Чжу Шицзе
Поделись знанием:
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
| Чжу Шицзе |
Чжу Шицзе (кит. 朱世杰, пиньинь: Zhū Shìjié), псевдоним Сунтин (кит. 松庭, пиньинь: Sōngtíng) (1249—1314) — один из крупнейших математиков Китая XIII — начала XIV века. Автор трактатов «Введение в учение о счёте» («算学启蒙») и «Яшмовое зеркало четырёх первоэлементов» («四元玉鉴»). В 1279 году с падением династии Сун Чжу Шицзе отправился на юг. Много путешествовал. Позднее успешно преподавал. Трактат «Введение в учение о счете» («Суань сюэ ци мэн») состоит из 259 задач в 20 разделах. В Японии и Корее трактат использовался как учебник по математике. В. К. Жаров, исследователь трактата и переводчик фрагментов сочинения на русский язык, предлагает переводить название трактата на русский язык как «Разъяснение темных мест в математике».
Сочинения
- Чжу Шицзе «Разъяснение темных мест в математике» / Русский пер. фрагментов и коммент. В.К. Жарова // Математика и практика; Математика и культура. М., 2000, с. 193–196.
Напишите отзыв о статье "Чжу Шицзе"
Литература
- Березкина Э. И. Математика древнего Китая. М.: Наука, 1980. По именному указателю.
- Духовная культура Китая: энциклопедия в 5 т. Т.5. Наука, техническая и военная мысль, здравоохранение и образование / ред. М. Л. Титаренко и др. М., 2009. С.949-950.
- Жаров В.К. Развитие методов преподавания традиционной китайской математики: Опыт исследования информационно-педагогических сред. – М.: Янус-К, 2002. – 160 с.
- Жаров В. К. О «введении» к трактату Чжу Шицзе «Суань сюе ци мэн» // Историко-математические исследования. Вторая серия. Выпуск 6(41). М., 2001. С. 347—353. ISBN 5-8037-0074-6
- Lam Lay-yong: Chu shih-chieh’s Suan hsüeh ch’i-meng (Introduction to mathematics studies) // Archive for the history of sciences, Vol 21, Berlin, 1970.P. 1-31.
- Hoe, J.: The jade mirror of the four unknowns, Mingming Bookroom, New Zealand, 2007. ISBN 1-877209-14-7
- KONANTZ, E.L.:The Precious Mirror of the Four Elements, China journal of Science and Arts, Vol 2, No 4, 1924.
- Vanhée L., « Le précieux miroir des quatre éléments », Asia Major, vol. 7, 1932.
Отрывок, характеризующий Чжу Шицзе
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
