Шымкент

Областной центр Шымкент Герб Страна КазахстанКазахстан Область Южно-КазахстанскаяЮжно-Казахстанская область|Южно-Казахстанская Координаты 42°18′00″ с. ш. 69°36′00″ в. д.42.30000° с. ш. 69.60000° в. д. / 42.30000; 69.60000    Внутреннее деление 4 административных района: Абайский, Аль-Фарабийский, Енбекшинский, Каратауский Аким Абдирахымов. Г.Р. Основан XII Прежние названия Чимкент, Черняев, Неджикет Площадь 1170 км² Высота центра 506 м Тип климата сухой континентальный Население 896 092 человек Агломерация 1,4 млн Национальный состав казахи 63,78 % узбеки 18,78% русские 10,91 % азербайджанцы 1,79 % татары 1,19 % турки 0,78 % корейцы 0,77 % украинцы 0,36 % прочие 1,64 % Часовой пояс UTC+6 Телефонный код +7 7252 Почтовый индекс 160000 Автомобильный код X,13 Официальный сайт [www.shymkent.gov.kz/ mkent.gov.kz]

Шымке́нт (до 1992 года Чимкент; каз. Шымкент ) — второй по численности населения и первый по занимаемой площади город в Казахстане, один из крупнейших промышленных, торговых и культурных центров страны. Административный центр Южно-Казахстанской области; образует вторую по численности населения городскую агломерацию в республике.

Этимология

Современное название города Шымкент состоит из двух частей: термина «кент» (город, селение, местность) и определения «шым». Компонент «шым/чим» исторически имел также варианты «чем», «чеменьгень», «чиминь», «чиминъгень».

• По мнению В. В. Бартольда и Э. М. Мурзаева, название города следует трактовать из согдийского «чиминь/чемень» (луг, луговина, цветущая долина в пойме реки) с прибавлением окончания «кент».
• В. В. Радлов толкует «чаман/чимен» (османский из персидского) как луг, дёрн, божья трава, греческое сено.
• В. В. Бартольд также приводит «чаман» из арабского, как «роща».
• Путешественником Г. Н. Потаниным в 1830 г. также была засвидетельствована форма «кеть» ("Чимкеть").
• Э. М. Мурзаев в 1984 году (со ссылками на Л. И. Розову 1973 и В. И. Савину 1972) объясняет «чамен/чемен» как «дёрн, верхний слой почвы, густо переплетенный травянистой растительностью».

История

Поселение на территории современного Шымкента существовало уже на рубеже XI−XII веков. Вместе с тем существует гипотеза и о более раннем его возникновении, выдвигаемая на основе найденных в ходе археологических раскопок захоронений, относящихся по оценкам специалистов к V−VIII векам. В дошедших до нашего времени письменных источниках впервые о Шымкенте упомянул среднеазиатский историк Шараф ад-дин Али Йа(е)зди (1425 год) в книге «Зафар Наме» («Книга побед») при описании военных походов Тимура.

На протяжении столетий город нередко переходил от одних завоевателей к другим. В начале XIII века через Сайрамский оазис в Мавераннахр вошли войска Чингисхана, после чего он стал частью владений завоевателя. В начале XVI века Шымкент вошел в состав Казахского ханства, затем на протяжении XVII—XVIII веков стал объектом нашествий джунгарских завоевателей. Несмотря на бесчисленные войны и междоусобицы, пагубно сказывающиеся на жизнедеятельности населения, Сайрамский оазис оставался регионом развитого земледелия, садоводства и ремесла.

В конце XVIII века и 1-й половине XIX века за владение Шымкентом вели борьбу Кокандское и Бухарское ханства. В 1810−1864 годах город представлял собой военный лагерь-крепость под властью Коканда с многочисленным войском и резиденцией наместника хана. В 1821 году казахский султан Тентек-торе возглавил восстание против Кокандского ханства. Войска повстанцев взяли штурмом Сайрам и Шымкент, однако из Коканда прибыли крупные силы, которые после нескольких сражений подавили восстание.

В 1864 году в ходе военной операции российским войскам удалось отбить Чимкент у кокандцев. Будущий Туркестанский генерал-губернатор, в то время полковник Черняев приступил к своей задаче с весьма ограниченными средствами. Небольшой отряд Черняева захватил крепость Аулие-Ата, после чего в июле 1864 году взял Чимкент, считавшийся неприступным. Войска проникли в крепость по водопроводу, через сводчатое отверстие в стене крепости, и гарнизон был до того поражён внезапным появлением неприятеля внутри городской ограды, что не оказал почти никакого сопротивления. За взятие Чимкента Черняев был награждён Орденом Святого Георгия 3 степени.

С этого времени город становится важным транзитным пунктом, связывающим европейскую часть России и Западную Сибирь со Средней Азией.

Летом 1883 года на южной окраине города, вдоль берега реки Бадам и рядом с дорогой на Ташкент, купцами Николаем Ивановичем Ивановым и Никифором Прокофьевичем Савинковым (зять Н. И. Иванова) было начато строительство первого на то время в Средней Азии фармацевтического предприятия — сантонинного завода (товарищество «Сантонин» или «Сантонинный завод Савинкова и Никитина»), который уже осенью 1885 года выпустил первые 189 тонн сантонина. На его базе в дальнейшем был организован один из крупнейших фармацевтических заводов СССР, до обретения Казахстаном независимости носивший имя Ф. Э. Дзержинского (с 5 июня 1925 года) — ныне АО «Химфарм». В настоящее время предприятие входит в группу компаний Polpharma (Польша).

В 1914 году, в честь 50-летия присоединения Казахстана к Российской империи, российскими властями городу было присвоено имя Черняева, но в 1924 году советскими властями возвращено прежнее название.

В 1930-х годах в Чимкенте построен свинцовый завод. На его долю приходилось 70 % от общего объёма свинца, производимого в СССР. Введены в эксплуатацию масложировой комбинат (МЖК), чулочная и зеркальная фабрики. В 1932 году создана база сельскохозяйственной авиации, положившая начало созданию и развитию городского аэропорта.

В годы Великой Отечественной войны Чимкент стал одним из городов СССР, куда был эвакуирован ряд промышленных предприятий страны. Из прифронтовой полосы сюда было перебазировано 17 заводов и фабрик. Город производил запасные части к танкам, снаряды, металл, свинец, оптические приборы и другую продукцию. Две пули из трёх, отстрелянных в фашистов, были сделаны из чимкентского свинца. Семеро чимкентцев были удостоены звания Героя Советского Союза.

Послевоенные 1950—1980-е годы отмечены бурным ростом экономики города. Строительство новых промышленных предприятий, вызвавшее бурный приток населения, обусловило развитие инфраструктуры и социальной сферы. Вместе с тем близость границы с маоистским Китаем, отношения с которым с начала 1960-х годов стали напряженными, Чуйской долины, традиционного центра выращивания анаши, а также наличие определенных противоречий в многонациональном населении быстро растущего промышленного центра, способствовали постепенному росту негативных явлений.

Превращение города в перевалочный пункт доставки дефицитных товаров — сначала в Китай, а затем, с середины 1960-х годов — в Сибирь и Монголию, организация преступными сообществами наркоторговли, в которой в качестве курьеров нередко использовались водители большегрузных автомобилей, привели в 1967 году к массовым акциям протеста, вылившимся в кровавые столкновения, сопровождавшиеся погромами административных зданий, в том числе горкома партии, УВД, попытками захвата тюрьмы и расправы с работниками местной милиции, якобы занимавшимися поборами с водителей.

В ходе подавления массовых акций протеста имелись погибшие и раненые, несколько сотен человек арестованы и осуждены к длительным срокам тюремного заключения. Согласно официальным данным, во время событий 12-15 июня 1967 года в Чимкенте погибло 8, было ранено свыше 50 человек. Органами госбезопасности СССР были установлены виновные в жестоком подавлении акций протеста из числа местных руководителей МВД, которые по итогам расследования были освобождены от своих должностей или переведены на работу в другие регионы.

Население

Конец XIX века

По данным переписи 1897 года в городе Чимкент было 11 194 жителей (6185 мужчин и 5009 женщин).

Распределение населения по родному языку в 1897 году:

• сарты — 84,6 %
• русские — 5,7 %
• казахи (киргиз-кайсаки) — 4,0 %
• украинцы — 1,8 %
• евреи — 1,6 %
• татары — 1,1 %
• поляки — 0,6 %
• немцы — 0,2 %
• каракалпаки — 0,2 %
• узбеки — 0,08 %.

В Чимкентском уезде в целом в 1897 году проживало 285 059 человек, распределение населения по родному языку было следующим:

• казахи — 78,8 %
• сарты — 11,2 %
• узбеки — 7,3 %
• украинцы — 1,5 %
• русские — 0,8 %
• татары — 0,2 %
• евреи — 0,07 %.

Начало XXI века

С учётом присоединённых территорий: на начало 2015 года

Этнос	Численность	Доля
Казахи	547 297	63,78 %
Узбеки	161222	18,78 %
Русские	93 607	10,91 %
Азербайджанцы	15 357	1,79 %
Татары	10 257	1,19 %
Корейцы	6 598	0,77 %
Украинцы	3 061	0,36 %
Турки	6 656	0,78 %
Уйгуры	1 590	0,19 %
Киргизы	1 500	0,17 %
Чеченцы	1 387	0,16 %
Немцы	1 118	0,13 %
Курды	2 607	0,30 %
Греки	613	0,07 %
Персы	1 002	0,12 %
Таджики	626	0,07 %
Башкиры	408	0,05 %
другие	3 241	0,38 %
ВСЕГО	858 147	100,00 %

Этнический состав Шымкента
на 1 января 2011 года

Этнос	Численность	Доля
Казахи	407 378	64,76 %
Русские	91 317	14,52 %
Узбеки	86 180	13,70 %
Азербайджанцы	11 676	1,86 %
Татары	9 700	1,54 %
Корейцы	6 304	1,00 %
Украинцы	3 377	0,54 %
Турки	2 568	0,41 %
Уйгуры	1 390	0,20 %
Киргизы	1 134	0,18 %
Чеченцы	1 122	0,18 %
Немцы	1 029	0,16 %
Курды	882	0,14 %
Греки	572	0,09 %
Персы	503	0,08 %
Таджики	488	0,08 %
Туркмены	100	0,02 %
другие	3349	0,53 %
ВСЕГО	629 069	100,00 %

Период независимости Казахстана ознаменовался значительным ростом численности населения Шымкента. Так, к 2011 году численность населения города выросла на 44,5 % по сравнению с 2000 годом (629,1 тыс. и 435,3 тыс. человек соответственно). Ежегодный рост численности за период 2000—2011 годы составлял 3,5 %.

К началу 2015 года к Шымкенту присоединили территории прилежащих райнов (см. далее). В связи с чем численность населения города в новых границах увеличилась до 858 147 человек к началу 2015 года. К тому времени в прежних границах Шымкента проживало 711 783 человек
С присоединением территорий изменился и этнический состав населения. Например, численность узбеков выросла почти в два раза с 86 180 до 161 222 человек, что увеличило процентное соотношение данной этнической группы к общему населению с 13,70% до 18,78%.

Согласно утвержденному генплану Шымкента, вероятным сроком достижения численности населения города в один миллион жителей являлся 2015 год. Однако в конце 2014 года аким Шымкента предположил, что миллионной отметки численность населения города достигнет к 2019 году

Данная цель сформулирована в программе развития Шымкента на 2011—2015 годы; факторами ускоренного роста населения должны стать высокий естественный прирост, миграция в город по причине открытия новых рабочих мест, а также расширение границ города до 650 км².

Процесс присоединения новых территорий к Шымкенту

19 февраля 2013 года было принято решение о начале процесса присоединения части территорий Сайрамского, Толебийского и Ордабасинского райнов к Шымкенту. Численность населения земель, которым до конца первого полугодия 2013 года предстоит войти в состав города, составляет около 120 тысяч человек.

Расширение территории Шымкента было предусмотрено в генеральном плане города, который был утверждён постановлением правительства Республики Казахстан № 1134 от 03.09.2012 года. Предыдущее расширение территории города производилось на основании прежнего генерального плана от 2004 года, при этом процесс фактической передачи земель затянулся на 3 года и был завершён лишь в 2007 году, при этом имели место многочисленные нарушения земельного законодательства Казахстана в отношении передаваемых Шымкенту земельных участков.

С целью избежать повторения подобной ситуации при реализации генерального плана города от 2012 года акимом Южно-Казахстанской области было дано поручение, на основании которого акимат области принял постановление № 305 от 24.11.2012 года о мероприятиях по установлению новых границ города Шымкента.

В соответствии с законом Казахстана «Об административно-территориальном устройстве Республики Казахстан» в Сайрамском, Толебийском и Ордабасинском районах были проведены конференции, разъяснительная работа среди населения. В период с декабря 2012 по январь 2013 года были приняты решения маслихатов этих районов и постановления районных акиматов, которые одобряли передачу земель городу Шымкенту. 19 февраля 2013 года была проведена внеочередная 17-я сессия шымкентского городского маслихата, на котором был рассмотрен проект и было принято постановление «О внесении предложения об изменении границ города Шымкента».

Однако, согласно действующему порядку, принятие данного постановления ещё не означает передачу территорий трёх районов Южно-Казахстанской области в состав Шымкента. Необходимо направить решения маслихатов этих районов и постановления районных акиматов, а также решение городского маслихата Шымкента в областной маслихат и областной акимат, которые должны внести предложения в правительство Республики Казахстан об изменении границ города Шымкента. Только после получения согласования от правительства Казахстана становится возможным осуществить принятие совместного решения маслихата Южно-Казахстанской области, после чего постановлением областного акимата будут утверждены границы города Шымкента. Предполагается, что процесс согласования и утверждения новых границ будет осуществлен до 1 июля 2013 года.

Только после утверждения областным акиматом границ города Шымкента присоединяемые к Шымкенту земли будут переданы согласно акту приема-передачи.

Правительство Республики Казахстан 28 августа 2013 года проголосовало за утверждение генерального плана Шымкента. Согласно утверждённому документу расширение территории Шымкента произойдёт в два этапа: к 2015 году в состав города будут переданы 29 населенных пунктов Сайрамского района с численностью населения 103840 человек, а на втором этапе, расчётный срок которого установлен на 2025 год, в состав Шымкента будут переданы ещё 7 населенных пунктов (2 из состава Ордабасинского и 5 из состава Толебийского района) с численностью населения 13098 человек.

Динамика

Численность населения
1897	1908	1913	1939	1959	1970	1977	1979	1989	1992
11 194	↗17 000	↗19 000	↗74 000	↗153 000	↗247 000	↗303 000	↗321 535	↗392 977	↗405 500
1993	1994	1995	1996	1997	1998	1999	2000	2001	2002
↗409 700	↗411 400	↗414 400	↗417 900	↘417 400	↗419 700	↗435 300	↗482 900	↗502 700	↗506 700
2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009	2010	2011	2012
↗513 100	↗521 200	↗526 100	↗535 100	↗554 600	↗602 300	↗615 000	↗629 100	↗642 600	↗662 300
2013	2015	2016
↗683 300	↗858 147	↗885 799

Языки

Владение языками 2012
казахский язык			72 %
русский язык			74 %
английский язык			9.5 %
все три языка			9.5 %

Казахский язык имеет статус государственного языка, русский — статус языка межнационального общения. К 2012 году 74 % взрослого населения Шымкента владело русским языком, 72 % — казахским, 9,5 % — английским, владеющие 3 языками (казахским, русским, английским) — 9,5 %.

Агломерация

В настоящее время Шымкентская агломерация является второй по численности населения в Казахстане.

Численность её населения 2012 году составляла 1,4 млн человек (8,5 % от численности населения Республики Казахстан), что делает её второй по величине агломерацией страны (после Алматинской в 2,5 млн человек).

С использованием метода изохрон (1,5-часовая транспортная доступность) была определена структура агломерации. В область её влияния входят: центр (ядро) — город Шымкент, Арысская городская администрация (в том числе г. Арысь), Байдибекский, Тюлькубасский, Казыгуртский (в том числе село Казыгурт), Толебийский (в том числе г. Ленгер), Ордабасынский и Сайрамский районы (в том числе сёла Манкент и Сайрам).

Административно-территориальное деление

Шымкент состоит из четырёх административных районов:

№	Наименование	Население	Площадь (км²)
01	Абайский	219 622	497,04
02	Аль-Фарабийский	156 383	143,8
03	Енбекшинский	285 460	206,6
04	Каратауский	213 035	322,56
	Всего	874 500	1170

Первые три района города были образованы ещё в Советское время, четвёртый (Каратауский) был образован в 2014 году в связи с присоединением к Шымкенту земель прилежащих районов.
Для установления целевого назначения и режима использования территории в 2014 году Шымкент был поделён на 10 экономических зон .

Природа

Климат

• Среднегодовая температура воздуха — 13,0 °C
• Относительная влажность воздуха — 57 %
• Средняя скорость ветра — 2,2 м/с

Климат Шымкента
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Абсолютный максимум, °C	22,2	24,5	31,5	33,0	37,8	43,0	44,3	42,2	39,2	34,4	30,6	25,4	44,3
Средний максимум, °C	4,1	6,6	12,9	19,2	25,1	30,0	32,7	32,1	27,2	18,8	12,1	6,0	18,9
Средняя температура, °C	−0,7	1,6	7,6	13,6	19,1	23,7	26,3	25,3	19,9	12,3	6,4	0,9	13,0
Средний минимум, °C	−4,8	−2,7	3,0	8,3	12,9	16,7	19,1	17,9	12,8	6,6	1,7	−3,1	7,4
Абсолютный минимум, °C	−31,1	−28,9	−23,9	−7,8	−2,8	5,5	7,8	7,0	−1,1	−12	−30	−26,1	−31,1
Норма осадков, мм	73	70	83	69	56	16	12	4	10	41	67	75	576
Источник: [www.pogoda.ru.net/climate/38328.htm Погода и климат]

Ландшафт

Шымкент расположен в своеобразной природной ландшафтной зоне. В географическом описании Советского Союза месторасположение города описывалось следующим образом:

Южнее Темирлановки с высокого берега реки Бадам открывается панорама города-сада Чимкента. На его окраинах дымят трубы заводов и фабрик, а сквозь кроны деревьев кое-где виднеются крыши зданий. Вокруг города простирается предгорная холмистая равнина, постепенно понижающаяся к западу, к Сырдарье. К Чимкенту подступают виноградники, поля с посевами пшеницы, хлопчатника и тёмно-зелёные островки окрестных посёлков…
…Основной массив городской территории лежит в долине маловодного Сайрама, который тянется в пределах Чимкента с востока на запад параллельно Бадаму. На водоразделе этих рек размещается меньшая, главным образом промышленная, часть города.

— К. Б. Ахмедова и др. Советский Союз. Географическое описание в 22 томах. Казахстан / Отв. ред. Н. Н. Пальгов – Москва: Мысль, 1970 – 408 с. – Библиогр.: с. 316

Горный ландшафт

В восточной части горизонта обзору открывается довольно протяжённый горный ландшафт, входящий в горную систему Западного Тянь-Шаня. В южной части горной цепи находится гора Казыгурт (высота пика 1768 метров, длина 20 км), находящаяся в 40 км к юго-востоку от Шымкента. По направлению к северу от горы Казыгурт открывается вид на горный хребет Каржантау (наивысшая точка 2823 м, длина цепи 90 км). За этой горой располагается Угамский хребет (наивысшая точка 4299 м, длина 115 км), который простирается далее на север, выходя из под перекрытия хребта Каржантау. Большую часть года вершины покрыты снегами. Угамский хребет и хребет Каржантау расположены на территории двух стран — Казахстана и Узбекистана.

Растительность

С давних времён Шымкент имеет славу «города-сада», зелёного города. В том же географическом описании Шымкент описывался следующим образом:

В городе обилие зелени. Вдоль тротуаров тянутся ряды стройных пирамидальных тополей, развесистых карагачей, а также высоких дубов, скрывающих фасады зданий.

— К. Б. Ахмедова и др. Советский Союз. Географическое описание в 22 томах. Казахстан / Отв. ред. Н. Н. Пальгов – Москва: Мысль, 1970 – 408 с. – Библиогр.: с. 320

Растительность города характеризуется чрезвычайным разнообразием. Здесь произрастают помимо вышеупомянутых дубов, карагачей и тополей, канадский клён, ива, каштан, акация, айлант, туя, сосна, ель и многие другие. Среди садовых культур распространены вишня, черешня, абрикос, урюк, слива, алыча, гранат, грецкий орех, айва, различные сорта винограда и др. Кустарники представлены главным образом лигустрой (бирючиной) и в некоторых районах — ежевикой. Среди дикорастущих трав выделяются одуванчики, красные маки, васильки, пастушья сумка, клевер, виды растений семейства осоковых и злаковых. Искусственно вдоль центральных улиц выращивают петунии, календулу, кусты роз, тюльпаны, нарциссы.
В северной окраине города в 1980 году на месте бывшей свалки был разбит Дендропарк. На территории парка в 150 гектар произрастает около полумиллиона деревьев и кустарников, 1360 различных видов. Среди них представлено огромное количество редких и экзотических пород

Вырубка и топпинг деревьев

В последние десятилетия в местных СМИ неоднократно поднималась проблема вырубки вековых деревьев и их так называемого «топпинга». Последний заключается в радикальной обрезке кроны широколиственных деревьев, приводящей к тому, что растение формируется как мощный ствол со сравнительно небольшой кроной на верхушке.

Гидрография

Шымкент характеризуется высоким стоянием подземных вод, что обуславливает наличие нескольких родниковых источников прямо в центре города (исток реки Кошкар-ата, родник в парке «Кен баба»).

Река Кошкар-ата

Берёт начало в центре Шымкента из подземных водных источников, которые открываются многочисленными родниками в районе железнодорожного вокзала. Вдоль истока и самого русла реки организована зона отдыха, разбиты скверы, благоустроена набережная. Имеются специально отведённые места для купания. Кошкар-ата несёт в себе особое культурное и историческое значение. Будучи расположенной на Великом шёлковом пути, в древности она имела большое значение для шествующих караванов. Тот факт, что Кошкар-ата является источником чистой родниковой воды, ещё в средние века предопределил развитие города в непосредственной близости. Река является местом паломничества из-за расположенного на её побережье мавзолея Кошкар-аты. В 2010 году она получила статус особо охраняемой территории местного значения.
Беря начало в районе ЖД вокзала, Кошкар-ата протекает с востока на запад; пересекает площадь «Ордабасы», за которой делится на два русла. Одно из них, огибая с восточной окраины площадь им. Аль-Фараби, утекает в северном направлении, другое следует далее на восток в промышленный сектор Абайского района. Кошкар-ата ковыляет по «Старому городу», пересекает улицу Жангильдина, проспект Республики.

Река Бадам

Река Бадам берёт своё начало у северо-западного склона горы Каржантау. Река Бадам протекает по южной окраине Шымкента, главным образом, в его промышленной части. С 2013 по 2014 в пределах города была проделана работа по благоустройству набережной реки. Планируется создать инфраструктуру для спортивного комплекса по гребле.

Экология

Несмотря на остановку крупных промышленных заводов в Шымкенте (Фосфорный и Свинцовый заводы) и снижение производственных мощностей других предприятий экологическая ситуация в городе за последние годы ухудшалась. Так, в 2011 году Шымкент занял второе место в рейтинге городов Казахстана по загрязнённости воздуха. Экологическая обстановка стала резко обостряться, когда количество автомобилей в городе превысило порог в 300 тысяч единиц. Доля автотранспорта в загрязнении воздуха составляла около 80 % от общего валового выброса. Основным загрязнителем воздуха в Шымкенте стал формальдегид: по данным проведённых исследований, в среднем по городу его содержание в воздухе в 4 раза превышало предельно-допустимую концентрацию.

Герб города

Проект герба Чимкента 1866 года:	Герб уездного города Чимкент, утвержденный 21 апреля 1909 года:	Устаревший неофициальный герб города Шымкента (до августа 2008):	Современный герб города Шымкента:

Экономика

Шымкент — один из ведущих промышленных и экономических центров Казахстана. В городе насчитывается 69 промышленных предприятий цветной металлургии, машиностроения, химической, нефтеперерабатывающей и пищевой промышленности.

В советское время крупнейшим предприятием города было ЧПО «Фосфор», производившее жёлтый фосфор и триполифосфат натрия. Ныне нефтехимическая и фармацевтическая промышленность представлена такими предприятиями, как ТОО «ПетроКазахстан Ойл Продактс» (бывший Чимкентский НПЗ — переработка нефти), АО «INCOMTYRE» (бывший НПО «Чимкентшина» — производство шин), АО «Химфарм» (производство лекарственных препаратов). Металлургическая — АО «Южполиметалл» (бывший ЧСЗ, Чимкентский свинцовый завод — производство свинца и др. продукции). Машиностроение — АО «Карданвал» (производство карданных валов и крестовин для автомобилей и тракторов), АО «Южмаш» (производство кузнечно-прессовых машин, запчастей и оборудования), ТОО «Электроаппарат» (производство силовых выключателей и др. продукции). Предприятия легкой промышленности — «Восход» (изготовление швейных изделий из шерстяных и полушерстяных тканей: костюмов, пальто, курток и т. д.), «Адал» (текстильное производство), «Эластик» (производство носков из высококачественной пряжи). Строительные материалы производят АО «Шымкентцемент» (бывший Чимкентский цементный завод), «Курылыс материалы» (производство строительного кирпича) и другие. Также в городе работают АО «Шымкентмай» (бывший МЖК) и ТОО «Кайнар» (переработка семян хлопчатника, подсолнечника, сафлора, сои, производство пищевого рафинированного масла и др. продукции), АО «Шымкентпиво» (производство пива), АО «Визит» (производство прохладительных напитков), АО «Шымкентсут» (производство молочной продукции) и др.

Инженерная инфраструктура

Шымкент — один из самых быстрорастущих городов СНГ. За период независимости Казахстана численность населения Шымкента выросла на 68,5 % (405 500 в 1992 и 683 273 в 2013). Территория города увеличилась за годы независимости Казахстана более чем в 2 раза (150 км² к нач. 1990-х и 400 км² к 2011). В этих условиях существует проблема соразмерного разрастания инженерных сетей.

Водоснабжение

Водоснабжение Шымкента производится из родниковых подземных источников (Тассай-Аксуйское и Бадам-Сайрамское месторождения, родник Кызыл-Ту). Протяженность сетей водопровода — 1764,7 км, что охватывает 82 % населения города.

Канализационно-очистные сооружения

Канализационная сеть спроектирована самотечной. Шымкент имеет 6 основных коллекторов, протяженность канализационной сети составляет 427,6 км. Охват населения — около 60 %. Данные сооружения рассчитаны на хозяйственно-бытовые стоки, стоки промышленных предприятий, ливневые и дренажные стоки. Проектная производительность канализационных очистных сооружений города составляет 197 тыс.куб.м./сут.

Теплоснабжение

Шымкент обеспечивается системами централизованного (40 %) и децентрализованного теплоснабжения, рассредоточенными по территории города (60 %). В городе имеется развитая система тепловых сетей в зоне размещения наиболее крупных теплоисточников.

Электроэнергия

Потребность Шымкента в электроэнергии в летнее время составляет 70—85 МВт, в зимнее — 80—135 МВт, дефицита в электроэнергии город не испытывает. Основными источниками электроэнергии являются: АО «3-Энергоорталык» (21 %), ОАО «Жамбылская ГРЭС» (42 %), ТОО «Экибастузская ГРЭС-1» (33 %) и АО «Шардаринская ГЭС» (4 %). Протяженность линий электропередачи составляет 1956 км.

Газообеспечение

Протяженность газопроводных сетей — 1596,1 км, охват населения газоснабжением — 80,5 %.

Транспорт

В Шымкенте действует международный аэропорт, железнодорожный вокзал.

До начала 2000-х годов функционировал троллейбусный парк.

Сеть автомобильных дорог и улиц в Шымкенте — одна из самых протяженных в Казахстане, суммарная длина которой до присоединения новых территорий составляла 1034 км; с учётом присоединённых земель общая протяжённость всех дорог города на сентябрь 2016 года — 2810 км Всего в Шымкенте насчитывается 1964 улицы (без учёта присоединённых территорий — 1351).

Шымкент — один из самых загруженных автотранспортом город Казахстана. На 2011 год в нём было зарегистрировано 390 134 автотранспортных единиц (на втором месте после Алма-Аты — 550 тысяч на тот же период). При этом пропускная способность улично-дорожной сети города — 200—240 тысяч автомобилей. Эти обстоятельства обусловили заторы и пробки в часы-пик во многих районах города. Согласно проведённым исследованиям, в 2010 году максимальная автотранспортная нагрузка на центральной магистрали Шымкента (проспект Тауке-хана — проспект Республики) составляла 2760 автомобилей в час (0,8 автомобиля в секунду); максимальная суточная нагрузка на данной магистрали составляла 30 тысяч автомобилей.

В 2011 году в городе насчитывалось около 750 автобусных остановок, 1150 единиц автобусов и микроавтобусов обслуживало жителей города по 81 различным маршрутам.

Городские СМИ

• Областная общественно-политическая газета «Южный Казахстан» (издаётся также на казахском и узбекском языках),
• Областная общественно-политическая газета «Панорама Шымкента»,
• Областная еженедельная рекламно-информационная газета «РИО»,
• Областная еженедельная рекламная газета «Шара-Бара»,
• Областная еженедельная общественная газета «Рабат» (выходит в двуязычном формате — на русском и казахском языках),
• Телеканалы «Отырар», «Айгак», «Казахстан - Шымкент», «ТВК»
• Газета для рациональной жизни «Город Мастеров»,
• Газета «Вакансия Плюс»
• Газета «Айел купиясы», «Айел денсаулыгы».

Искусство и культура

Осуществляемая в городе культурная политика исходит, прежде всего, из сложившегося жизненного уклада населения, синтеза самобытных национальных культур полиэтнического общества Южного Казахстана. В Шымкенте действует 19 культурных национальных центров: казахский, славянский, узбекский, татаро-башкирский, немецкий, еврейский, корейский, курдский, польский, азербайджанский и др. При их участии и поддержке проводятся народные праздники, решаются вопросы совершенствования образовательно-воспитательной деятельности, национальной политики и досуга населения Шымкента. Для их работы предоставлен Дом дружбы народов имени С. Сейфуллина.

В 2002 году в Шымкенте была возрождена «Аллея ветеранов». В городе действуют 8 парков и скверов, три из них были основаны ещё в середине XIX и начале XX века. Успешно работает областная филармония имени Ш. Калдаякова, старое здание которой было реконструировано в 2010 году. Никогда не пустуют залы трёх дворцов культуры. Современные фильмы можно посмотреть в двух кинотеатрах — «Арсенал» и KinoPark 5 (в здании ТРК «MegaCenter-Шымкент»). Уникальные экспонаты эпохи Государства Кангюй выставлены в областном краеведческом музее, основанном в 1920 году. Также функционирует открытый в 2001 году Южно-Казахстанский областной музей жертв политических репрессий. В Шымкенте также работает художественная галерея, где местные художники имеют возможность проводить выставки своих картин. В городе действуют 28 библиотек.

Большой популярностью, как у детей, так и у взрослых пользуются такие объекты культуры и отдыха, как парк им. Абая, аквапарк, технопарк, этнографический парк «Кен-баба». Ну и, конечно же, детская железная дорога, протяжённостью около 6 км, соединяющая северную часть города с дендропарком, зоопарком, ипподромом.

Детская железная дорога в Шымкенте была одной из самых длинных и масштабных в СССР. Также это единственный в истории города вид внеуличного пассажирского транспорта, независимый от дорожной обстановки. По состоянию на 1 сентября 2011 года детская железная дорога в Шымкенте не функционирует, но предполагается её восстановление.

В 2007 году был открыт торгово-развлекательный комплекс MEGA Shymkent.

В Шымкенте функционируют Южно-Казахстанский областной русский драматический театр, Южно-Казахстанский областной казахский драматический театр имени Ж. Шанина, Театр оперы и балета Южно-Казахстанской области (в здании бывшего ДК «Машиностроитель»), Театр сатиры и юмора Южно-Казахстанской области (с недавних пор в здании бывшего кинотеатра «Шымкент») и Театр кукол Южно-Казахстанской области (в кирпичном здании бывшего кафедрального Никольского собора).

20 декабря 2009 года ко Дню Независимости в Шымкенте открыт новый городской ансамбль — аллея Жибек Жолы и сквер имени Турара Рыскулова. Он расположен в районе пересечения улицы им. Турара Рыскулова и проспекта Жибек-Жолы (ранее Манкентское шоссе). Проект ансамбля разработан управлением архитектуры и градостроительства ЮКО. Авторы памятника Турару Рыскулову, установленного в сквере, — известные шымкентские скульпторы Даурен Альбеков и Насыр Рустемов.

К 20-летию Независимости Республики Казахстан в 2011 году на территории, ранее входившей в парк им. Абая, сдано в эксплуатацию здание четвёртого (после Алма-Аты, Астаны и Караганды) в республике цирка на 1200 посадочных мест. Новое здание, хозяевами которого стали артисты местной цирковой труппы ТОО «Онтустик-цирк», радостно встретило своих первых зрителей. Одними из первых с этим событием шымкентцев поздравили артисты Московского цирка имени Ю. Никулина, гастролировавшие здесь с 25 декабря 2011 года по 8 января 2012 года.

Достопримечательности

Улицы

До вхождения в состав Российской империи (до 1864 года) город состоял из хаотичного переплетения извилистых улиц вокруг цитадели древнего городища Шымкент (т. н. «Старый город»). Но после того, как в 1867 году он становится уездным городом Сырдарьинской области, к северу от «Старого» постепенно начинает возводиться «Новый город» — район, имеющий правильную прямоугольно-квартальную планировку улиц. Он был ограничен Николаевской (ныне Казыбек-би), Степной (бульвар Кунаева), Садовой (проспект Тауке-хана) и Мещанской (ныне Туркестанская) улицами

Улица Казыбек би

Является одной из старейших в Шымкенте, заложена во второй половине 19 века.
За время своего существования улица побывала в трёх исторических эпохах: в Российской империи (тогда она называлась Николаевской), затем — в Советском союзе (называлась Советской) и в данный момент — в независимом Казахстане (ныне Казыбек-би) .
В конце 19 века у пересечения Николаевской с Садовой был разбит Соборный сад (ныне парк «Кен баба») и Общественный городской сад (в данный момент — Центральный парк). В Соборном саду был возведён Никольский кафедральный собор (сейчас это Кукольный театр в парке «Кен баба», см. далее ).
Улица Николаевская начиналась недалеко от цитадели древнего городища в районе Старого города у Базарной площади (ныне площадь «Ордабасы») и давала продолжение вновь возводимому району. Она стала центральной улицей «Нового города».
В настоящее время на улице Казыбек би расположены одни из самых старых зданий города. Так, на личные средства священника Дмитрия Вознесенского в 1875 году было построено здание, ныне известное, как школа-гимназия № 8. Изначально в нём расположилось народное училище.
В 1886 году по проекту архитектора Гейнцельмана по адресу Николаевская 9 была построена Церковь Сергия Радонежского. После становления Советской власти её купола были демонтированы, и здание было преобразовано в филармонию. К 2010 году в рамках «реконструкции» старое здание филармонии снесли, построив на его месте совершенно новое строение. Примечательно, что именно в старом здании композитор Шамши Калдаяков написал песню «Менің Қазақстаным» («Мой Казахстан»), которая впоследствии стала гимном современного Казахстана.
На этой же улице во второй половине 19 века был построен военный госпиталь, который позже был преобразован в Областную клиническую больницу.

Вдоль улицы Казыбек би на отрезке, где её пересекают улица Гани Иляева и площадь «Ордабасы», расположены другие старинные здания (бывший городской акимат, здание краеведческого музея и союза адвокатов Казахстана и другие).

Парки

В 1885 году во время строительства «Нового города» уездный начальник издал указ, в котором говорилось:

«…при планировании центральных улиц два квартала выделить под общественный городской сад… Строительство сада осуществлять с ведома и под наблюдением городского архитектора…»

Таким образом, к 1890 году в городе появилось два общественных сада вдоль Николаевской улицы — Соборный и Общественный городской сад. На данный момент в Шымкенте насчитывается 7 парков (Кен баба, Центральный парк, парк Победы, парк Металлургов, парк им. Абая, парк Независимости, парк «Мир фантазий»).

Парк Кен баба

Этот парк ( ранее Соборный сад, Никольский церковный парк, Детский парк ) является одним из старейших в городе, расположен по улице Казыбек би у пересечения с проспектом Тауке-хана. В 1908 году по проекту архитектора Мацевича в нём был заложен Никольский кафедральный собор, который открыли осенью 1914 года. Это трёхэтажное здание считается одним из лучших образцов культового строительства в «краснокирпичном стиле». В Советские годы оно было преобразовано в областную библиотеку, позже — в Дворец пионеров, ныне это Областной кукольный театр.
В парке до сих пор растут деревья ценных пород (в основном дубы), высаженные здесь в конце 19 и в начале 20 века. В настоящее время здесь расположены многочисленные детские аттракционы, заведения общественного питания. Вода родникового источника направляется в искусственные водопады, впадающие в декоративные пруды, затем вода перераспределяется по каналам. Заселены водоплавающие птицы (лебеди, утки и др.), в воде — декоративные рыбы.

Центральный парк

Этот парк (ранее — Общественный городской сад) также расположен по улице Казыбек би недалеко от парка Кен баба. Он также закладывался в конце 19 века практически одновременно с Соборным садом.

Старый город

Старый город начал появляться благодаря ремесленникам и земледельцам, которые стали селиться у подножия цитадели древнего городища Шымкент ещё в XVI веке. Сегодня улицы Старого города повторяют очертания улиц прошлых веков. Но к настоящему времени сохранилось лишь два архитектурных объекта позапрошлого века — мечеть Кошкар Ата и дом уездного начальника. В поздний период Советского союза был создан план для сохранения Старого города как музея под открытым небом со специальными требованиями к вновь возводимым зданиям, чтобы совместить исторический и современный архитектурный стиль. Но план так и не был принят.

Площадь Ордабасы

В 19 веке здесь проходила восточная граница города, и здесь же располагались крепостные ворота, ведущие в Сайрам и Тараз. В те времена рядом располагался базар, поэтому эту площадь называли «Базарной»; такое же название получила улица, которая брала начало от этой площади.
В настоящее время на площади «Ордабасы» сходятся три улицы, названные именами великих биев казахского народа — Толе би, Казыбек би, Айтеке би. Прямо в центре площади возведён монумент — «Отан Ана». Памятник имеет три грани высотой в 34 метра, на каждой грани высечены известные изречения трёх великих биев. Вершину монумента венчает фигура молодой женщины, которая отпускает в небо семь ласточек.
Под площадью протекает река Кошкар Ата; прямо в ней установлены фонтанные комплексы в непосредственной близости к монументу.
Площадь «Ордабасы» соединяется с Парком Независимости через мост длиной в 104 метра.

Мечеть Кошкар Ата

Мечеть возникла в 1850—1856 гг. Её возвели ферганские мастера в стиле квартальных мечетей фронтальной композиции. Изначально здание построили из сырцового кирпича, но из-за подтопления рекой оно со временем разрушилось. Поэтому в 1891—1893 гг. здание мечети было заново отстроено из жжённого кирпича. Главный фасад был выполнен в виде трёхарочного сооружения, здание имело правое и левое крыло. В 2009 году левое крыло было разрушено несмотря на то, что мечеть охраняется законом как памятник архитектуры.

Дом уездного начальника

Дом уездного начальника был построен вскоре после присоединения города к Российской империи. Здесь останавливались многие известные люди, посещавшие Чимкент (например, всемирно известный востоковед Василий Бартольд). Здание известно тем, что в нём работал Ахмет Кенесарин, сын последнего хана трёх казахских жузов Кенесары Касымова.

Памятники

• Аллея Славы. Открыта в 2010 году в городском парке им. Абая к юбилею Победы. Композиция включает гранитный круг с высеченными фамилиями Героев Советского Союза и кавалеров Ордена Славы, а также две мраморные стелы, на которых увековечены имена 140 тысяч солдат, призванных на Великую Отечественную войну. Венчает мемориал самолёт, ранее стоявший на площади Ордабасы (бывш. площадь им. Куйбышева)
• Памятник Жамалбеку Шаймерденову. Установлен в январе 2013 года
• Памятник Сабыру Рахимову. Установлен в сентябре 2012 года
• Памятник Байдибеку би. Открыт в октябре 2012 году. Высочайший в стране монумент
• Памятник Бахыту Алпысбаеву. Установлен в октябре 2011 года
• Памятник Бауыржану Момышулы

Туризм и отдых

Шымкент ещё с давних времен привлекал внимание путешественников и учёных. Так как город является областным центром Южно-Казахстанской области, то, как правило, с него и начинаются все туристические маршруты в различные уголки региона. Оказанием туристских услуг в городе занимаются 20 специализированных фирм и учреждений. Направления маршрутов предусматривают такие виды туризма, как посещение исторических мест, путешествия в экзотические районы, охота и рыбалка, горный туризм. В Южном Казахстане имеются святые места и архитектурные сооружения, к которым осуществляется паломничество (зиярат).

Гостиницы

На сегодняшний день в Шымкенте существует большой выбор гостиниц как бюджетного и среднего класса, так и высокого класса и класса де-люкс (четыре и пяти звезд соответственно).

• Rixos Khadisha Shymkent
• Гостиница «Шымкент»
• Гостиница «Клара центр Сапар»
• Гостиница «Кайнар»
• Гостиница «Canvas Shymkent»
• Promenade Hotel Shymkent
• Отель «Sapar Standart»
• Гостиница «Баян»
• Гостиница «Ордабасы»
• Гостиница «Жибек Жолы»
• и др.

Факты

• В 1956 году в старом здании шымкентской филармонии Шамши Калдаяковым был написан современный гимн Республики Казахстан (песня «Менің Қазақстаным»)
• Президент Республики Казахстан Назарбаев отметил Шымкент как третий в стране по значимости город:

«Шымкент — город с красивой архитектурой. Он пронизан духом нашей истории. Я и раньше говорил, что Шымкент по праву достоин называться третьим после Астаны и Алматы городом. Уверен, что город с миллионным населением станет лучше и краше сегодняшнего».

• Международная ассамблея столиц и крупных городов (МАГ) признала Шымкент «Лучшим городом среди стран СНГ» (2011).
• По мнению акима (мэра) города, данные объёма энерго- и водопотребления предполагают косвенную оценку численности населения Шымкента цифрой, приближающейся к 1 миллиону.
• При проведении сверки данных граждан по домовым книгам по предварительным данным, опубликованным в начале января 2012 года, в базу данных были занесены сведения 1 000 200 граждан. За последующие 2 года подтверждения этим данным не поступало.
• Иногда косвенным указанием на более высокую численность населения Шымкента (в сравнении с официальной статистикой) выступают данные о количестве автомобилей, зарегистрированных в городе. В 2011 году в Шымкенте было зарегистрировано около 390 тысяч автотранспортных единиц. Численность же населения согласно официальным данным на тот же год составляла около 639 тысяч. Сравнение этих показателей (количество автомобилей и численность населения) приводит к сомнительному соотношению: 1 автомобиль на 1,6 человек (для ориентировочного сравнения, в экономически более развитой Москве 1 автомобиль приходился на 3,8 человек в 2012 году).
• 17 января 2014 года на ежегодном послании народу Казахстана было оглашено, что Шымкент получит статус агломерации, что увеличит его финансирование.
• В честь всемирно известной уроженки Шымкента, гимнастки Ким Нелли, была названа популярная канадская певица португальского происхождения Нелли Фуртадо (полное имя — Нелли Ким Фуртадо). На родителей певицы оказало огромное впечатление выступление советской гимнастки на Олимпийских играх в Монреале в 1976 году.

Главы города

Акимы

• Орман, Анарбек Онгарулы (27 сентября 2006 – 19 февраля 2008)
• Жетписбаев, Арман Шарипбаевич (19 февраля 2008 — 24 апреля 2012)
• Молдасеитов, Кайрат Кусеинович (24 апреля 2012 – 27 мая 2013)
• Сатыбалды, Дархан Амангельдиевич (27 мая 2013 – 19 августа 2015)
• Абдрахимов, Габидулла Рахматуллаевич с 19 августа 2015

Известные уроженцы

См. также категорию: Родившиеся в Шымкенте

Города-побратимы

• Могилёв (Белоруссия)
• Стивенэйдж (Великобритания)
• Ахарнон (Греция)
• Измир (Турция)
• Стамбул (Турция)
• Адана (Турция)
• Паттайя (Таиланд)
• Гроссето (Италия)
• Байинь (Китай)
• Худжанд (Таджикистан)
• Эскишехир (Турция)

Галерея

• Tauke-khan-avenue MegaCenterShymkent2.jpg

  ТРЦ Mega Center Shymkent

• The Ancient Building in Shymkent-city 3.jpg

  Дворец Металлургов

• St. Nicholas Cathedral 21.jpg

  Храм Иконы Казанской Божьей матери

• Turkistanskaya-street (Shymkent-city).jpg

  улица Туркестанская

• French House in Shymkent.jpg

  Французский дом

• Tauke-khan-avenue Dwelling2.jpg

  Дом на проспекте Тауке хана после реставрации

• Park of Independence 2.jpg

  Арка у парка Независимости

• The ark in Shymkent-city 2.jpg

  Аркада в Шымкентском сквере

• Dwelling Kazakhstan in Shymkent7.jpg

  Жилой комплекс «Казахстан» на бульваре Кунаева

• Rahat Plaza.jpg

  Жилые здания на бульваре Кунаева

См. также

• Этномузей «Кылует»
• Заражение ВИЧ-инфекцией жителей Чимкента

Источники информации

• [ru.ontustik.gov.kz/ Акимат Южно-Казахстанской области]
• Подушкин Н. П. Когда родился Шымкент? / Шымкент. Историко-информационный путеводитель. — Шымкент: Китап, 1998. — ISBN 5-605-00263-5
• [www.ontustik.stat.kz/ru Управление статистики Южно-Казахстанской области]

Ссылки

• [www.shymkent.gov.kz/ Официальный сайт акимата города Шымкента]

Отрывок, характеризующий Шымкент

– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…