Чжухай
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входит в |
провинцию Гуандун |
| Включает |
3 района |
| Глава городского округа |
Чжун Шицзянь |
| Секретарь комитета КПК |
Гань Линь |
| Население (2010) |
1562 тыс. |
| Площадь |
1724 км² |
|
| |
| Часовой пояс |
+8 |
| Телефонный код |
+86 756 |
| Почтовые индексы |
519000 |
| Код автом. номеров |
粤C |
| [www.zhuhai.gov.cn/ Официальный сайт] | |
Чжухай (кит. упр. 珠海, пиньинь: Zhūhǎi, буквально: «Жемчужное море») — городской округ на южном берегу китайской провинции Гуандун, на западной стороне эстуария Жемчужной реки. Городскому округу подчиняется территория 1724 км² (включая множество островов и 690 км² водной поверхности), с населением 1562 тыс. жителей (2010).
Городской округ граничит с особым административным районом Макао, который географически занимает небольшой полуостров, примыкающий к центру Чжухая, и остров Тайпа/Колоан дальше к югу. На границе между Чжухаем и Макао расположен оживлённый пограничный переход Гунбэй, а возле него (на чжухайской стороне) — одноименная автостанция, откуда пригородные и междугородные автобусы отбывают в Гуанчжоу и другие города Гуандуна; с южной же стороны переход обслуживается городскими автобусами Макао. Из гавани Цзючжоу (en) ходят паромы в Гонконг и Шэньчжэнь. Имеется в Чжухае и аэропорт, конкурирующий с аэропортом Макао. Железной дороги в городе (и, соответственно, в соседнем Макао) пока нет, но планы строительства таковой активно обсуждаются.
В городе существует значительное количество гостиниц, которые пользуются популярностью среди китайских посетителей многочисленных казино соседнего Макао, поскольку проживание и питание в Чжухае значительно дешевле, нежели в особом районе. Есть также и несколько приморских курортов.
Главная туристская достопримечательность и символ города — скульптура «Рыбачка», расположенная на прибрежных камнях у берегов города и изображающая девушку, держащую жемчужину. Другой широкоизвестный туристический объект - сады "Юаньмин синь юань" ("Новые сады совершенной ясности") - современный уменьшенный вариант садов Юаньминъюань в Пекине, разрушенных англо-французскими интервентами.
Содержание
Административно-территориальное деление
Городской округ Чжухай делится на 3 района:
Острова
В состав Чжухая административно входит значительное число островов, многие из которых живописны и обладают интересной историей. Некоторые из них расположены близ берегов, и иной раз даже соединены с большой землей мостами, как например остров Ели (кит. упр. 野狸, пиньинь: Yeli, буквально: «Дикая лиса»), где сейчас находится популярный лесопарк.
Другие острова — в открытом море, в том числе архипелаг Ваньшань (кит. упр. 万山, пиньинь: Wanshan), расположенный к югу от Гонконга. Название архипелага буквально означает «Десять тысяч гор». По современным подсчётам, однако, он включает лишь 104 острова.[1] Эти острова знамениты тем, что во время Гражданской Войны они были последним кусочком Гуандуна в руках гоминьдановского правительства. После провозглашения КНР и освобождения всего континентального Китая Китайской Красной Армией в 1949 г., и даже после успешного занятия Хайнаня коммунистами весной 1950 г, острова архипелага Ваньшань всё ещё были заняты силами Гоминьдана, которые надеялись вести оттуда морскую блокаду устья Жемчужной реки. Китайские краснофлотцы смогли занять все острова архипелага лишь в течение трехмесячной кампании (en) (8 мая — 7 августа) летом 1950 г.
Ещё один интересный остров в составе Чжухая — остров Нэй Линдин (en) в эстуарии Жемчужной реки, который географически расположен ближе к Гонконгу и Шэньчжэню. Известный европейцам в прошлом как Линтин. этот остров, как предполагается, был в мае 1513 г. местом первой высадки европейских мореплавателей (португалец Жоржи Альвареш, сподвижник Афонсу д’Албукерки) на китайской земле.[2] В первой половине XIX в, до начала Первой Опиумной войны, остров был базой нелегальной торговли наркотиками, где английские купцы продавали его китайским контрабандистам для дальнейшей перевозки на материк.[3] [4] А сейчас на острове находится заповедник, где живут триста макак, панголины и питоны.[5][6]
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Чжухай"
Ссылки
- ↑ www.zhet.gov.cn/Home_Data_View.asp?ID=1617
- ↑ [www.epd.gov.hk/eia/register/report/eiareport/eia_1252006/html/eiareport/Part3/Section12/sec3_12.htm], чей источник — Brage, J.M., «China Landfall 1513, Jorge Alvares Voyage to China». Macau, Imprensa Nacional, 1965
- ↑ [www.howardscott.net/4/Shameen_A_Colonial_Heritage/Files/Journal.html «Shameen: A Colonial Heritage»], By Dr Howard M. Scott
- ↑ [library.ust.hk/info/exhibit/maps-2002/maps-gallery5.html China in Maps — A Library Special Collection]
- ↑ [www.szmangrove.com/englist.asp Neilingding Island-Futian National Nature Reserve of Guangdong]
- ↑ [www.cbcf.org.cn/english/zrbhq/zn_nldft.html NEILINGDING ISLAND AND FUTIAN NATURE RESERVE]
Фотографии
- [www.shura007.com/shura/gallery0/2003china/2003zhuhai/ Фотографии города]
|
Это заготовка статьи по географии КНР. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чжухай
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
