Четин, Сервет

Сервет Четин
Общая информация
Прозвище	Türkü Baba
Родился	Тузлуджа, Турция
Гражданство
Рост	191 см
Вес	84 кг
Позиция	центральный защитник
Информация о клубе
Клуб	Мерсин Идманюрду
Номер	76
Карьера
Клубная карьера*
1998—2001	Карталспор	54 (1)
2001—2002	Гёзтепе	32 (1)
2002—2003	Денизлиспор	44 (2)
2003—2006	Фенербахче	57 (4)
2006—2007	Сивасспор	32 (2)
2007—2012	Галатасарай	117 (10)
2012—2014	Эскишехирспор	39 (3)
2014—н.в	Мерсин Идманюрду	4 (1)
Национальная сборная**
2002—2003	Турция (до 21)	17 (0)
2003—2011	Турция	59 (3)
Международные медали
Кубки конфедераций
Бронза	Франция 2003
Чемпионаты Европы
Бронза	Австрия/Швейцария 2008
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 2 октября 2014. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 7 июля 2013.

Серве́т Чети́н (тур. Servet Çetin; азерб. Sərvət Çətin; 17 марта 1981, Тузлуджа, близ Ыгдыра) — турецкий футболист азербайджанского происхождения, центральный защитник клуба «Мерсин Идманюрду».

Карьера

Клубная

Его первым профессиональным клубом стал скромный «Карталспор», за который он дебютировал в 1998. Укрепил свою репутацию крепкого защитника игрой за «Гёзтепе» (2001/02) и «Денизлиспор» (2002/03).

В 2003 году Четин перешёл в «Фенербахче», где год спустя выиграл чемпионат Турции и дебютировал в Лиге Чемпионов, но закрепиться в команде так и не сумел, в итоге на правах свободного агента сезон 2006/07 он начал в «Сивасспоре», где вновь демонстрирует стабильную игру в защите, чем привлекает внимание «Галатасарая».

В начале сезона 2007/08 Сервет переходит в «Галатасарай» за 450 тысяч евро, где несмотря на не слишком удачный старт быстро смог реабилитироваться и стать любимцем фанатов.

Международная

Провёл 17 матчей за молодёжную сборную Турции, после чего наконец дебютировал в главной команде страны. Сыграл два поединка на Кубке конфедераций-2003 во Франции. В национальной команде Сервет дебютировал в 2006 году, в матче против Венгрии 7 октября 2006 года, выйдя в стартовом составе, и его команда одержала победу 1:0. В 2006 году успел принять участие в 11 из 12 отборочных матчей к чемпионату Европы, в которых забил один гол — в выездном матче против сборной Мальты. Ключевой игрок сборной, попал Четин и в заявку на Евро-2008, где принял участие в трёх матчах и стал бронзовым призёром турнира.

Плюсы и минусы игрока

Рослый, мощный центральный защитник. Очень часто подключается в атаку во время угловых. Хорош на втором этаже. Его отличает отменная борьба в силовых единоборствах, но он плохо справляется с быстрыми и техничными игроками. Иногда теряет позицию. Однако, несмотря на все минусы, в клубе он почти незаменим.

Достижения

• Фенербахче
  • Чемпион Турции (2): 2003/04, 2004/05
• Галатасарай
  • Чемпион Турции (2): 2007/08, 2011/12
  • Обладатель Суперкубка Турции: 1 (2008)
• Сборная Турции по футболу
  • Бронзовый призёр Кубка конфедераций 2003
  • Бронзовый призёр Евро-2008

Ссылки

• [www1.uefa.com/teamsandplayers/players/player=66365/profile/index.html Профиль игрока на УЕФА]
• [www.galatasaray.org/en/futboltakimi/pages/oyuncu_23.php Профиль на официальном сайте «Галатасарая»]
• [www.transfermarkt.com/servet-cetin/profil/spieler/7041 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [www.footballdatabase.com/index.php?page=player&Id=1764&pn=Servet_%C3%87et%C4%B1n Профиль на footballdatabase.com]

</div>

Отрывок, характеризующий Четин, Сервет

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.