Чилеа, Франческо
| Франческо Чилеа итал. Francesco Cilea | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Инструменты | |
| Жанры |
Оперная музыка |
| Сотрудничество |
Театры в Милане, Флоренции и др. |
Франческо Чилеа (итал. Francesco Cilea, 23 июля 1866, Реджо-ди-Калабрия — 20 ноября 1950, Варацце) — итальянский композитор.
Содержание
Биография
Франческо Чилеа родился 23 июля 1866 года в городе Пальми (Palmi), провинция Реджо-ди-Калабрия в семье адвоката. Его мать страдала психической болезнью[1], из-за чего мальчик жил у бабушки. Отец, несмотря на совет дирижёра местного церковного оркестра отдать мальчика учиться игре на фортепиано, поместил Франческо в частное учебное заведение в Неаполе, чтобы тот стал адвокатом. Однако Франческо стремился стать композитором. После встречи с библиотекарем Неаполитанской консерватории Франческо Флоримо, лучшим другом Беллини, он окончательно решает поступить туда на учёбу и так и поступает в 1878 году[1]. Учился под руководством Б. Чези по классу фортепиано и у П. Серрао по классу композиции. Во время учёбы победил во множестве конкурсов, был назначен руководителем студенческого хора и оркестра. В консерватории он знакомится с другим будущим известным композитором — Умберто Джордано. В 1887 году Франческо пишет свою первую оперу «Джина» (либретто Э. Голишиани по мотивам известной комедии). Окончил консерваторию в 1898 году.
В 1890-92 годах Чилеа преподавал в Неапольской консерватории гармонию и игру на фортепиано. После провала его последней оперы «Лесная свадьба» (1909), которая так и не вышла на сцены, Чилеа почти не сочинял и занялся преподаванием.[2] Много путешествовал по городам Италии: в 1892-96 годах жил в Милане, был профессором музыкально-теоретических предметов Музыкального института во Флоренции в 1896-1904 годах. С 1903 года был директором консерватории в Палермо, а в 1916-35 годах — консерватории в Неаполе, основал при ней музыкально-исторический музей в 1928 году.
Последние годы жизни провёл в Риме и Варацце, где и умер 20 ноября 1950 года, похоронен в городе Пальми (Palmi).
Творчество
Чилеа был видным представителем веризма. Его индивидуальный стиль связан с южноитальянскими вокальными традициями. Мелодичность, полнота музыкальной экспрессии и лиризм сочинений Чилеа привлекали многих известных певцов, таких как Карузо (исполнил партию Федерико в опере «арлезианка»).
Второй оперой Чилеа стала «Тильда», поставленная апреле 1892 года в театре Пальяно во Флоренции. Она имела большой успех, была поставлена во многих городах Италии, а также в Вене осенью того же года.
Следующим этапом творчества композитора стала опера «Арлезианка» по одноимённой драме Альфонса Доде. До этого Жорж Бизе написал сюиты, пользовавшиеся популярностью. Однако, Чилеа не боялся конкуренции.[1] Опера впервые была поставлена 27 ноября 1897 года в миланском театре «Лирико». Впоследствии композитор два раза переделывал оперу (1889, 1912). «Арлезианка» пользовалась успехом в 1930-х благодаря постановке в «Ла Скала» (1935-36) с участием Маргериты Карозио (Виветта), Тито Скипы (Федерико), Джанны Педерцини (Роза Мамаи). Фрагмент из оперы «Плач Федерико» стал одной из самых популярных арий тенорового репертуара.
Следующяя опера Чилеа — «Адриана Лекуврёр» (1902) вошла в золотой фонд оперной музыки[1]. впервые была поставлена в театре «Лирико», либретто А. Колаутти по пьесе Эжена Скриба. В мировой премьере пели Анжелика Пандольфини (Адриана), Энрико Карузо (Морис), Джузеппе де Лука (Мишонне), дирижировал Клеофонте Кампанини. Ставилась во многих города Европы. Успех оперы свидетельствовал о совершенствовании Чилеа как композитора и мелодиста, сумевшего воплотить в музыке нюансы человеческой души.
Опера «Глория» стала последней оперой композитора поставленной на сцене. «Глория» была поставлена 15 апреля 1907 года в «Ла Скала». На премьере дирижировал Артуро Тосканини и по мнению Чилеа, из-за того, что он дирижировал без энтузиазма и не любил это произведение, оно не имело успеха[1]. «Глория» была поставлена всего три раза.
Сочинения
- «Джина» (Неаполь, 1889)
- «Тильда» (Флоренция, 1892)
- «Арлезианка» (Милан, 1897)
- «Адриана Лекуврёр» (Милан, 1902)
- «Глория» (Неаполь, 1907)
- «Лесная свадьба» (1909)
- Камерно-инструментальные ансамбли:
- Фортепианное трио (1886)
- Соната для виолончели и фортепиано (1931)
и др.
Напишите отзыв о статье "Чилеа, Франческо"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Евгений Цодоков. [www.belcanto.ru/cilea.html Франческо Чилеа (Cilea)]. Проверено 2 сентября 2010. [www.webcitation.org/67Wl9LtY5 Архивировано из первоисточника 9 мая 2012].
- ↑ [www.calend.ru/person/724/ Франческо Чилеа]. Проверено 2 сентября 2010. [www.webcitation.org/67WlBKp5F Архивировано из первоисточника 9 мая 2012].
Литература
- Музыкальная энциклопедия / Гл. ред. Ю. В. Келдыш. — М.: Советская энциклопедия, 1982. — Т. 6. — С. 240-241. — 1005 с.
- Краткий биографический словарь композиторов / Гл. ред. И. В. Голубовский. — 3-е изд., доп. — Калининград: Калининградская правда. — С. 163.
Отрывок, характеризующий Чилеа, Франческо
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
