодаря соблюдению ими правил честной игры.
Первой, второй и третьей властями являются, соответственно, законодательная, исполнительная и судебная ветви власти[2]. Англоязычный же термин - англ. Fourth Estate, дословно означающий «четвёртое сословие», является намеком на три сословия европейского средневековья - дворянство, духовенство и простой люд.
Следует отметить, что термин «четвёртая власть» является лирическим и отражает лишь огромное влияние СМИ на общество. При этом СМИ не имеют реальной власти, так как не имеют законного права насильно принуждать к совершению какого-либо действия, например, к уплате штрафа.
Содержание
История
Термин впервые употребил Томас Карлейль. Иногда авторство приписывают Жан-Жаку Руссо [3]. Первое печатное упоминание в современном смысле — Томасу Маколею. Оскар Уайльд упоминал «журнализм» в данном значении [4].
Из работы «Четвёртая власть как социологическая категория»[5]:
Воздействуя посредством массовой информации на общественное мнение как состояние массового сознания, массовые коммуникации способствуют тем самым наилучшей реализации целей субъектов социальных интересов. Этот факт послужил основанием возникновения термина «четвёртая власть», наделяющего массовые коммуникации некими особыми властными полномочиями.
В СССР термин употреблялся исключительно в отношении западной периодики, поскольку в советской государственно-правовой системе не было буржуазного принципа разделения властей[6][7]. Впервые применительно к отечественной журналистике данное словосочетание употребил Евгений Додолев в газетах «Московский комсомолец» и «Московская правда» в 1986 году (в публикациях о таком явлении как гласность) [8].
Концептуальное
Бытует мнение, что журналистика является четвертой властью (если гипотетически предположить, что таковая возможна) тогда и только тогда, когда она не является самой собой[9].
В контексте глобализации некоторые эксперты называют власть прессы первой, а не четвёртой[10][11][12].
Альтернативные значения
- В России четвёртой властью называют также Прокуратуру — в первую очередь Прокуратуру России.
- Словосочетание часто применялось и по отношению к пролетариату[13]. В Италии термин «Четвёртая власть» (Il quarto stato) журналисты употребляли[14], описывая масштабные пролетарские манифестации и забастовки на севере страны (Милан, Турин) в начале прошлого века[15].
- Елена Блаватская под четвёртой понимала власть расы атлантов [16].
- В парламентских дебатах 1789 года британский парламентарий, полемизируя с Уильямом Питтом (в ту пору — министром) упомянул королеву как «четвёртую власть» [17].
Книги, кино, передачи
- «Четвёртая власть» — передача канала РЕН ТВ, посвящённая телевидению (автор и ведущая Мария Слоним).
- «Четвёртая власть. Британская модель» — книга Издательства Московского университета ISBN 5-211-04427-4. Год издания: 2002[18].
- «Четвёртая власть» (Le 4ème pouvoir) — французский кинофильм 1985 года. Психологическая драма о похищении репортёра.[19]
- «Четвёртая власть» (Die vierte Macht) — немецкий кинофильм 2012 года. Триллер о немецком журналисте и чеченских террористах в Москве.
- «Четвёртая власть» — документальный фильм известного журналиста Аркадия Мамонтова, показанный на телеканале «Россия-1» 26 января 2016 года[20][21].
См. также
Напишите отзыв о статье "Четвёртая власть"
Примечания
- ↑ [www.faito.ru/archnews/1207052177,1220163771 Профессия репортёра и журналиста]
- ↑ [www.lipetsknews.ru/today/?id=48 Большинство липчан считает, что журналисты уже не «четвертая власть».]
- ↑ creating.com.ua/one/s/Yavliaiuts.html
- ↑ Wilde, Oscar, [books.google.co.uk/books?id=Ki5KybpBTmoC&pg=PA255&lpg=PA255 "The Soul of Man under Socialism"], in Guy, Josephine M., Complete Works of Oscar Wilde, vol. IV, Oxford University Press, с. 255, <books.google.co.uk/books?id=Ki5KybpBTmoC&pg=PA255&lpg=PA255>. Проверено 16 апреля 2006.
- ↑ [www.intelros.ru/2007/07/06/print:page,1,tv_naumenko_chetvertaja_vlast_kak_sociologicheskaja_kategorija.html Т. В. Науменко. «Четвертая власть» как социологическая категория]
- ↑ [www.cscp-pfo.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=135&Itemid=35 ЧЕТВЁРТАЯ ВЛАСТЬ И ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО В РОССИИ]
- ↑ [www.carnegie.ru/ru/pubs/procontra/55946.htm Московский Центр Карнеги ]
- ↑ [www.mk.kg/index.php?option=com_content&task=view&id=2685 Кое-что о четвёртой власти]
- ↑ [www.intelros.ru/2007/07/06/print:page,1,tv_naumenko_chetvertaja_vlast_kak_sociologicheskaja_kategorija.html «Четвертая власть» как социологическая категория]
- ↑ [burkina-faso.narod.ru/annals/kluch1.htm «О глобализации, новом тоталитаризме и России»]
- ↑ [frolovd.narod.ru/cmipr.htm Роль СМИ в PR]
- ↑ [kraspubl.ru/content/view/21/1/ Демократический способ властвования в либеральных политических учениях XIX века]
- ↑ Fielding, Henry (13 June 1752). «{{{title}}}». Covent Garden Journal (47)., Quoted in OED «estate, n, 7b».
- ↑ Paulicelli Eugenia. The Cambridge companion to modern Italian culture / Barański, Zygmunt G.; West, Rebecca J.. — Cambridge, England: Cambridge University Press. — P. 248. — ISBN 9780521559829. For his painting, Pellizza transferred the action to his home village of Volpedo.
- ↑ Pugliese Stanislao G. Carlo Rosselli: socialist heretic and antifascist exile. — Cambridge, MA: Harvard University Press. — P. 67-69. — ISBN 9780674000537.
- ↑ [toropov.terikapress.ru/html/article001rus.html «Предсказание о Второй Мировой войне»]
- ↑ Dodsley's Annual Register for 1789 / Edmund Burke. — London: J Dodsley. — Vol. 31. — P. 112.
- ↑ Беглов С. И. [www.bookland.ru/book3905435.htm Четвертая власть. Британская модель.] — М.: Издательство Московского университета, 2002. ISBN 5-211-04427-4
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0089867/ Le 4ème pouvoir (1985)]
- ↑ [www.amur.info/news/2016/01/27/106322 Историю с нападением на благовещенских журналистов показали в авторской программе Аркадия Мамонтова]. Амур.инфо (27 января 2016).
- ↑ [www.novayagazeta.ru/columns/71618.html Аркадий Мамонтов вскрывает нарывы. В программе «Вести.Doc» доказали, что воля к борьбе с коррупцией появилась вместе с Путиным]. Новая газета (29 января 2016).
Ссылки
- [text.newlookmedia.ru/?p=8869 ЧЕТВЁРТАЯ ВЛАСТЬ СТАНОВИТСЯ ПЕРВОЙ]
- (англ.) «[www.victorianweb.org/authors/carlyle/heroes/hero5.html The Hero as Man of Letters. Johnson, Rousseau, Burns]» Из работы Томаса Карлейла.
- Дмитрий Быков [text.newlookmedia.ru/?p=2702 «Правильная газета»] // «Новый Взгляд» : газета. — Москва, 2006. — № 08. — С. 03.
Отрывок, характеризующий Четвёртая власть
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
