Чибис
Чибис | |||||||||||||||||||||||||||||||||
Самец чибиса | |||||||||||||||||||||||||||||||||
Научная классификация | |||||||||||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
Международное научное название | |||||||||||||||||||||||||||||||||
Ареал | |||||||||||||||||||||||||||||||||
Охранный статус | |||||||||||||||||||||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/106003153 106003153 ] | |||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Чибис[1], или пигалица[1] (Vanellus vanellus) — небольшая птица семейства ржанковых.
Содержание
Описание
Чибис величиной с галку или чуть поменьше. От других куликов он легко отличается своей чёрно-белой окраской и тупыми крыльями. Верхняя сторона с сильным металлическим зеленым, бронзовым и пурпурным блеском; грудь чёрная; бока тела, брюшко и бока головы белые; кроющие хвоста рыжие; основная половина рулевых перьев, как у всех родственных чибису видов, чисто белая; на голове хохол из очень узких длинных перьев. В летнем наряде и горло и зоб чёрные, в зимнем здесь заметна большая примесь белых перьев. Клюв чёрный; глаз тёмно-бурый; четырехпалые ноги малиновые. Размеры крыла 21,5—23,75 сантиметра.
У самца в брачном наряде верх головы и длинный хохолок чёрные с зеленоватым металлическим отливом; бока и зад шеи беловатые: остальной верх тела металлически-зеленый с пурпуровым и медным отливом; преобладающий цвет маховых перьев черный; кроющие хвоста рыжие; рулевые перья белые с широкой чёрной перевязью перед концом; лицо, перед шеи и зоб чёрные с синеватым отливом; остальной низ белый, кроме рыжего подхвостья; клюв чёрный, ноги красные. У самки хохол короче, металлический блеск слабее. В зимнем пере горло, перед шеи и зоб почти совсем белые.
Распространение
Чибис распространен от Атлантического до Тихого океана, к югу от полярного круга; в большей части этого ареала чибис птица оседлая; в Западной Европе зона оседлости начинается с южного побережья Балтийского моря. Перелётные особи зимуют в бассейне Средиземного моря, Малой Азии, Персии, Северной Индии, Китае и Южной Японии. Чибис прилетает на места гнездования очень рано, в зависимости от широты — с конца февраля до начала апреля, и селится на сырых лугах и травянистых болотах, покрытых редкими кустами. Не боится селиться рядом с человеком. Чибис — прекрасный летун, и самцы во время брачного периода развлекают самок воздушными играми. Прилетают первые чибисы в то время, когда на полях сохраняется снежный покров и только появляются первые проталины, поэтому ухудшение погоды нередко заставляет их временно откочевывать в более южные районы. Летят они всегда в дневное время небольшими поперечно вытянутыми стайками.
Питание
Питается чибис различными беспозвоночными, преимущественно жуками и их личинками.
Размножение
Гнездо устраивается в ямочке на земле, которая выстилается очень скудно растительными веществами. Самка кладет 4 яйца, которые высиживает совместно с самцом; птенцы прекрасно умеют прятаться при приближении опасности. Перед отлетом чибисы собираются в стаи, часто достигающие до нескольких сот птиц, и покидают северные гнездовья в конце августа, на юге же остаются до заморозков.
Гнездится чибис колониями, но не очень тесно, либо отдельными парами. Появление нежелательного пришельца вызывает переполох во всей колонии: птицы с громкими пронзительными криками и разнообразными жалобными интонациями начинают кружиться над врагом, налетая очень близко. Если над весенним лугом летит ворона или ястреб, чибисы по очереди гоняют врага по мере того, как он пролетает над их гнездовыми участками. Однако сельхозтехнику чибису отогнать не удается, и много гнезд гибнет во время сельскохозяйственных работ. Несмотря на это, чибис во многих местах остается самой обычной птицей полей и лугов.
Подросшие выводки соединяются в стайки, держатся по берегам речек и прудов, а потом соединяются в большие стаи, перекочевывая на обширные болота, луга и степные пространства, а затем и в обширные речные долины. В сентябре чибисы отлетают.
Чибис и человек
Известный русский писатель Михаил Пришвин написал про чибиса (лу́говку) рассказ «Луговка».
Поглядел я туда, куда покосилась лошадь, и вижу — сидит луговка прямо на ходу у лошади. Я тронул коня, луговка слетела, и показалось на земле пять яиц. Вот ведь как у них: невитые гнёзда, чуть только поцарапано, и прямо на земле лежат яйца, — чисто, как на столе.
Детская песенка (фрагмент; музыка М. Иорданского, слова А. Пришельца):
У дороги чибис,
У дороги чибис.
Он кричит, волнуется, чудак:
«Ах, скажите: чьи вы?
Ах, скажите: чьи вы
И зачем, зачем идёте вы сюда?»
Интересные факты
- Птица года в России в 2010 году.
- В Древнем Риме чибис, вероятно, из-за своего тревожного крика, считался зловещей птицей. В знаменитом «Сатириконе» (I в. н. э.) встречается поговорка «Malam parram pilavit» — «ощипал скверную цигалицу (пигалицу)» (пер. Б. И. Ярхо), что означало — не повезло, попал в неприятную ситуацию.[2]
Напишите отзыв о статье "Чибис"
Примечания
- ↑ 1 2 Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — С. 78. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.
- ↑ Петроний. Сатирикон. — М.:: Изд-во "Вся Москва", 1990.. — С. 92.
Ссылки
- [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?birds/233.html Позвоночные животные России: Чибис]
Отрывок, характеризующий Чибис
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.