Чжоу Дуньи

Чжоу Дуньи
кит. упр. 周敦颐, пиньинь: Zhōu Dūnyí
Дата рождения:	1017(1017)
Место рождения:	уезд Индао области Даочжоу
Дата смерти:	1073(1073)
Место смерти:	провинция Цзянси
Школа/традиция:	неоконфуцианство
Направление:	китайская философия

Чжоу Дуньи (кит. упр. 周敦颐, пиньинь: Zhōu Dūnyí) родился в уезде Индао области Даочжоу (ныне — уезд Даосянь городского округа Юнчжоу) провинции Хунань в 1017 году — умер в Лушани провинции Цзянси 14 июля (по другим данным — 7 июня) 1073 года. Китайский философ и литератор времён династии Сун, основоположник неоконфуцианства.

При рождении он был назван Чжоу Дуньши (кит. упр. 周敦实, пиньинь: Zhōu Dūnshí), прозвище имел Маошу (кит. упр. 茂叔, пиньинь: Màoshū), люди называли его Ляньси. Когда в 1063 году на трон взошёл император Ин-цзун (девиз правления «Чжипин»), то иероглиф «Ши», входивший в личное имя императора, стал запретным, и потому Чжоу сменил имя на «Дуньи».

Чжоу Дуньи происходил из семьи чиновника, в 1036—1071 годах находился на государственной службе, занимая административные посты среднего уровня. Через своего дядю по матери, ставшего ему приёмным отцом, крупного чиновника Чжэн Сяна он был связан с консервативной группировкой при дворе, которая противодействовала реформам Ван Аньши. Однако с последним, по некоторым свидетельствам, Чжоу Дуньи имел личную встречу в 1060 году и оказал на него сильное впечатление.

Прямыми учениками Чжоу Дуньи были основоположники неоконфуцианства братья Чэн (Чэн Хао и Чэн И). Посмертно в 1120 году он получил почётное имя «Юань-гун», в 1241 году удостоился титула «Жунаньского бо» и установления таблички с его именем в храме Конфуция. При последующих династиях ему присваивались ещё более высокие титулы и звания: в 1319 году — «князь Даого», в 1714 — «древний мудрец».

Главными философскими сочинениями Чжоу Дуньи является «Тайцзи тушо» («Изъяснение Плана Великого предела») и «Тун Шу» («Книга проникновения»), также известная как «И тун» («Проникновение в Книгу перемен»). Ортодоксальной считается их текстологическая и идейная трактовка в комментариях Чжу Си. Во время правления династии Мин творческое наследие Чжоу Дуньи было сведено воедино и сопровождено пояснительными текстами в собрании сочинений, которое в дальнейшем фигурировало под тремя синонимичными названиями: «Чжоу-цзы цюань шу» («Полное собрание письмён философа Чжоу»), «Чжоу Ляньси цзи» («Собрание сочинений Чжоу Ляньси») и «Чжоу Юань-гун цзи» («Собрание сочинений князя Чжоу»).

Интересные факты

Знаменитый деятель Коммунистической партии Китая Чжоу Эньлай являлся потомком Чжоу Дуньи в 33-м поколении, а знаменитый писатель Чжоу Шужэнь, писавший под псевдонимом «Лу Синь» — в 32-м.

Источники

• «Китайская философия. Энциклопедический словарь» — Москва, «Мысль», 1994. ISBN 5-244-00757-2

Отрывок, характеризующий Чжоу Дуньи

– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.