Чжан Чжунцзин
Поделись знанием:
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Чжан Чжунцзин (150 — 219) — китайский врач и чиновник, живший в период династии Хань, автор нескольких трудов по медицине. Был известен как противник магического целительства.
Жизнеописание
Родился в городе Неян провинции Наньцзюнь (ныне Наньян, Хэнань). С детства интересовался медициной. В 196 году стал правителем (тайшоу) местности Чанша. Когда в результате одной из эпидемий он потерял почти всю свою семью, Чжан Чжунцзин решил оставить государственную службу и полностью посвятить себя медицине, чтобы найти лекарства от как можно большего количества болезней. В 200 — 210 годах написал свой главный труд — «Суждения о лихорадочных поражениях холодом и разных [внутренних] болезнях».
Библиография
- Zhang Zhongjing. Treatise on Febrile Diseases Caused by Cold (Shanghan Lun) / Tr. by Luo Xiwen. Beijing, 1986.
- Sivin N. Traditional Medicine in Contemporary China. Ann Arbor, 1987
Напишите отзыв о статье "Чжан Чжунцзин"
Отрывок, характеризующий Чжан Чжунцзин
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
