Чеченцы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Чеченцы
Самоназвание

Нохчий

Численность и ареал

Всего: ок. 1,7 млн
Россия Россия: 1 431 360 (2010)[1]

Турция Турция: 102 000[3]
Казахстан Казахстан: 35 000[4]
Франция Франция: 29 000[5]
Австрия Австрия: 24 000[6]
Бельгия Бельгия: 17 000[7]
Иордания Иордания: 3 200[8]
Германия Германия: 12 000[9]
Грузия Грузия: 10 100[10]
Ирак Ирак: 10 000[11]
Сирия Сирия: 6 200[12]
Азербайджан Азербайджан: 5 000[13]
Египет Египет: 5 000[14]
Украина Украина: 2 700[15]
Киргизия Киргизия: 2 000[16]
Узбекистан Узбекистан: 1 500[17]
Туркмения Туркмения: 800[18]
США США: 379 (2003)[19]

Язык

Чеченский

Религия

ислам (суннитского толка)

Расовый тип

европеоидный

Родственные народы

ингуши, бацбийцы

 История Чечни

История Чечни в Средние века

Вайнахи

Чеченцы

Тейп

Тукхум

Чечня и Российская империя

Кавказская война

Северо-Кавказский имамат

Терская область

Терские казаки

Чечня в Гражданскую войну

Горская республика (1917—1919)

Терская Советская Республика (1918—1919)

Северо-Кавказская Советская Республика (1918)

Северо-Кавказский эмират (1919—1920)

Горская АССР (1921—1924)

Чеченский национальный округ (1920—1922)

Чечня в СССР

Чеченская автономная область (1922—1934)

Чечено-Ингушская АССР (1934—1944)

Депортация чеченцев и ингушей (1944)

Грозненская область (1944—1957)

Чечено-Ингушская АССР (1957—1991)

Чечня после распада СССР

Чеченская Республика Ичкерия (1991—2000)

Первая чеченская война (1994—1996)

Хасавюртовские соглашения (1996)

Межвоенный кризис (1996—1999)

Вторая чеченская война (1999—2009)

Чеченская республика (с 2000)


Портал «Чечня»

Чече́нцы, самоназв. но́хчий (чеч. нохчий) — народ, проживающий на Северном Кавказе, коренное население Чечни. Исторически также проживают в Хасавюртовском, Новолакском, Казбековском, Бабаюртовском, Кизилюртовском, Кизлярском муниципальных районах Дагестана[20], Сунженском и Малгобекском муниципальных районах Ингушетии[21], Ахметском районе Грузии[22]. Общая численность чеченцев во всём мире 1 550 000 чел[23].

В российском кавказоведении до революции 1917 года и в первые десятилетия советского периода исследователи в этноним «чеченцы» часто объединяли все нахские народы, включая ингушей (галгай), бацбийцев/цова-тушин (бацби) и кистин/кистинцев Грузии[24][25].





Название

Этимология

Название «чеченцы» является русской транслитерацией наименования этого народа у кабардинцев — «шашан», которое, в свою очередь, произошло от села Большой Чечень, где, вероятно, русские впервые встретились с чеченцами в конце XVII века[26][~ 1]. Название села восходит к XIII веку, когда в этом месте находилась ставка монгольского хана Сечена[27]. Вначале русские называли так лишь жителей села Большой Чечень, позднее, этноним «чеченцы» был перенесён на всех родственных обитателей прилегающих областей[28]. В начале XVIII века обобщающее название «чеченцы» для всех восточных вайнахов стало встречаться в русских и грузинских источниках[29], позже этот этноним переняли и некоторые окружающие народы.

Альтернативная гипотеза этимологии названия чеченцев, согласно некоторым исследователям (напр. А. Вагапов), предполагает, что этот этноним был представлен у соседей чеченцев задолго до прихода русских на Кавказ[30].

Расселение

В настоящий момент абсолютное большинство чеченцев проживает на территории Российской Федерации, а именно — в Чеченской республике. В истории чеченского народа было несколько расселений.

Жилища чеченцев простирались раньше от гор, недалеко от Эндери находящихся, до самого Каспийского моря, но поскольку они гребенским и донским казакам отогнанием скота и лошадей много вреда причиняли, то в 1718 году командированы были на них несколько тысяч донских казаков, которые всю их землю опустошили и многих порубили[31][32].

После кавказской войны в 1865 году около 5 000 семей чеченцев [33] переселились в Османскую империю. Это движение получило название мухаджирство. На сегодняшний день, потомки тех переселенцев и составляют основную часть чеченских диаспор в Турции, Сирии и Иордании. [34]

В феврале 1944 года более полумиллиона чеченцев были полностью депортированы из мест своего постоянного проживания в Среднюю Азию. 9 января 1957 года чеченцам разрешили вернуться на прежнее место жительства, при этом некоторое количество чеченцев осталось в Казахстане и Киргизии.

После первой и второй чеченской войн значительное количество чеченцев уехало в страны Западной Европы, Турцию и арабские страны. Также значительно увеличилась чеченская диаспора в регионах Российской Федерации.

К управлению начальника левого фланга Кавказской линии отнесено пространство, ограниченное главным хребтом гор, реками Андийским Койсу, Сулаком, Каспийским морем и рр. Тереком и Ассою и Даут-Мартаном. Главное народонаселение этого пространства составляет чеченское племя, самое сильное, буйное и воинственное из всех кавказских народов; их считается до 100 тыс. душ. ...[35]

Этническая история

Формирование этноса

Согласно большинству современных кавказоведов (например, д. и. н. Я. З. Ахмадову), формирование чеченского народа является результатом сложных процессов внутренней этнической консолидации вайнахского населения в XVI—XVIII веках. В этот период различные вайнахские «свободные общества» осваивают предгорные равнины и параллельно происходит их исламизация — важнейший релегиозно-культурный фактор формирования чеченцев. Среди исследователей также существуют и другие мнения относительно времени образования чеченского этноса: например д.и.н. В. А. Шнирельман считает, что полная этническая консолидация чеченцев не наступила и в XX веке. Однако, основа чеченского народа — восточные вайнахские этногруппы, и в частности, ядро объединения — общность нохчий, имеют древнейшую на Кавказе историю[36][37][38].

В наши дни достаточно сложно определить все этнические группы вайнахов, как в горах, так и на равнине, которые явились основой складывания чеченского народа. Динамический процесс ассимиляции вайнахских «свободных обществ» исторически, географически и экономически тяготевших друг к другу, привёл к тому, что в XXI веке существуют три современных вайнахских народа: бацбийцы, ингуши и чеченцы. Однако до революции 1917 года исследователи обоснованно считали, что всякое деление между ними условное, так как в сущности это один народ, который в силу исторических условий и политических устремлений российских властей на Кавказе оказался в некоторой степени друг от друга изолирован (например, во времена движения горцев Северного Кавказа под предводительством шейха Мансура в 1785—1791 годах и имама Шамиля в 1834—1859 годах)[39].

Теории происхождения чеченцев

Проблема происхождения и наиболее раннего этапа истории чеченцев остаётся окончательно не выясненной и дискуссионной, хотя их глубокая автохтонность на Северо-Восточном Кавказе и более обширная территория расселения в древности представляются вполне очевидными. Не исключено массовое передвижение протовайнахских племён из Закавказья на север Кавказа, но время, причины и обстоятельства этой миграции, признаваемой рядом учёных, остаются на уровне предположений и гипотез.

Версия доктора исторических наук, профессора Георгия Анчабадзе о происхождении чеченцев и ингушей:

  • Чеченцы — древнейший коренной народ Кавказа, их правитель носил имя «Кавказ», от которого и произошло название местности. В грузинской историографической традиции также считается, что Кавказ и его брат Лек, предок дагестанцев, заселили безлюдные на тот момент территории Северного Кавказа от гор до устья реки Волги[40][41].

Существует несколько других версий:

  • Потомки хурритских племён (ср. разделение на тейпы), ушедших на север (Грузия, Северный Кавказ). Это подтверждается как сходством чеченского и хурритского языков, так и схожими легендами, и практически полностью идентичным пантеоном богов.
  • Потомки тигридского населения, автохтонного народа, обитавшего в районе Шумера (р. Тигр). Чеченские тептары пунктом исхода чеченских племён называют Шемаар (Шемара), далее Нахчуван, Кагызман, Север и Северо-Восток Грузии и наконец Северный Кавказ. Однако, скорее всего, это относится лишь к части чеченских тукхумов, так как маршрут расселения других племён несколько иной, к примеру, шаройские культурные деятели указывают на Ленинаканскийт (Шаройский) район, то же можно сказать и о некоторых кланах Чеберлоя, таких, как Хой («хъо» — стража, дозор) (г. Хой в Иране)[42][неавторитетный источник? 4002 дня].

В Российской империи

Ещё до Кавказской войны, в начале XVIII века, после того, как гребенские казаки покинули Терское правобережье, многим чеченцам, которые согласились добровольно принять российское подданство, была предоставлена возможность туда переселиться в 1735, а затем в 1765 году.

Документ, на основании которого горная Чечня вошла в состав России, был подписан 21 января 1781 года и подтверждён осенью того же года. С чеченской стороны его подписали почётнейшие старшины сёл Большие и Малые Атаги, Гехи и ещё двенадцати селений, то есть, всей южной половины Чеченской республики в нынешнем понимании. Документ этот был скреплён подписями на русском и арабском языках и клятвой на Коране. Но, во многом этот документ остался формальностью, хотя Российская империя при этом получила официальное «право» для вовлечения Чечни в состав России, далеко не все чеченцы, особенно влиятельный Шейх Мансур, смирились с новым порядком, и так началась почти вековая Кавказская война.

Во время Кавказской войны под руководством генерала Алексея Ермолова была построена Сунженская линия укреплений, в 1817—1822 годах на месте некоторых чеченских и ингушских сёл. После пленения Шамиля, уничтожения ряда мятежных имамов, а также с переходом при фельдмаршале Иване Паскевиче к «тактике выжженной земли», когда мятежные аулы полностью разрушались, организованное сопротивление горцев удалось подавить в 1860-м году.

Но конец Кавказской войны не означал полный мир. Особый спор вызывал земельный вопрос, который был далеко не в пользу чеченцев. Даже к концу XIX-го века, когда была найдена нефть, доходы чеченцам почти не шли. Относительное спокойствие в Чечне царскому правительству удавалось поддерживать за счёт фактического невмешательства во внутреннюю жизнь горцев, подкупом родо-племенной знати, бесплатной выдачей муки, тканей, кожи, одежды бедным горцам; назначением должностными лицами местных авторитетных старейшин, вождей тейпов и племён.[43]

Чеченцы часто поднимали восстания, как было при Русско-турецкой войне 1877—1878 годов и затем во время революции 1905 года. Но одновременно чеченцы ценились царской властью за их боевую храбрость. Из них был сформирован чеченский полк элитной Дикой дивизии, отличившейся в Первой мировой войне. Их брали даже в личный царский конвой, состоявший также из казаков и других горцев.[44][45] Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона 1905 года про них писал:

Чеченцы считаются людьми весёлыми, остроумными («французы Кавказа»), впечатлительными, но пользуются меньшими симпатиями, чем черкесы, вследствие их подозрительности, склонности к коварству и суровости, выработавшихся, вероятно, во время вековой борьбы. Неукротимость, храбрость, ловкость, выносливость, спокойствие в борьбе — черты Ч., давно признанные всеми, даже их врагами.

А. И. Солженицын, «Архипелаг ГУЛАГ»:

…Но была одна нация, которая совсем не поддалась психологии покорности — не одиночки, не бунтари, а вся нация целиком. Это — чеченцы…

В СССР

Во время Гражданской войны Чечня превратилась в поле боя, и территория Чечни неоднократно менялась. После Февральской революции, в марте 1917 года под руководством бывшего члена конвоя его Императорского Величества, а позже Дикой дивизии Тапы Чермоева был образован Союз Народов Северного Кавказа, провозгласивший в ноябре 1917 года Горскую республику (а с мая 1918 — Республику горцев Северного Кавказа). Но наступление Красной Армии и Деникина быстро покончило с республикой. В самой Чечне царила анархия. Большевикам чеченцы, как и другие народы Кавказа, сыграли на руку, и в результате после их победы чеченцев вознаградили автономией и огромным количеством земель, включая почти все станицы Сунженской линии, откуда выселили казаков.

В 1920-х годах, при политике коренизации был сделан огромный вклад в развитие чеченцев. Была разработана новая чеченская письменность (на основе сначала латинского, затем кириллического алфавита; до этого применялась арабская графика), появился национальный театр, музыкальные ансамбли и многое другое. Но дальнейшая интеграция чеченцев в советский народ оборвалась при коллективизации, особенно при попытках создавать колхозы в горных районах. Волнения и восстания продолжались, особенно когда автономный статус Чечни стал опять формальным в результате того, что в 1934-м году Чеченскую АО объединили с Ингушской, а в 1936-м с Сунженским Казачьим округом и городом Грозный в Чечено-Ингушскую АССР, руководство которой фактически возглавило русское население.

Согласно Большой Советской Энциклопедии в 1920 году среди чеченцев было 0,8 % грамотных, а к 1940 году грамотность среди чеченцев составляла 85 %[46].

Депортация чеченцев и ингушей

В феврале 1944 года, всё чеченское население (около полумиллиона) было депортировано из мест своего постоянного проживания в Среднюю Азию.

В 1951 году в Восточном Казахстане имел место чеченский погром.

9 января 1957 года чеченцам разрешили вернуться на прежнее место жительства. Некоторое количество чеченцев осталось в Казахстане и Киргизии.

1990-е годы и последствия

После Первой и Второй чеченской войны значительное количество чеченцев уехало в страны Западной Европы, в Турцию и в арабские страны. Также значительно увеличилась чеченская диаспора в регионах Российской Федерации

Антропологический тип

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, издававшийся в конце XIX — начале XX веков, даёт следующее описание чеченцев:

Чеченцы высокого роста и хорошо сложены. Женщины отличаются красотой. В антропологическом отношении Чеченцы представляют тип смешанный. Цвет глаз, например, варьирует (в равной пропорции) от чёрного до более или менее тёмно-карего и от голубого до более или менее светло-зелёного. В цвете волос также замечаются переходы от чёрного к более или менее тёмно-русому. Нос часто вздёрнутый и вогнутый. Лицевой указатель — 76,72 (ингуши) и 75,26 (чеченцы). В сравнении с другими кавказскими народностями чеченская группа отличается наибольшей долихоцефалией. У собственно Чеченцев встречается, однако, не только много субрахицефалов, но и немало чистых брахицефалов с головным указателем от 84 и даже до 87,62.[47]

Генетическая генеалогия

Большинство мужчин в республике Чечня относятся по Y-ДНК к гаплогруппе J2, зародившейся на Ближнем Востоке.[48] Второй по распространённости в республике Чечня является гаплогруппа J1 (около 21 %[49]).

Язык

Чеченский язык относится к нахской ветви нахско-дагестанских языков, включаемой в гипотетическую синокавказскую макросемью. Распространён в основном в Чеченской Республике и в Хасавюртовском, Новолакском, Казбековском, Бабаюртовском и Кизилюртовском районах Дагестана, а также в Ингушетии и других регионах Российской Федерации и в Грузии, частично — в Сирии, Иордании и Турции. Число говорящих до войны 1994—2001 — ок. 1 миллиона человек (по другим сведениям ок. 950 тыс.).

Выделяются плоскостной, шатойский, аккинский (ауховский), чеберлоевский, шароевский, мелхинский, итумкалинский, галанчожский и кистинский диалекты. В фонетике для чеченского языка характерен сложный вокализм (противопоставление простых и умлаутированных, долгих и кратких гласных, наличие слабых назализованных гласных, большое число дифтонгов и трифтонгов), начальные сочетания согласных, обилие морфонологических чередований, прежде всего изменение гласных основы в различных грамматических формах (аблаут); в грамматике — шесть именных классов, многопадежное склонение; состав глагольных категорий и способы их выражения обычны для восточнокавказских языков. Для синтаксиса характерно широкое использование причастных и деепричастных конструкций.

Литературный чеченский язык сложился в 20 веке на основе плоскостного диалекта. Письменность на чеченском языке до 1925 года существовала на арабской основе, в 1925—1938 — на латинской, с 1938 — на основе русской графики с использованием одного дополнительного знака I (после разных букв имеет разное значение), а также некоторых диграфов (кх, аь, тІ и т. п.) и триграфов (уьй). Состав диграфов в чеченском алфавите сходен с алфавитами дагестанских языков, однако их значения часто другие. С 1991 предпринимаются попытки вернуться к латинской графике. Первое монографическое описание чеченского языка создано в 1860-е годы П. К. Усларом — Этнография Кавказа. Языкознание. II. Чеченский язык, Тифлис, 1888 г. Впоследствии значительный вклад в изучение чеченского языка внесли Н. Ф. Яковлев, А. Г. Мациев, Т. И. Дешериев, З. К. Мальсагов и другие исследователи.

По филологическим изысканиям барона Услара, в чеченском языке есть некоторое сходство с лезгинским.[50]

Является государственным языком Чеченской Республики.

Религия

Большинство чеченцев принадлежат к шафиитскому мазхабу суннизма.

Суфийский ислам среди чеченцев представлен двумя тарикатами: накшбандия и кадирия, в свою очередь делящимися на мелкие религиозные группы — вирдовые братства, общее количество которых достигает у чеченцев тридцати двух. Самым многочисленным суфийским братством в Чечне являются последователи чеченского кадирийского шейха Кунта-Хаджи Кишиевазикристы») и отпочковавшиеся от него мелкие вирды — Баммат-Гирей-Хаджи, Чиммирзы, Мани-шейха.

Этический кодекс

Кроме религии для чеченцев огромное значение имеет этический кодекс чести «Къонахалла». По убеждению самих чеченцев, «Къонахалла» — это универсальный кодекс поведения для любого мужчины, независимо от того мусульманин он или нет. Практически в нём отражены все нравственные нормы, которыми обладает верующий человек и достойный сын своего народа[51].

Чеченский этический кодекс «къонахалла», несомненно, уже существовал в аланскую эпоху. О древности кодекса говорят многочисленные параллели культа къонаха — достойного человека, народного героя с древнейшими слоями нартского эпоса.

Чеченцы в Кавказской войне

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Предпосылкой создания имамата было движение шейха Мансура 17851791 гг., которого называют первым имамом Кавказа. Основными своими целями Мансур ставил борьбу с рабством, феодалами, кровной местью, и в целом, замену горских адатов на мусульманские законы шариата.

Шейх Мансур и его последователи оказывали сопротивление попыткам царской России завоевать Северный Кавказ, что в конце концов вылилось в открытые войны 17851791 гг. и 18171864 гг. (так называемая Большая Кавказская война). В ходе первой войны царскими войсками был пленён Мансур, однако в целом война окончилась победой горцев, ибо ими была отвоёвана Чечня, часть Дагестана и Черкесии.

После некоторого затишья, в 1817 году военные действия возобновились с новой силой. Царским наместником на Кавказе был назначен генерал Ермолов, отличавшийся жесткостью в методах войны. Объединившись в защите от России, различные нации горцев заключили сначала несколько военных союзов, а затем и вовсе создали единое государство — Имамат.

В начале 1840 года чеченские военные руководители и алимы провозгласили скрывающегося в горах Шамиля имамом Чечни. [52].

Чеченцы, по мнению многих исследователей, первыми создали род ползающих войск, воспитали образцовую горную кавалерию с такими поистине бессмертными примерами, как Казбич, Бейбулат, Талхиг, положили начало конно-горной артиллерии и придумали «кочующие батареи». Они создали «завал» противника - прототип пехотного окопа и укрепленной точки, и глубоко продумали теорию эластичного фронта. Все это потом возникло у Тоглебена в Севастополе и у Бакланова - в Польше, но никогда не было изучено в полном объеме. «Европа дивилась казачеству и изучала, забывая или не зная, что оно - не первоисточник методов партизанской войны, - пишет исследователь. – Так, например, до сих пор остается неизученной война на рассеивание, блестяще осуществляемая одним из самых талантливых полководцев имамата - Шоип-Моллой Цонторойским. С удивительной полнотой он превосходил то, к чему почти через столетие пришла современная теория малой воины».

Все то, что сказано выше, в полной мере относилось и к Исе Гендаргеноевскому (Аббазову), являвшемуся одним из одаренных и влиятельнейших военачальников имамата, который в период вторжения войск командовал чеченскими ударными силами, прикрывавшими основные пути движения неприятеля. Проявленные им при этом дарования принесли ему не только славу полководца, но и возвели его на самый верх иерархической лестницы имамата. Он находился в зените своей славы, пользовался авторитетом крупнейшего военачальника Чечении. Но как ни странно, начала стремительного продвижения по службе стало для него одновременно и началом падения. Причиной тому являлось то, что «имам» весьма ревниво относился к талантливым и популярным людям, не желая усиления любого из чеченских наибов, видя в них угрозу своей личной власти[53].

Доклад Черышеву о численности чеченских войск, 20 ноября 1843 г.
мичиковцы могут поставить до 2 000 вооружённых людей, ауховцы до 1 500, Большая Чечня около 2 500 и Малая до 4 000, а следовательно чеченцы без помощи горцев, могут поставить около 10 тысяч человек, третья часть из этого числа может быть конными. Кроме того муртазикатов или отборной кавалерии может выехать более 1 000 человек[54].

В 18771878 гг., во время русско-турецкой войны, в Чечне и Дагестане возникло восстание с целью восстановить Имамат. В Чечне новым имамом был объявлен Алибек-Хаджи.

Имам Шамиль о чеченцах:

«Храбрее вас нет, чеченцы! Вы светочи религии, опора мусульман… Вы много пролили русской крови, забрали их имения, пленили знатных их. Сколько раз вы заставляли их сердца трепетать от страха. Клянусь Богом, я не уйду отсюда в горы, пока не останется ни одного дерева в Чечне»[55].

Структура чеченского общества

Чеченский тукхум — это союз определённой группы тейпов, не связанных между собой кровным родством, но объединившихся в более высокую ассоциацию для совместного решения общих задач — защиты от нападения противника и экономического обмена. Тукхум занимал определённую территорию, которая состояла из фактически заселённой им местности, а равно и окружающего района, где тайпы, входившие в тукхум, занимались охотой, скотоводством и земледелием. Каждый тукхум говорил на определённом диалекте чеченского языка[56].

Чеченский тейп — это общность людей, связанных между собой кровным родством по отцовской линии. Каждый из них имел свои общинные земли и тейповую гору (от названия которой часто происходило название тейпа). Тейпы внутри себя делятся на «гары» (ветви) и «некъи» — фамилии. Чеченские тейпы объединены в девять тукхумов, своего рода территориальные союзы. Кровнородственные связи у чеченцев служили целям экономического и военного единения.

В середине XIX века чеченское общество состояло из 135 тейпов. В настоящее время они подразделяются на горные (около 100 тейпов) и равнинные (около 70 тейпов).

Список тукхумов:

  1. Аккий,
  2. Мелхий,
  3. Нохчмахкахой,
  4. Орстхой,
  5. Терлой,
  6. Чантий
  7. Чеберлой,
  8. Шарой,
  9. Шатой.

Уровень образования

Уровень образования чеченцев России, как показала перепись 2010 года, заметно ниже, чем в целом у населения РФ. В ходе переписи 2010 года 14,5 % чеченцев в возрасте 15 лет и старше указали, что имеют высшее или послевузовское образование (67000 из 462382 чеченцев этого возраста, указавших уровень)[57]. В целом по России доля лиц с высшим образованием в 2010 году составила 23,4 % (среди лиц в возрасте 15 лет и старше, указавших уровень образования)[58].

Чеченские имена

Список некоторых чеченских имён:

  • Алан (чеч. А́лан),
  • Арди (чеч. А́арди),
  • А́лхаст ((чеч. Алхьаст — «княжеский источник»),
  • Цоба/Цоб (чеч. ЦIо́об, ЦIоб),
  • И́сбахан («счастливый»),
  • И́рез/И́рес («счастье»),
  • И́да, Ма́тиаш,
  • Манта́ш,
  • Э́лиаз,
  • Ма́ас,
  • Го́ар,
  • Ха́йди,
  • А́вду,
  • Хас,
  • Ги́шу,
  • Ма́дов,
  • Ца́тиаш,
  • Ца́нвеш,
  • А́барду,
  • Ала́лу,
  • Ада́ди,
  • Ша́дда,
  • Ши́да,
  • Са́нгари,
  • Та́рухан («могущественный хан»),
  • Ра́ксу («воин»),
  • Сурхо́ («воинственный»),
  • Ва́ган («жгущий»),
  • А́ду,
  • А́рсаг («вольный человек»),
  • Ашта́би,
  • Арса́би (воинский),
  • Ва́ха («жизнь»),
  • Гиля́н (в честь крепости Гильн),
  • Га́вур, Гавурха́н,
  • Анзо́р («из высокогорного ущелья»),
  • Та́рон («могущественный»),
  • Ва́гош (см. Ваган),
  • Ла́ттан («земной»),
  • А́ну («небо»),
  • Э́ли («князь, господин»),
  • Э́гиш (в честь божества),
  • Мо́цу,
  • Ишхо́

Чеченская кухня

Напишите отзыв о статье "Чеченцы"

Примечания

Комментарии
  1. Другой вариант, согласно учёному-кавказоведу Б. К. Далгату: русские впервые столкнулись с чеченцами в 1607 году, при осаде ими, наряду с кумыками и ногайцами, Терского городка (Далгат Б. К. Родовой быт чеченцев и ингушей в прошлом // Известия Ингушского научно-исследовательского института краеведения. — Владикавказ, 1934. — Т. 4. № 2. — С. 8).
Источники
  1. [www.gks.ru/free_doc/new_site/population/demo/per-itog/tab5.xls Информационные материалы об окончательных итогах Всероссийской переписи населения 2010 года]
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 [www.gks.ru/free_doc/new_site/population/demo/per-itog/tab7.xls Информационные материалы об окончательных итогах Всероссийской переписи населения 2010 года]
  3. [joshuaproject.net/countries/TU Turkey - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  4. [joshuaproject.net/countries/KZ Kazakhstan - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  5. [joshuaproject.net/countries/FR France - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  6. [joshuaproject.net/countries/AU Austria - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  7. [joshuaproject.net/countries/BE Belgium - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  8. [joshuaproject.net/people_groups/11317/JO Chechen in Jordan // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  9. [joshuaproject.net/people_groups/11317/GM Chechen in Germany // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  10. [joshuaproject.net/people_groups/11317/GG Chechen in Georgia // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  11. [joshuaproject.net/countries/IZ Iraq - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  12. [joshuaproject.net/people_groups/11317/SY Chechen in Syria // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  13. [joshuaproject.net/countries/AJ Azerbaijan - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  14. [joshuaproject.net/countries/EG Egypt - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  15. [joshuaproject.net/countries/UP Ukraine - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  16. [joshuaproject.net/countries/KG Kyrgyzstan - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  17. [joshuaproject.net/countries/UZ Uzbekistan - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  18. [joshuaproject.net/countries/TX Turkmenistan - People Groups. Chechen // Joshua Project. A ministry of the U.S. Center for World Mission].
  19. [www.grani.ru/Politics/World/Europe/m.90772.html Доклад Норвежского совета по беженцам]
  20. [www.ethno-kavkaz.narod.ru/rndaghestan.html население дагестана]
  21. [www.ethno-kavkaz.narod.ru/rningushetia.html население ингушетии]
  22. [www.ethno-kavkaz.narod.ru/rngeorgia.html население грузии]
  23. [www.chechnyatoday.com/content/view/4011/459/ Чечня Сегодня — Информационное Агентство Чеченской республики — Новости, обзоры, аналитика. Все о А. А. Кадырове. — Население и трудовые ресурсы]
  24. Берже А. П., 1991 (1859), с. 3.
  25. Далгат Б. К., 2008 (1892-1894), с. 40, прим. *..
  26. Берже А. П. Чечня и чеченцы. — Тифлис, 1859 — С. 107; Лаудаев У. [oldcancer.narod.ru/caucasus/Laudaev.htm Чеченское племя] // Сборник сведений о кавказских горцах. — Тифлис, 1872. — Вып. VI — С. 3; Пожидаев В. П. Горцы Северного Кавказа. — М., Л.: Гос. изд-во, 1926 — С. 15. Ошаев X. Д. [www.chechen.org/118-v-serdce-chechni.-khalid-oshaev.html В сердце Чечни]. — Грозный: «Серло», 1928 — С. 6; Далгат Б. К. Родовой быт чеченцев и ингушей в прошлом // Известия Ингушского научно-исследовательского института краеведения. — Владикавказ, 1934. — Т. 4. № 2. — С. 4.
  27. Алироев И. Ю. Нахские языки и культура. — Грозный: Чечено-Ингушское книжное изд-во, 1978 — С. 10; Алироев И. Ю. Язык, история и культура вайнахов. Грозный: «Книга», 1990. — С. 13.
  28. Далгат Б. К. Родовой быт чеченцев и ингушей в прошлом // Известия Ингушского научно-исследовательского института краеведения. — Владикавказ, 1934. — Т. 4. № 2. — С. 4.
  29. Берже А. П. Чечня и чеченцы. — Тифлис, 1859 — С. 107; Волкова Н. Г. [akka.ru/files/pdfs/akka_severniy_kavkaz.pdf Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа.] М.: «Наука», 1973. — С. 144-145.
  30. Вагапов А. Сборник статей Арби Вагапова. [zhaina.com/language/page,6,116-sbornik-statejj-arbi-vagapova.html Чеченец значит красивый.] (сайт «Zhaina. Нахская библиотека»).
  31. [dlib.rsl.ru/viewer/01004102182#?page=565 Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах : От древних времян до ныне настоящаго и всех преимущественных узаконений по оной государя имп. Петра Великаго и ныне благополучно царствующей государыни имп. Екатерины Великия, / Сочиненное Михайлом Чулковым. — Санктпетербург : При Имп. Акад. наук, 1781—1788. — 4°. Т.2, кн.2. — 1785. — 90, 1-446, 449—626 [=624] с. Хранение: MK АН-4°/ 81-Ч; Хранение: W 213/831; ]
  32. [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XVIII/1720-1740/Gerber_Johann_Gustav/text4.htm ИОГАНН ГУСТАВ ГЕРБЕР ИЗВЕСТИЯ О НАХОДЯЩИХСЯ С ЗАПАДНОЙ СТОРОНЫ КАСПИЙСКОГО МОРЯ МЕЖДУ АСТРАХАНЬЮ И РЕКОЙ КУРОЙ НАРОДАХ И ЗЕМЛЯХ И О ИХ СОСТОЯНИИ В 1728 ГОДУ]
  33. [history.vuzlib.net/book_d049_page_7.html Главный итог кавказской войны]
  34. [www.chechnya.cjes.ru/journal/?j_id=11&c_id=279 Мухаджирство или переселение вайнахов на Ближний Восток]
  35. 157. ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА А.П.ПУЛЛО ВОЕННОМУ МИНИСТРУ ГЕНЕРАЛУ ОТ КАВАЛЕРИИ А. И. ЧЕРНЫШЕВУ О ПОЛОЖЕНИИ ДЕЛ НА ЛЕВОМ ФЛАНГЕ КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ С 1834 ПО 1840 г. И О МЕРАХ, НЕОБХОДИМЫХ ДЛЯ УПРОЧЕНИЯ ВЛАСТИ ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА НАД ГОРЦАМИ
  36. Волкова Н. Г., 1973, с. 176-177.
  37. Шнирельман В. А., 2006, с. 208.
  38. Ахмадов Я. З., 2009, с. 7, 9.
  39. Ахмадов Ш. Б., 2002, с. 44-45.
  40. Леонтий Мровели «История грузинских царей»
  41. Анчабадзе Г. З. ВАЙНАХИ / Ред. Н. В. Гелашвили. — Тбилиси, 2001.
  42. С. М. Джамирзаев — «Древняя история чеченцев-нохчий» / РАН ИЭА, ИИЭ им. Джавахишвили
  43. Ю. Веремеев. [army.armor.kiev.ua/hist/chechna-20-41.shtml История Чечни в 1921—1941 гг.]
  44. chechnya.gov.ru/page.php?r=111&id=1&article=40
  45. Ибрагимова Зарема. Чеченцы в зеркале царской статистики (1860-1900). — Пробел-2000. — ISBN 5-93494-068-6.
  46. [gatchina3000.ru/great-soviet-encyclopedia/bse/122/256.htm Чечено-Ингушская Автономная Советская Социалистическая Республика]. БСЭ. [www.webcitation.org/61HGIufXk Архивировано из первоисточника 28 августа 2011].
  47. Чеченцы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  48. Oleg Balanovsky, Khadizhat Dibirova, Anna Dybo, Oleg Mudrak, Svetlana Frolova, Elvira Pocheshkhova, Marc Haber, Daniel Platt, Theodore Schurr, Wolfgang Haak, Marina Kuznetsova, Magomed Radzhabov, Olga Balaganskaya, Alexey Romanov, Tatiana Zakharova, David F. Soria Hernanz, Pierre Zalloua, Sergey Koshel, Merritt Ruhlen, Colin Renfrew, R. Spencer Wells, Chris Tyler-Smith, Elena Balanovska, and The Genographic Consortium Parallel [mbe.oxfordjournals.org/content/early/2011/05/13/molbev.msr126.abstract Evolution of Genes and Languages in the Caucasus Region] Mol. Biol. Evol. 2011 : msr126v1-msr126.
  49. Oleg Balanovsky et al., "Parallel Evolution of Genes and Languages in the Caucasus Region, " Molecular Biology and Evolution 2011
  50. [passion-don.org/history-1/chapter-2.html/ Краткий обзор современных народов Северного Кавказа]
  51. [www.gumilev-center.ru/?p=9246 Чеченский этический кодекс чести «Къонахалла»]
  52. Шамиль на Кавказе и в России. С.- П., 1889г., с. 66, М.Н.Чичагова.
  53. Мюридизм на Кавказе», М., 1963г., с. 61. Н.А.Смирнов. [15] Мюридизм на Кавказе», М., 1963г., с. 61. Н.А.Смирнов. [16] Народоубийство, с.15, А. Авторханов.otchizna.info/Arhiv2011/Otchizna1/Chech1.htm
  54. [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XIX/1800-1820/Dvizenie/201-220/219.htm 219]
  55. «Штурм будет стоить дорого…», М., 2001 г.
  56. [www.chechnyafree.ru/article.php?IBLOCK_ID=360&SECTION_ID=0&ELEMENT_ID=53181 Тайп (род) и тайповые отношения в Чечне в прошлом и настоящем]
  57. www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol4/pub-04-13.pdf
  58. www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol3/pub-03-01.pdf

Ссылки

  • [www.hrono.ru/etnosy/chech.html Чеченцы и Чечня]

Литература


Отрывок, характеризующий Чеченцы

– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.