Четвёртый Константинопольский собор (879—880)
| Четвёртый Константинопольский собор | |
|---|---|
| Дата | 879—880 гг. |
| Признаётся | Православие |
| Предыдущий Собор | Второй Никейский собор |
| Следующий Собор | Пятый Константинопольский собор |
| Созван | Василием I |
| Под председательством | |
| Число собравшихся | 383 епископа |
| Обсуждавшиеся темы | патриаршество Фотия |
| Документы и заявления | восстановление Фотия, защита Никейского символа веры |
| Хронологический список Вселенских соборов | |
Четвёртый Константинопольский собор, иногда Софийский Собор — собор Христианской церкви, созванный в 879 году под председательством Фотия в в Константинополе и заседавший в храме Святой Софии. Собор, среди прочего, причислил к числу Вселенских Второй Никейский собор 787 года.
Определения Собора 879 года входят в канонический кодекс Православной Церкви.
Содержание
История
По смерти патриарха Игнатия 23 октября 877 года, Фотий вновь взошёл на кафедру Константинопольских Патриархов; был созван новый Собор — прежде всего для отмены решения Собора 869 года.
День открытия собора неизвестен; в актах отсутствует обозначение даты. Известно, что второе заседание состоялось 17 ноября 879 года.
На Соборе присутствовали представители всех Патриархов и папские легаты (Евгений, Пётр и Павел) — всего 383 епископа. Собор восстановил Фотия на престоле, осудил собрание 869 года.
На пятом заседании собора было принято три правила, которые вошли в Каноны Православной церкви.
На соборе читался Никео-Цареградский Символ веры без Filioque — шестое заседание собора, затем на соборе было объяснено, почему Символ имеет особое значение: «Мы принимаем всем сердцем и исповедуем устами, дошедший до нас из древности символ и возвещая его, ничего не убавляя и не прибавляя к нему, и не изменяя и не повреждая его».
Собор издал определение, осуждающее какие бы то ни было добавления к Никео-Цареградскому Символу и наложил прещение на тех, кто это делает: «если кто из лиц духовных допускает изменение или добавление к этому Символу, таковый подлежит извержению из священства, миряне дерзающие это делать подлежат анафеме»[1][2].
Седьмое заседание собора запретило добавления к Никейскому Символу[3][4].
Статус
В греческих православных церквях собор 879 года фактически почитается VIII Вселенским[5], каковым он де-факто был по своему составу и характеру принятых решений; формально имеет статус поместного.
Римско-католическая церковь не признаёт решений Собора 879 года.
Напишите отзыв о статье "Четвёртый Константинопольский собор (879—880)"
Примечания
- ↑ Лебедев А. П. [commons.wikimedia.org/w/index.php?title=File%3A05_%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F_%D1%86%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%B2%D0%B5%D0%B9_%D0%B2_IX-%D0%BC%2C_X_%D0%B8_XI_%D0%B2%D0%B5%D0%BA%D0%B0%D1%85._(%D0%A2%D0%BE%D0%BC_V)_1900_%D0%B3..pdf&page=302 Т. 5: История разделения Церквей в IX, X и XI веках: С подроб. указ. рус. лит., относящейся к этому предмету, с 1841 по 1900 гг.] СПб.: Тузов, М.: Печатня Снегиревой стр.293
- ↑ [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k51599h/f263.image Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio.] Tomus 17 (1) col. 516
- ↑ [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k51599h/f266.image Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio.] Tomus 17 (1) col. 522
- ↑ [apologet.spb.ru/ru/?Itemid=69&catid=38&id=307:vosmoj-vselenskij-sobor-konstantinopolskij-v-879-880-i-osuzhdenie-vstavki-v-simvol-very-i-dogmata-filioque&lang=ru&option=com_content&view=article ВОСЬМОЙ ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР (КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ В 879—880)]
- ↑ [krotov.info/acts/19/1840/18480506.html см. 11-й пункт 5-го § Окружного послания восточных патриархов 1848 года]
Ссылки
- [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k51599h/f266.image Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio. Tomus 17 (1) ]
- [apologet.spb.ru/ru/?Itemid=69&catid=38&id=307:vosmoj-vselenskij-sobor-konstantinopolskij-v-879-880-i-osuzhdenie-vstavki-v-simvol-very-i-dogmata-filioque&lang=ru&option=com_content&view=article ВОСЬМОЙ ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР (КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ В 879—880)]
- [www.krotov.info/acts/09/0879kpl.html Правила Собора бывшего во храме Премудрости Слова Божия]
- [www.krotov.info/history/08/demus/lebedev05.html Собор 879—880 гг., называемый Собором в храме Св. Софии] Из сочинения профессора Московской духовной академии А. П. Лебедева История Константинопольских соборов IX века.
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Четвёртый Константинопольский собор (879—880)
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.
В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
