Чжан Сянь

Чжан Сянь

Чжан Сянь (кит. 张弦; род. 1973, Даньдун) — китайско-американская женщина-дирижёр.

Начала заниматься на фортепиано под руководством своей матери, затем окончила Пекинскую консерваторию. Дебютировала за пультом Китайской государственной оперы в возрасте 19 лет, проведя «Свадьбу Фигаро».

С 1998 года живёт и работает в США. Получила степень доктора музыки в Консерватории Цинциннати, в ходе работы над диссертацией также руководила оркестром консерватории. В 2002 году стала одним из победителей конкурса молодых дирижёров, проводившегося под патронажем Лорина Маазеля, после чего по его приглашению на протяжении семи лет работала на разных должностях в Нью-Йоркском филармоническом оркестре, в 2004 году дебютировала за пультом с основным составом оркестра. Одновременно в 2005—2007 гг. занимала пост музыкального руководителя Симфонического оркестра Сиу-сити.

В 2009 году возглавила Миланский симфонический оркестр имени Джузеппе Верди, оказавшись первой женщиной во главе итальянского симфонического оркестра; сообщалось, что выбор был сделан после того, как она впервые выступила с оркестром, будучи на седьмом месяце беременности.

Отрывок, характеризующий Чжан Сянь

Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.