И Син

И Син
кит. упр. 一行, пиньинь: Yi Xing
Дата рождения:	683(0683)
Место рождения:	Провинция Хэнань,Китай
Дата смерти:	727(0727)
Место смерти:	Провинция Чжэцзян,Китай
Научная сфера:	Астрономия, математика, инженерия, философия

И Син (кит. упр. 一行, пиньинь: Yi Xing, имя при рождении Чжан Суй (张遂), 673—727), китайский астроном, математик, инженер и буддийский монах времён династии Тан.

Биография

И Син родился в 673 году в пров. Хэнань в семье чиновника. Как монах-учёный он принадлежал к течению эзотерического буддизма и был современником Шубхакарасимхи (637—735), Ваджрабодхи (671—741) и Амогхаваджры (705—774). Судя по сохранившимся сведениям, И Син был разносторонним человеком, обладавшим широким кругозором. В молодости он изучал даосизм и написал два сочинения, посвящённые даосской философии, но впоследствии увлекся чань-буддизмом и в двадцать один год ушёл в монахи, став учеником прославленного чаньского мастера Пуцзи (651—739). Затем И Син изучал монашеские кодексы и медитативные практики тяньтайского буддизма до тех пор, пока не обосновался в столице танской империи — Чанъани (716 г). Там он познакомился с Шубхакарасимхой, выдающимся буддийским монахом, знатоком санскрита и переводчиком буддийских сутр. И Син стал его учеником, занимаясь совместно с учителем переводом с санскрита Махавайрочана-сутры. Их совместная деятельность продолжалась по меньшей мере 8 лет до тех пор, пока И Син в Лояне не познакомился с другим знаменитым монахом-переводчиком сутр — Ваджрабодхи. И Син сблизился с ним и стал разделять его религиозно-философские убеждения, основанные на Ваджрашекхара-сутре. Кроме комментариев к Махавайрочана-сутре, И Син является автором ещё нескольких буддийских научных текстов:

• Сто восемь дхармакайя-мудр Вайрочаны согласно Ваджрашекхара-сутре.
• Методы обретения желаний, взятые из тайных способов неисчислимого сострадания Манджушри-Ямантаки.
• Руководство по развитию дхарма-глаза Вайрочаны.
• Руководство по заклинанию для устранения препятствия и несчастья с помощью Бхайшайягурувайдурьяпрабха.
• Руководство по созвездиям и небесным телам.
• Способы постижения движения звёзд по отношению к семи планетам.
• Способы огненного ритуала для Семи светил.

Несмотря на выдающиеся достижения в науке и распространении «тайного буддизма» в Китае, И Син не был включён в число восьми главных патриархов эзотерического буддизма, но был отнесён к «восьми патриархам, распространявшим и державшим „дхарму“ (то есть учение)».

Благодаря двум выдающимся учителям И Син блестяще знал санскрит, что позволило ему овладеть многовековым знанием индийской науки, изложенной в индийских трактатах. Именно эта — научная часть деятельности монаха особо выделяется современными учёными из всего его наследия.

Наиболее известны работы И Сина в сфере астрономии и изготовления приборов. В 724 −725 по поручению императорского двора он выполнил геодезические измерения, преследовавшие ряд целей, включая получение новых данных для предсказания солнечных затмений, проведение реформы календаря и измерение дуги меридиана. Для измерения дуги меридиана И Син использовал тот же метод, что и Эратосфен в III веке до нашей эры — с помощью измерения длины солнечной тени на разных широтах. Для проведения этой работы он организовал наблюдения на 13 площадках, самая южная из которых располагалась во Вьетнаме, на широте 17 °, а самая северная — возле озера Байкал, на широте 50 °. На каждой из этих площадок были проведены измерения высоты и длины солнечной тени летом и зимой. Полученная И Сином таким образом величина дуги меридиана мало отличается от современного значения.

И Син вместе со своим помощником Лян Линцзанем соорудил армиллярную сферу, состоявшую из семи различных колец и на которой, в отличие от ранее создававшихся конструкций, было дополнительно использовано кольцо небесной широты. В 725 И Син и Лян Линцзань изготовили бронзовый небесный глобус, на поверхности которого были выгравированы изображения созвездий и небесного экватора. Это устройство представляло собой комбинацию астрономического инструмента и часов, причём это были первые механические часы, хотя и с водяным приводом. Устройство приводилось в действие водой и делало полный оборот за сутки, точно согласуя своё движение с реальным движением небесных светил. С небесным глобусом были соединены с помощью привода два зубчатых кольца, на одном из которых был установлен шарик, обозначавший Солнце, а на другом — Луну. При одном обороте небесного глобуса шарик-Солнце перемещался в обратном направлении на один градус, а шарик-Луна — на 13 и 7/9 градуса. Кроме того, к глобусу были присоединены посредством системы зубчатых передач две деревянные фигуры, одна из которых каждые четверть часа автоматически ударяла по барабану, а другая — каждый час ударяла в колокол.

В последние годы своей жизни И Син был придворным астрономом императора Сюань-цзуна (712-756). Кукай сообщает, что император испытывал к нему столь глубокое почтение, что после смерти учёного-монаха лично написал посмертную эпитафию на его могильном камне.

Память

В монастыре Гоцин, расположенном в горах Тяньтайшань, в 200 км от Ханчжоу, провинция Чжэцзян, находится Мемориальная пагода И Сина.

Литература

• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.
• Старцев П. А. Очерки истории астрономии в Китае. М., 1961;
• Hsu, Mei-ling. "The Qin Maps: A Clue to Later Chinese Cartographic Development, " Imago Mundi (Volume 45, 1993): 90-100.
• Ju, Zan, [203.72.198.245/web/Content.asp?ID=63185 «Yixing»]. Encyclopedia of China (Religion Edition), 1st ed.
• Needham, Joseph (1986). Science and Civilization in China: Volume 3. Taipei: Caves Books, Ltd.
• Needham, Joseph (1986). Science and Civilization in China: Volume 4, Part 2. Taipei: Caves Books, Ltd.
• Кукай. Избранные труды. Сост. и пер. Фесюн А. Г., М. 1999, стр. 38
• Духовная культура Китая, энциклопедия, т.2, М. 2007, стр. 474-5
• G. A. Keyworth, «Yixing» in Esoteric Buddhism and the Tantras in East Asia, Brill, 2010 pp. 342—344

Ссылки

• [www.chinaculture.org/gb/en_madeinchina/2005-09/02/content_72419.htm Yi Xing at Chinaculture.org]
• [www.topren.net/travel/sights/tiantaishan/main.html Yi Xing’s Tomb Tiantai Mountain]
• [hua.umf.maine.edu/China/astronomy/tianpage/0015H_YiXing_9275_man683727bw.html Yi Xing at the University of Maine]

Отрывок, характеризующий И Син

– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.