Четвёртый (фильм)

Четвёртый
Жанр	драма
Режиссёр	Александр Столпер
Автор сценария	Александр Столпер
В главных ролях	Владимир Высоцкий Маргарита Терехова Сергей Шакуров
Оператор	Валентин Железняков
Композитор	Ян Френкель
Кинокомпания	Мосфильм
Длительность	71 мин.
Страна	СССР СССР
Год	1972
IMDb	ID 0068366
Выход фильма «Четвёртый»

К:Фильмы 1972 года

«Четвёртый» — советский фильм 1972 года режиссёра Александра Столпера, по одноимённой пьесе К. Симонова, датируемой 1961 годом.

Сюжет

Вторая мировая война. Экипаж американского самолёта попадает в немецкий лагерь. Трое членов экипажа решают пожертвовать своими жизнями, чтобы дать возможность бежать остальным заключённым. Главный герой фильма — четвёртый член экипажа (Он) — хочет присоединиться к ним, но командир и однополчане отказывают ему, так как для осуществления задуманного нужно только трое, а четвёртый человек вызовет подозрение фашистов и сделает план побега неосуществимым. Прощаясь с уходящими на смерть друзьями, главный герой говорит:

— По правде говоря, Дик (так зовут командира летающей крепости), мне будет совестно жить.
— А ты живи так, чтобы тебе не было совестно.

Лётчики погибают, но многие заключённые, в том числе и главный герой, бегут из лагеря.

Проходит пятнадцать лет и бывший узник становится известным преуспевающим американским журналистом. Перед поездкой в Европу на сессию НАТО герой узнаёт о преступных планах американской авиаразведки — фактически речь идёт о неминуемо грядущем военном конфликте между СССР и США. Перед героем фильма встаёт дилемма: сделать заявление, обнародовав известные ему детали спланированной провокации, лишившись при этом всех жизненных благ, либо промолчать.

Накануне отлёта из США герой навещает бывшую жену, где проводит ночь, вспоминая свою жизнь (в том числе: предательство идеалов за которые приходилось сражаться во время Второй мировой и войны в Испании; предательство своих друзей, членов послевоенной американской коммунистической партии) и делает непростой для себя выбор.

В ролях

• Владимир Высоцкий — Он, журналист
• Маргарита Терехова — Кэт, женщина, которую Он любил
• Сергей Шакуров — Дик
• Александр Кайдановский — Штурман
• Сергей Сазонтьев — Второй пилот
• Юрий Соломин — Чарльз Говард
• Татьяна Васильева — Бэтси, женщина, на которой Он женился
• Марис Лиепа — Джек Уиллер (озвучивает Вячеслав Тихонов)
• Армен Джигарханян — Гвиччарди
• Юозас Будрайтис — Бен Кроу
• Михай Волонтир — Бонар
• Лев Дуров — Вандеккер
• Лев Круглый — Тедди Франк
• Зинаида Славина — Вдова Гвиччарди
• Леонид Кулагин — председатель комиссии

Съёмочная группа

• Автор сценария и режиссёр-постановщик: Александр Столпер
• Главный оператор: Валентин Железняков
• Главный художник: Михаил Карташов
• Композитор: Ян Френкель
• Звукооператор: Л. Булгаков
• Художник по костюмам: Г. Ганевская
• Режиссёр: В. Рублева
• Монтаж: В. Янковская
• Художник-гримёр: З. Егорова
• Оператор: А. Чапаев
• Художник: А. Самулекин
• Ассистенты:
  • режиссёра — П. Шевкуненко, А. Лебедь, А. Кордон
  • оператора — В. Одинцов
  • по костюмам — А. Духавина
• Консультант: В. Зорин
• Редактор: А. Степанов
• Музыкальный редактор: Р. Лукина
• Директор фильма: Лазарь Милькис

О фильме

В начале 60-х пьеса «Четвёртый» исполнялась многими театральными коллективами страны, например, такими как БДТ и «Современник».

Ссылки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Четвёртый (фильм)

– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.