Чиао, Лерой

Лерой Чиао
Leroy Russel Chiao
Астронавт НАСА Лерой Чиао (Союз ТМА-5, 2004 год)
Страна:	США США
Специальность:	Астронавт НАСА
Воинское звание:	полковник Армии США
Экспедиции:	STS-65 STS-72 STS-92 МКС-10 (Союз ТМА-5)
Дата рождения:	28 августа 1960(1960-08-28) (63 года)
Место рождения:	Милуоки, Висконсин
Награды:

Леро́й Ра́ссел Чиа́о (англ. Leroy Russel Chiao) — американский астронавт-исследователь НАСА. Совершил 4 космических полёта общей продолжительностью 229 суток 8 часов 44 минуты 40 секунд. Участвовал в шести выходах в открытый космос (общей продолжительностью 36 часов 19 минут).

Биография

Лерой Чиао родился 28 августа 1960 года в Милуоки, штат Висконсин, хотя сам считает своим родным городом Дэнвилл в Калифорнии. После окончания школы в 1978 году, Лерой поступил в Калифорнийский университет в Беркли, который закончил в 1983 году, получив степень бакалавра химического машиностроения. В том же 1983 году Лерой Чиао получил степень магистра (тоже по химическому машиностроению) в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре. Там же в 1987 году он получил степень доктора наук.

C 1987 по 1989 годы Лерой Чиао работал в компании Hexcel Corporation в Дублине (Калифорния). Затем, вплоть до 1990 года, Чиао работал в Национальной лаборатории Лоуренса Ливермора (Ливермор, Калифорния).

После ухода из отряда астронавтов (октябрь 2005 года) Лерой Чиао с 1 ноября 2005 года работал в компании Sachi Koto Communications, Inc. Затем занял пост вице-президента компании Excalibur Almaz, специализирующейся на космических исследованиях и туризме.

Космическая подготовка

В начале 1990 года Лерой Чиао был зачислен в отряд астронавтов НАСА в составе 13-го набора в качестве специалиста полёта. Прошёл полный курс ОКП и в июле 1991 года получил квалификацию специалиста полета и назначение в отдел астронавтов НАСА.

Некоторое время Лерой работал в Лаборатории интеграции авионики шаттла (англ. Shuttle Avionics Integration Laboratory — SAIL) при Космическом центре им. Джонсона (англ. Johnson Space Center) в Хьюстоне, где занимался верификацией программного обеспечения компьютеров.

Там же Лерой получил квалификацию командира и научного офицера орбитальной станции. Работал начальником отделения Внекорабельной деятельности (ВКД) (англ. EVA Branch).

Первый полёт

Свой первый полёт Лерой Чиао совершил с 8 по 23 июля 1994 года в качестве специалиста полёта шаттла «Колумбия» STS-65.

Продолжительность полета составила 14 суток 17 часов 56 минут 08 секунд.

Второй полёт

С 11 января по 20 января 1996 года Лерой совершил второй полёт: в качестве специалиста миссии (полёта) шаттла «Индевор» STS-72. Во время экспедиции Лерой выполнил два выхода в открытый космос:

• 15 января — продолжительностью 6 часов 9 минут 19 секунд;
• 17 января — продолжительностью 6 часов 53 минуты 41 секунда

Общая продолжительность второго полёта составила 8 суток 22 часа 1 минуту 46 секунд.

Третий полёт

9 июня 1997 года Чиао был назначен в экипаж STS-92. И в октябре (с 11 по 24) 2000 года Лерой Чиао совершил свой третий космический полёт: в качестве специалиста полёта шаттла «Дискавери» STS-92.

Во время полёта Лерой выполнил два выхода в открытый космос:

• 15 октября — продолжительностью 6 часов 28 минут;
• 17 октября — продолжительностью 6 часов 48 минут.

Оба выхода проходили на пару с Уильямом Макартуром.

Общая продолжительность полёта для Макартура составила 12 суток 21 час 43 минуты 47 секунд.

Четвёртый полёт

23 марта 2001 года Лерой Чиао был назначен командиром дублирующего экипажа 8-й экспедиции на МКС (МКС-8) вместе с Михаилом Корниенко и Дж. Филлипсом (позднее Филлипса заменил Чарлз Камарда).

В конце 2002 года Чиао был назначен командиром основного экипажа МКС-10 вместе с Салижаном Шариповым и Джоном Филлипсом. Однако после катастрофы шаттла Колумбия в феврале 2003 года экипажи МКС были переформированы и сокращены до двух человек. В ноябре 2003 года Лерой Чиао и Салижан Шарипов начали подготовку к полёту в качестве дублирующего экипажа МКС-9д и основного МКС-10. С 13 января по 28 января Чиао был временно переведён в основной экипаж МКС-9 вместо отстраненного Уильяма МакАртура, но потом вновь возглавил экипаж МКС-10. 10-я экспедиция на Международную космическую станцию стартовала 14 октября 2004 года. Это был четвёртый полёт Лероя Чиао: в качестве бортинженера ТПК «Союз ТМА-5» и командира экипажа 10-й экспедиции на МКС. Полёт завершился 25 апреля 2005 года. Во время экспедиции Лерой выполнил два выхода в открытый космос:

• 26 января 2005 года — продолжительностью 5 часов 30 минут;
• 28 марта 2005 года — продолжительностью 4 часа 30 минут.

Общая продолжительность четвёртого полёта составила 192 суток 19 часов 1 минута 59 секунд.

Награды

Общий налёт Лероя Чиао составляет свыше 2600 часов. Чиао награждён следующими наградами:

• Четырьмя медалямя НАСА «За космический полёт» (англ. NASA Space Flight Medal) в 1994, 1996, 2000 и 2004 годах.
• Медаль НАСА «За выдающуюся службу» (англ. NASA Distinguished Service Medal) в 2004 году;
• Медаль «За заслуги в освоении космоса» (12 апреля 2011 года) — за большой вклад в развитие международного сотрудничества в области пилотируемой космонавтики

Ссылки

• [www.spacefacts.de/bios/astronauts/english/chiao_leroy.htm Биография Лероя Чиао] на сайте SpaceFacts. (нем.)
• [www.nasa.gov/mission_pages/station/multimedia/chiao_top10_gallery.html Страница 10-й экспедиции НАСА.] (англ.)

Отрывок, характеризующий Чиао, Лерой

– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.