Чжили-Аньхойская война
| Чжили-Аньхойская война | |||
| Основной конфликт: Эра милитаристов в Китае | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа Чжилийской клики | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Чжили-Аньхойская война (кит. трад. 直皖戰爭, упр. 直皖战争, пиньинь: zhíwǎn zhànzhēng, палл.: чживань чжаньчжэн) — военный конфликт, произошедший в 1920 году в Китайской Республике между Чжилийской и Аньхойской кликами за власть над Бэйянским правительством.
Начало
Напряжение между сторонами росло со времени войны в защиту Конституции 1917 года. Дуань Цижуй, лидер Аньхойской клики, поддерживал агрессивные действия против юга страны и выступил в поддержку военных действий после того, как стал главой Государственного совета. Своей целью он ставил избавить юг страны от военных правителей и объединить Китай. Чжилийская же клика действовала с помощью соглашений и переговоров, надеясь переманить соперничающих генералов на свою сторону финансовой и политической поддержкой. Дуань не признавал усилия чжилийцев и благоволил к своим офицерам и политикам, нежели к чужим. После создания де-факто собственной армии по кредитам Нисихара он оккупировал Монголию. Почувствовав угрозу, маньчжурская Фэнтяньская клика вступила в союз с Чжилийской кликой и начала переманивать юго-западных генералов, напуганных Аньхойской армией Дуаня. Заручившись поддержкой Великобритании и США, Чжилийская и Фэнтяньская клики заставили президента Сюй Шичана отстранить от дел генерала Сюй Шучжэна, главу монгольской экспедиции. Потеряв лицо из-за действий слабосильных, но опасных союзников, генералы Сюй и Дуань осудили их действия и приготовились к войне.
В ноябре 1919 года лидер Чжилийской клики У Пэйфу встретился с представителями Тана Цзияо и Лу Жунтина в Хэнъяне, где они подписали соглашение под названием: «Призыв в Объединённую армию спасения страны». Это сформировало основу союза против Аньхойской клики. В апреле 1920 года, посетив поминальную службу в Баодине по солдатам, погибшим в Хунане, бывший кандидат в президенты Цао Кунь убедил вступить в союз других генералов, включая правителей провинций Хубэй, Хэнань, Ляонин, Цзилинь, Хэйлунцзян, Цзянсу, Цзянси и Чжили. Конфликт стал очевиден, когда обе стороны начали активно готовиться к войне.
Телеграмма Баодин-фу
Многие чжилийские и фэнтяньские генералы, как, например, Цао Кунь, Чжан Цзолинь, Ван Чжаньюань, Ли Шунь, Чэн Гуанъюань, Чжао Ти и Ма Фусян, подписали ноту осуждения Аньхойской клики и её военного подразделения, клуба Аньфу, возглавляемого Сюй Шучжэном и Дуань Цижуем. Эта нота распространялась телеграммой, названной Баодин-фу, 12 июля 1920 года.[1]
Размещение войск
В начале июля 1920 года Аньхойская клика собрала 5 дивизий и 4 соединённые бригады и сформировала Армию национальной стабилизации (定国军). главнокомандующим был назначен Дуань Цижуй. Армия была размещена на двух фронтах: западный фронт охватывал окрестности Чжочжоу, Лайшуй (涞水) и Гу’ань (固安), восточный же охватывал окрестности посёлка Лян (梁) и храма Северного полюса (北极庙) к западу от посёлка Ян (杨).
Чжили и союзники собрали одну дивизию и девять соединённых бригад и сформировали Армию подавления предателей (讨逆军); главнокомандующим передовой был назначен У Пэйфу. Эта армия тоже была размещена на двух фронтах: восточный фронт располагался в окрестностях посёлка Ян, а западный — в окрестностях отеля Гаобэй (高碑). Тем временем Чжан Цзолинь отправил специальный отряд в округ Шаньхайгуань с заданием занять лошадиную ферму и главный склад провианта.
Битва
14 июля 1920 года аньхойская армия атаковала чжилийскую одновременно на обоих фронтах. Чжилийские силы оставили отель Гаобэй и отступили. Через два дня с помощью японских войск аньхойская армия также заняла посёлок Ян, заставив чжилийские войска сформировать вторую линию обороны в районе северного склада (北仓). На этом наступление аньхойских сил остановилось.
17 июля У Пэйфу лично командовал западным фронтом Чжилийской армии, дерзко обойдя с фланга аньхойские силы и заняв штаб-квартиру западного фронта врага. Результатом стало взятие в плен аньхойского главнокомандующего Цюй Тунфэна и многих офицеров, включая командующего Первой дивизией. Захватив Чжочжоу, У преследовал отступающую аньхойскую армию до самого Пекина. За исключением Пятнадцатой дивизии, весь западный фронт аньхойцев был разбит. В тот же день Фэнтяньская армия атаковала аньхойский восточный фронт. Узнав о прорыве линии западного фронта, командир восточного фронта, начальник штаба Сюй Шучжэн, сбежал в Пекин, оставив свои войска сдаваться чжили-фэнтяньской армии.
19 июля Дуань Цижуй понял, что битва проиграна, и подал в отставку. 23 июля объединённые силы Чжили и Фэнтяня вошли в Южный сад (南苑) и захватили Пекин, после чего Аньхойская клика признала поражение и сдалась.
Завершение
Чуть более чем неделя боёв привела к неожиданному поражению Аньхойской клики и полному распаду Бэйянской армии. У Пэйфу стали считать тем, кто принёс Чжилийской клике победу. Оказавшей поддержку Фэнтяньской клике было разрешено войти в правительство. Это положение дел продолжалось до Первой Чжили-Фэнтяньской войны в 1922 году.
Напишите отзыв о статье "Чжили-Аньхойская война"
Ссылки
- Ke-Wen Wang. [books.google.com/books?hl=en&q=%22Zhili-Anhui%20War%22&um=1&ie=UTF-8&sa=N&tab=wp Modern China: An Encyclopedia of History, Culture, and Nationalism.] Taylor & Francis, 1997. ISBN 978-0-8153-0720-4; pp. 419—420
- Zhang, Tongxin History of Wars between Nationalist New Warlords, 1st Edition, published by Heilongjiang People’s Publishing House in Harbin & distributed by New China Bookstore Heilongjiang branch, 1982.
- ↑ Min-chʻien Tuk Zung Tyau. [books.google.com/books?id=W_8TAAAAIAAJ&pg=PA168&dq=ma+fu-hsiang&hl=en&ei=DnszTJc6wd-WB4uS7b4L&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CDIQ6AEwAzgU#v=onepage&q=ma%20fu-hsiang&f=false China awakened]. — The Macmillan company, 1922. — P. 475168.
| |||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чжили-Аньхойская война
Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
