Чеченский погром 1951 года в Восточном Казахстане

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Беспорядки на этнической почве в Восточном Казахстане в 1951 году.

Предыстория конфликта

После депортации чеченцев в Казахстан, чеченцы жили компактными посёлками и работали на различных предприятиях Казахстана. Данные события относятся к городам Лениногорск, Усть-Каменогорск и Зыряновск. После Великой Отечественной войны в Восточном Казахстане стали усиленно развивать промышленность по добыче полезных ископаемых. В Усть-Каменогорске и Лениногорске развернулось большое строительство. Начали возводить гидростанцию на Иртыше, Ульбинский завод по обогащению урана, полиметаллические комбинаты. На стройки и рудники привлекались специалисты со всей страны.

Начало конфликта

Существует несколько версий причин конфликтов. В Лениногорске причиной столкновений послужило убийство преступными лицами из числа чеченской диаспоры малолетней дочери вдовы фронтовика Паршуковой. В городе Усть-Каменогорске причиной конфликта стало убийство израненного на фронте милиционера. Его обнаружили под деревянным мостом через Ульбу, подвешенным за ноги вниз головой, с перерезанным горлом. Новость об этом пронеслась по окружающим населённым пунктам и вину за убийство возложили на чеченцев. По третьей версии конфликт начался на бытовой почве в результате ссоры между чеченцем и завербованным горняком. В ходе конфликта горняк забил насмерть железным прутом чеченца. После этого начались беспорядки в чеченском посёлке Чечен-городок. Конфликт начался 10 апреля 1951 года. Но все же основной причиной погрома явилось то, что летом 1950 года в городе Лениногорск, накануне праздника Рамадан, прошёл слух о том, что чеченцы якобы используют для своих ритуалов кровь младенцев. В результате 16-18 июня 1950 года там был устроен чеченский погром, вылившийся в трёхдневные уличные схватки.

Ход конфликта

О данном инциденте сразу стало известно в Чечен-городке, в центре которого стала собираться возбуждённая толпа мужчин. Кавказцы толпой пошли по городу, избивая всех встречных рабочих. В ответ в городе стали собираться толпы т. н. вербованных, преступных элементов и русских горожан, которые двинулись на посёлок чеченцев. Только начался ледоход: на реке Ульба, впадающей в Иртыш, громоздились торосы. В эту реку восставшие «вербованные» погнали всю чеченскую диаспору: мужчин, детей, стариков. Многие, спасаясь, смогли добраться до другого берега глубокой реки, а многие тонули подо льдинами. Сил местной милиции не хватило для предотвращения столкновений, несмотря на все предпринимаемые усилия. Недалеко от города стояла армейская часть, прокладывавшая железную дорогу на Зыряновск. Солдат срочно бросили на подавление бунта. Выстрелами поверх голов они остановили и рассеяли «вербованных». Вечером 10 апреля 1951 года в Чечен-городке погибло 40 человек.

Последствия конфликта

Об инциденте было извещено руководство страны, включая Сталина. Через три-четыре дня начались массовые аресты. Задержанные направлялись в городскую тюрьму, камеры которой быстро оказались переполнены. Судили человек 50. Главный «зачинщик» не был обнаружен. Вопрос о событиях в Восточном Казахстане был вынесен на бюро ЦК ВКП(б). В Москву был вызван первый секретарь обкома Хабир Мухарамович Пазиков, где после разбирательства ему был объявлен выговор. Был наказан (уволен) за нерешительность секретарь Лениногорского горкома.

3 мая 1951 года в докладной записке на имя первого секретаря ЦК КП(б) Казахстана Жумабая Шаяхметова обком партии рапортовал о принятых мерах:

«Дело Мамонова и др. 38 человек деклассированных элементов, обвинявшихся в организации массовых беспорядков, рассмотрено в г. Лениногорске. Дело Цурикова и др. 11 человек деклассированных элементов, обвинявшихся также в организации массовых беспорядков, рассмотрено в г. Усть-Каменогорске.

Все они осуждены по статье 59-2 и 59-7 УК…».

Статья 59 Уголовного Кодекса, действовавшего в те годы, намечала кары за преступления против порядка управления, за погромы и предусматривала длительные сроки заключения или расстрел с конфискацией «всего имущества».

См. также

• Межэтнические конфликты в Казахстане
• Депортация чеченцев и ингушей
• Массовые беспорядки в Грозном (1958)

Ссылки

• [www.centrasia.ru/newsA.php?st=1051856100 Чеченский погром весны 1951 года в Восточном Казахстане. (свидетельства очевидцев)]
• [www.centrasia.ru/newsA.php?st=1049445300 Их топили в Иртыше… Чеченские погромы на севере Казахстана весной 1951 года (страницы истории)]

Отрывок, характеризующий Чеченский погром 1951 года в Восточном Казахстане

Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]