Чехословацкий национальный совет

Чехословацкий национальный совет (чеш. Československá národní rada, фр. Conseil National Tchécoslovaque) — руководящая политическая организация чехословацкой буржуазной эмиграции в период Первой мировой войны. Был создан 13 февраля 1916 года в Париже в качестве представительного органа так называемого «заграничного сопротивления» по инициативе Томаша Масарика, Милана Штефаника, Эдварда Бенеша, Штефана Осуского (Štefan Osuský) и других деятелей чешского и словацкого национального движения.

Председателем ЧНС был избран Томаш Масарик, заместителями председателя — Йозеф Дюрих (Josef Dürich) и Милан Штефаник, генеральным секретарём — Эдвард Бенеш.

Предшественником ЧНС являлся созданный в 1915 году в Париже Чешский заграничный комитет, заявивший в своем манифесте от 14 ноября 1915 года о поддержке Антанты и о стремлении добиваться создания самостоятельного чехословацкого государства. В феврале 1916 года именно на его базе в Париже был создан Национальный совет чешских (позднее — и словацких) земель, позднее переименованный в Чехословацкий национальный совет.

Совет располагался в здании по адресу Rue Bonaparte, 18, где в настоящее время размещается чешское консульство и Чешский центр (позднее Совет переехал в здание № 34 по той же улице, где и оставался до конца войны). Печатные органы — журналы «La Nation Tchèque» и «Československá samostatnost».

Первоначально деятельность ЧНС ограничивалась установлением связей с деловыми и правительственными кругами стран Антанты, сбором разведывательной информации и антиавстрийской пропагандой. В дальнейшем была развёрнута вербовка военнопленных и эмигрантов для работы в промышленности и сельском хозяйстве стран Антанты, добровольцев для чехословацких частей, формировавшихся в России, Франции, Италии.

Руководители Чехословацкого национального совета продвигали идею коренного изменения политической географии Средней Европы — в частности, расчленения Австро-Венгрии и создания самостоятельных чехословацкого и югославского государств — и предпринимали активнейшие усилия для получения согласия и содействия стран Антанты (в первую очередь, Франции и России) и США в формировании самостоятельной добровольческой чехословацкой армии.

В мае 1917 года с согласия Временного правительства было создано Отделение ЧНС для России во главе с Томашем Масариком.

Результатом деятельности Совета стало, в частности, подписание французским правительством декрета от 16 декабря 1917 года о создании во Франции чехословацкой армии, подчинявшейся Чехословацкому национальному совету.

В конце Первой мировой войны в июне — сентябре 1918 года Совет был признан правительствами Франции, Великобритании, США и Японии в качестве официального представителя будущего чехословацкого государства. 14 октября 1918 года Совет был преобразован в так называемое временное чехословацкое правительство в Париже. Формально прекратил свою деятельность 14 ноября 1918 года с созданием первого правительства Чехословацкой Республики.

См. также

• Чехословацкий корпус
• Чехословацкие легионы

Отрывок, характеризующий Чехословацкий национальный совет

На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.