Чехонин, Сергей Васильевич

Сергей Васильевич Чехонин
Место рождения:	Лыкошино, Боровичский уезд, Новгородская губерния, Российская империя
Место смерти:	Лёррах, Баден-Вюртемберг, Третий Рейх
Жанр:	керамика, графика, живопись
Влияние:	И. Е. Репин

Серге́й Васи́льевич Чехо́нин (1878, Лыкошино, Новгородская губерния — 23 февраля 1936, Лёррах, Баден-Вюртемберг, Германия) — русский художник и график, член художественного объединения «Мир искусства» и ученик И. Е. Репина.

Биография

Чехонин родился в семье машиниста Николаевской железной дороги. С пятнадцати лет он стал самостоятельно зарабатывать на жизнь: работал конторщиком, чертёжником, кассиром на пароходной станции. В 1896 году он приехал в Санкт-Петербург, где занимался в Рисовальной школе при ОПХ до 1897 года и школе М. К. Тенишевой до 1900 года. Кроме того, Чехонин основательно изучал искусство керамики и начал свой творческий путь именно как художник-керамист, успев поучаствовать в украшении многих крупных сооружений начала XX века, таких как гостиница «Метрополь» в Москве. Он также занимался росписью по фарфору, освоил финифть, оформление интерьеров и другие декоративные ремёсла.

Вскоре после Первой русской революции 1905 года Чехонин обратился к графике. Сперва он сотрудничал как карикатурист в сатирических журналах, потом занялся оформлением книг, созданием экслибрисов. Это принесло ему значительный успех: в 1910-х годах Чехонин оказался одним из тех мастеров, творчество которых определяло высокий уровень русского книжного искусства. Безупречно владевший шрифтом и орнаментом, Чехонин, наряду с Д. И. Митрохиным и Г. И. Нарбутом, принадлежал к «младшему поколению» членов «Мира искусства», поднявшему книжную графику на новый уровень.

После событий 1917 года жизнь Чехонина стала ещё более насыщенной. Он занимался общественной деятельностью, служил художественным руководителем Государственного фарфорового завода в Петрограде в 1918—1923 годах, а потом в Ленинграде в 1925—1927 годах. Собственный же стиль творчества, который по-прежнему играл в его жизни главную роль, художник заметно изменил, привнёс в него динамичность и взволнованность. Этот новый стиль, который А. М. Эфрос назвал «советским ампиром», Чехонин использовал во всём, что делал: в книжной и промышленной графике, эмблематике, росписях по фарфору.

В 1928 году Чехонин покинул СССР, эмигрировав в Париж. Он жил во Франции и Германии, много работал в театре и практически не занимался ни росписью фарфора, ни книжной графикой, предпочтя им декоративную роспись тканей. Чехонин даже сумел изобрести совершенно оригинальный способ многоцветной печати по ткани. Скончался 23 февраля 1936 года в Германии на пятьдесят восьмом году жизни.

Работы Чехонина выставлены во многих музеях бывшего СССР. Парижский Лувр приобрёл портрет Максима Горького его работы.

Интересные факты

Сергей Чехонин участвовал в разработке одного из первых советских военных флагов и государственной печати РСФСР. Выпущенные по его эскизам для местного Архангельского банка чеки и банкноты в 25 рублей (прозванные моржовками по изображению на них моржа), ходили как в советском Архангельске, так и при правительстве Чайковского.

Ссылки

• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=134884 Биография на сайте biografija.ru]
• [www.artsait.ru/art/ch/chehonin/main.htm Биография на сайте artsait.ru]
• [www.i-type.ru/chehonin.html Биографическая статья на сайте i-type.ru]
• Никольский А. [sias.ru/upload/isk/318-342_Nikolskiy%20top.pdf С. В. Чехонин — мастер монументально-декоративной живописи] // Искусствознание : журнал. — 2014. — № 1-2. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2073316X&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2073316X].

Отрывок, характеризующий Чехонин, Сергей Васильевич

– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.