Чеченская письменность

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Чеченская письменность — письменность, используемая для записи чеченского языка. За время своего существования функционировала на разных графических основах и неоднократно реформировалась. В настоящее время чеченская письменность функционирует на кириллице. В истории чеченской письменности выделяются следующие этапы:

  • до 1925 года — письменность на основе арабского алфавита
  • 1862—1910-е годы — письменность на основе кириллицы (параллельно с арабской)
  • 1925—1938 годы — письменность на латинской основе
  • с 1938 года — современная письменность на основе кириллицы
  • 1990-е годы — попытка создания письменности на латинской основе




Алфавит на основе арабского

В XVI веке в Чечню вместе с исламом проник арабский язык. Во время Кавказской войны были предприняты первые попытки приспособить арабское письмо под особенности чеченской фонетики, что было непростым делом из-за отсутствия в арабском письме букв для имеющихся в чеченском абруптивов и лабиализованных гласных[1].

Первоначально чеченский алфавит на основе арабского выглядел так[2]:
ي ﻻ ه و ن م ل ك ق ڮ ڤ ف غ ع ظ ط ض ص ش س ز ر ذ د خ ح ج ث ت ب ا

В 1910 году Сугаип Гайсунов реформировал чеченский арабский алфавит, приблизив его к нуждам чеченской фонетики. На этом алфавите в типографии Темир-Хан-Шуры начали печататься книги. Этот алфавит выглядел так:
ڥ ڤ ڭ ڮ ژ چ ي ه و ن م ل ك ق ف غ ع ظ ط ض ص ش س ر ذ د خ ح ج ث ت ب ا . Гласные звуки [а], [е] и [о] обозначались горизонтальной чертой над согласными[3].

В 1920 году был издан букварь за авторством А. Тугаева и Т. Эльдарханова. Этот букварь содержал алфавит С. Гайсунова с добавлением двух букв — څ для звука [чӀ] и (ра с тремя точками под ней) для звука [цӀ]. Одновременно из алфавит были исключены буквы ض и ص, использовавшиеся только в арабских словах[4].

Наконец в 1922 году Шахаб Сугаипов ещё раз реформировал чеченский арабский алфавит, введя в него знаки для обозначения гласных и максимально приспособив его для нужд чеченской фонетики. Этот алфавит употреблялся во всех официальных сферах (образование, книгоиздание, документооборот) до 1925 года, хотя отдельные статьи в газете «Серло» печатались на нём до 1927 года. Последний вариант алфавита на арабской графической основе выглядел так[5]:

آ ب چ د ه ف گ ع اى ى ک ڤ ل م ن او̃ يۇ ف
ر س ش ت او ۇ و وو خ ح ذ ج ڥ غ ݗ ڗ ط ق

Алфавит Услара

Вскоре после присоединения Чечни к Российской империи изучением чеченского языка занялся барон П. К. Услар. Он составил первую грамматику чеченского языка, а в 1862 году вместе со своим помощником Кеди Досовым составил первый чеченский букварь «нахчујн ђуж ду һара»[6]. Алфавит этого издания базировался на кириллической основе, но также включал несколько латинских и грузинских букв. В 1866 году на этом алфавите вышел ещё один букварь за авторством И. Бартоломея[7].

Алфавит Услара был хорошо приспособлен к нуждам чеченской фонетики и использовался в светских школах Чечни, которых, однако, в то время было очень мало[8].

В 1908 году учителем Т. Эльдархановым был составлен, а в 1911 году издан новый чеченский букварь: «Чеченская азбука и первая книга для чтения». В этом издании он использовал алфавит Услара, в который были внесены несколько изменений. Так, он исключил из алфавита букву ђ, а грузинские буквы წ и ჭ заменил на ц̀ и ч̀ соответственно[9].

Алфавит на основе латинской графики (1925—1938)

В начале 1920-х годов в СССР развернулась кампания по латинизации письменностей. Уже в 1920 году на I съезде горских просвещенцев в Пятигорске был предложен проект латинизированного чеченского алфавита, но тогда он был отвергнут сторонниками арабского письма. В 1923 году на латинский алфавит перешли ингуши, язык которых близок к чеченскому. Однако в Чечне латинизация встретила сопротивление со стороны духовенства и других сторонников арабского письма[8]. Тем не менее в 1925 году был официально утверждён чеченский латинизированный алфавит, составленный Х. Д. Ошаевым. Этот алфавит имел следующий вид[10]:

A a Ä ä B b C c Č č Ch ch Čh čh D d E e F f
G g Gh gh H h I i J j K k Kh kh L l M m N n
Ŋ ŋ O o Ö ö P p Ph ph Q q Qh qh R r S s Š š
T t Th th U u Ü ü V v X x X̌ x̌ Y y Z z Ž ž

11-17 июля 1928 года во Владикавказе прошла конференция по вопросу унификации чеченского и ингушского алфавитов. По итогам обсуждения было решено внести в чеченскую письменность ряд изменений: заменить букву X̌ x̌ на Ꜧ ꜧ, Ä ä на Ea ea, Ö ö на Eo eo, Ü ü на Eu eu, а также исключить из алфавита букву Ŋ ŋ[11]

Однако де-факто унификация чеченского и ингушского алфавитов прошла позднее, в 1934 году, к тому же в сокращённом варианте. Была лишь произведена замена X̌ x̌ на Ꜧ ꜧ и исключена Ŋ ŋ. В таком виде алфавит продолжал функционировать до 1938 года[12].

Кириллический алфавит

В 1938 году в ходе процесса по переводу письменностей народов СССР на кириллицу Н. Ф. Яковлевым был составлен чеченский кириллический алфавит, функционирующий по настоящее время[13].

Современный чеченский алфавит имеет следующий вид[14]:

А а Аь аь Б б В в Г г ГӀ гӀ Д д Е е Ё ё Ж ж
З з И и Й й К к Кх кх Къ къ КӀ кӀ Л л М м Н н
О о Оь оь П п ПӀ пӀ Р р С с Т т ТӀ тӀ У у Уь уь
Ф ф Х х Хь хь ХӀ хӀ Ц ц ЦӀ цӀ Ч ч ЧӀ чӀ Ш ш Щ щ
Ъ ъ Ы ы Ь ь Э э Ю ю Юь юь Я я Яь яь Ӏ

Современный чеченский алфавит достаточно хорошо отражает фонетическую структуру чеченского языка, но, вместе с тем не лишён ряда недостатков. Так, некоторые специалисты предлагают исключить из чеченского алфавита буквы е, ё, ю, юь, я, яь и заменить их на йэ, йо, йу, йуь, йа, йаь соответственно. Также поступали предложения по исключению из алфавита букв ф, щ. Ещё одним предлагаемым усовершенствованием является обозначение на письме долгих гласных, которое возможно реализовать либо через удвоение буквы, либо путём простановки диакритического знака макрона над ней[15].

Алфавит на основе латинской графики (1991 год)

1 ноября 1991 года в одностороннем порядке была провозглашена независимость Чеченской Республики Ичкерия. На следующий день парламент ЧРИ принял закон «О возврате чеченскому народу латинской графики». Новый латинизированный алфавит, разработанный К. З. Чокаевым и З. У. Хамидовой, не прошёл экспертизы ни в одном научном учреждении. Многие чеченские специалисты (например, Ю. Д. Дешериев) возражали против его внедрения. По факту использование нового алфавита ограничилось созданием официальных вывесок и бланков; во всех остальных сферах продолжал использоваться кириллический алфавит. После восстановления Россией контроля над Чечнёй в 2000 году использование латинизированного алфавита было прекращено[16][17].

Латинизированный чеченский алфавит 1990-х годов имел следующий вид[18]:

A a Ä ä B b C c Ċ ċ Ç ç Ç̇ ç̇ D d E e F f G g
Ġ ġ H h X x Ẋ ẋ I i Ƶ ƶ K k Kh kh Q q Q̇ q̇ L l
M m N n O o Ö ö P p Ph ph R r S s Ş ş T t Th th
U u Ü ü V v Y y Z z J j Ə ə Ŋ ŋ

Данный алфавит используется в разговорнике и грамматике чеченского языка, которые составил Николас Од (Awde, Nicholas and Muhammad Galaev (1996) Chechen Dictionary and Phrasebook), а также в словаре, выпущенном в Анкаре в 2003 году.

В 2011 году во Франции сторонниками ЧРИ был составлен новый вариант чеченского латинизированного алфавита. На нём был выпущен букварь и подготовлены другие издания. Алфавит имеет следующий состав[19]: A a, Ae ae, B b, C c, C' c', Ch ch, Ch' ch', D d, E e, F f, G g, Gh gh, H h, ', I i, J j, K k, K' k', L l, M m, N n, O o, Oe oe, P p, P' p', Q q, Qh qh, R r, S s, Sh sh, T t, T' t', U u, Ue ue, V v, W w, X x, Y y, Z z, Zh zh.

Таблица соответствия алфавитов

Современная
кириллица
Название
буквы[14]
Латиница
1992—2000[20]
Латиница
1925—1938[10]
Арабица
1922—1925[5]
Кириллица
Услара[21]
МФА
А а а A a, Ə ə A a آ а /ə/, /ɑː/
Аь аь аь Ä ä Ä ä ا /æ/, /æː/
Б б бэ B b B b ب б /b/
В в вэ V v V v و в /v/
Г г гэ G g G g گ г /g/
ГӀ гӀ гӀа Ġ ġ Gh gh غ г̧ /ɣ/
Д д дэ D d D d د д /d/
Е е е E e, Ie ie, Ye ye E e, Je je ە е /e/, /ɛː/, /je/, /ie/
Ё ё ё Yo yo /jo/
Ж ж жэ Ƶ ƶ Ž ž ج ж /ʒ/, /dʒ/
З з зэ Z z Z z ز з /z/, /dz/
И и и I i I i اى і /ɪ/
Й й доца и Y y J j ی ј /j/
К к ка K k K k ک к /k/
Кх кх кха Q q Q q ڤ k /q/
Къ къ къа Q̇ q̇ Qh qh ق q /qʼ/
КӀ кӀ кӀа Kh kh Kh kh к̧ /kʼ/
Л л эл L l L l ل л /l/
М м эм M m M m م м /m/
Н н эн N n, Ŋ ŋ N n, Ŋ ŋ ن н, н̧ /n/, /ŋ/
О о о O o, Uo uo O o او̃ о /o/, /ɔː/, /wo/, /uo/
Оь оь оь Ö ö Ö ö يۇ /ɥø/, /yø/
П п пэ P p P p ف п /p/
ПӀ пӀ пӀа Ph ph Ph ph ڥ п̧ /pʼ/
Р р эр R r R r ر р /r/
С с эс S s S s س с /s/
Т т тэ T t T t ت т /t/
ТӀ тӀ тӀа Th th Th th ط т̧ /tʼ/
У у у U u U u او у /uʊ/
Уь уь уь Ü ü Ü ü ۇ /y/
Ф ф эф F f F f ف /f/
Х х ха X x X x خ х /x/
Хь хь хьа Ẋ ẋ X̌ x̌ ح х̀ /ʜ/
ХӀ хӀ хӀа H h H h ھ һ /h/
Ц ц цэ C c C c ц /ts/
ЦӀ цӀ цӀа Ċ ċ Ch ch ڗ /tsʼ/
Ч ч чэ Ç ç Č č چ ч /tʃ/
ЧӀ чӀ чӀа Ç̇ ç̇ Čh čh ݗ /tʃʼ/
Ш ш ша Ş ş Š š ش ш /ʃ/
Щ щ ща Şç şç Šč šč
Ъ ъ чӀогӀа
хьаьрк
' /ʔ/
Ы ы ы i
Ь ь кӀеда
хьаьрк
Э э э E e E e اە /e/
Ю ю ю Yu yu Ju ju /ju/
Юь юь юь Yü yü Jü jü /jy/
Я я я Ya ya Ja ja /ja/
Яь яь яь Yä yä Jä jä /jæ/
Ӏ Ӏа J j Y y ع /ʡ/, /ˤ/

Напишите отзыв о статье "Чеченская письменность"

Примечания

  1. И. Ю. Алироев. Чеченский язык. — М.: Academia, 1999. — С. 24-31. — 160 с. — 1500 экз. — ISBN 587444-105-0.
  2. Чентиева, 1958, с. 42-43.
  3. Чентиева, 1958, с. 45-46.
  4. Чентиева, 1958, с. 47.
  5. 1 2 Чентиева, 1958, с. 48-49.
  6. [zhaina.com/language/156-nahchujn-dzhuzh-du-hara.html нахчујн ђуж ду һара]. — Тіпліз, 1862. — 32 с.
  7. И. Бартоломей. [www.zhaina.com/language/186-chechenskijj-bukvar.html Чеченский букварь]. — Тифлис: Типография главного управления наместника кавказского, 1866. — 154 с.
  8. 1 2 М. И. Исаев. Языковое строительство в СССР. — М.: «Наука», 1979. — С. 195-199. — 352 с. — 2650 экз.
  9. Чентиева, 1958, с. 37.
  10. 1 2 Чентиева, 1958, с. 57.
  11. З. Мальсагов. [xn--90ax2c.xn--p1ai/catalog/000202_000006_1544629/ Культурная работа в Чечне и Ингушии в связи с унификацией алфавитов]. — Владикавказ, 1928. — С. 5-7. — 500 экз.
  12. Чентиева, 1958, с. 61-72.
  13. Чентиева, 1958, с. 75-76.
  14. 1 2 И.Ю. Алироев. Чеченско-русский словарь / отв. ред. д-р филол. наук З.Х. Хамидова. — М.: Academia, 2005. — С. 14. — 384 с. — ISBN 5-87444-180-8.
  15. Р. В. Гадаев [anchr.ru/wp-content/uploads/2013/02/%D0%B2%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA-%E2%84%962-2009.pdf К вопросу о становлении чеченского алфавит на русской графической основе] // Вестник Академии наук Чеченской Республики. — Грозный, 2009. — № 2 (11). — С. 124-128. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2070-2348&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2070-2348].
  16. А. А. Яхъяева. [xn--90ax2c.xn--p1ai/catalog/000200_000018_RU_NLR_bibl_1159065/ Чеченский язык в 90-е годы XX века: функции и структура. автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук]. — Грозный: Чеченский гос. университет, 2007. — 23 с.
  17. Р. В. Гадаев. Формирование и развитие чеченской письменности. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. — Грозный: Чеченский гос. педагогический институт, 2010. — С. 109-110.
  18. A. S. Lepiev, İ. A. Lepiev. [zhaina.com/language/142-turkoy331-nox231iy331.html Türkçe-çeçence sözlük / Turkoyŋ-noxçiyŋ doşam]. — Ankara, 2003. — С. vi-vii.
  19. [thechechenpress.com/nohchiin-muott/1138-чеченский-язык-–-достояние-нации.html Чеченский язык – достояние нации]. Thechechenpress (27.03.2012). Проверено 29 марта 2015.
  20. [www.eki.ee/knab/lat/kblce.pdf Romanization system of Chechen language]. Eesti Keele Instituudi (20.07.2003). Проверено 15 марта 2015.
  21. Чентиева, 1958, с. 30.

Литература

  • Чентиева М. Д. История чечено-ингушской письменности. — Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд-во, 1958.

Отрывок, характеризующий Чеченская письменность

– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.