Чингис (село)

Село Чингис Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Новосибирская областьНовосибирская область Муниципальный район Ордынский Координаты 54°07′35″ с. ш. 81°37′14″ в. д.54.12639° с. ш. 81.62056° в. д. / 54.12639; 81.62056    Первое упоминание 1630 Высота центра 122 м Население 608 человек (2010) Часовой пояс UTC+7 Телефонный код +7 38359 Почтовый индекс 633292 Автомобильный код 54, 154 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=50242837001 50 242 837 001]

Чинги́с — село в Ордынском районе Новосибирской области России, одно из первых русских поселений на территории современной Новосибирской области.

Название села имеет множество вариантов: его называют Чингис, Чингисс, Чингиз, Чингисское, Чингисы и Чингиссы. В старых изданиях встречается и такой вариант: Чингинское.

Село административно входит в состав Чингисского сельсовета.

Село состоит из «острова» (островной части) и «одины» (береговой части), соединенных между собой дамбой. Находится на реке Обь недалеко от устья реки Малый Чингис.

Основное промышленное предприятие — Чингисский лесхоз (в 1940—1947 гг. — Чингисский химлесхоз). В селе имеется почтовое отделение, средняя общеобразовательная школа, операционная касса Сбербанка, православная церковь, сельский дом культуры, библиотека, несколько магазинов.
В Сельском доме культуры работает музей, созданный библиотекарем Ириной Каревой. В музее хранится богатейшая коллекция литья, вышивки, деревянной резьбы, старинных свадебных нарядов. На почетном месте — великолепный гербарий растений Караканского бора.

Население

В 1859 году было число жителей 248 человек, из них мужского пола 113, женского пола 135 человек. Насчитывалось 69 дворов.
По сведениям на 1878-1882 годы в селе Чингисском (Чингинском) имелось 58 дворов, 3 отдельных жилых избы (всех жилых строений 70). Численность населения составляла 258 человек: число душ по окладным листам 210, по семейным спискам 230, примерное число жителей на землях, не входящих в состав волостей 258.
На 1893 год дворов насчитывали 92 крестьянских и 20 не крестьянских, 407 жителей: 174 мужского пола, 233 женского пола. Селение владело 1889 десятинами 553 саженями земли.
На 1899 год дворов насчитывали 124 крестьянских и 4 не крестьянских, 606 жителей: 294 мужского пола и 308 женского.
В 1911 году дворов было 185, 710 жителей: мужского пола 360, женского — 350. Количество земли, владеемой селением, составляло 5400 десятин.
По данным Всесоюзной переписи населения 1926 года число хозяйств в Чингисах было 487, численность населения: 1987 человек, из них 964 мужчин, 1023 женщин.
Население в 2005 году составляло 676 человек.
Население на 01.01.2010 составляло 608 человек.

Основание села

Полвека спустя после поражения сибирского хана Кучума, в начале XVII в. его сыновья и внуки год за годом терзали русское Пограничье. Когда в начале 1620-х годов XVII в. князья чатов — бывших подданых Кучума — принесли присягу русскому царю, в их числе был и «превосходивший прочих властителей знатностью» князь южных чатов Тарлава.
В. В. Журавлев так описывает основание Чингиса чатским мурзой Тарлавой (по другим источникам Тарлав, Тарлов):

В их землях были выстроены крепости, где чатские воины вместе с казачьими гарнизонами обороняли край от калмыцких набегов. Но в 1624 г. князь Тарлава по какой-то причине порвал с русскими и, откочевав со своими сторонниками вверх по Оби, начал совершать набеги на свои прежние земли.

Прошло пять лет. К 1629 г. Тарлава усилился настолько, что решил выстроить крепость, новую «столицу» своих владений. Подыскивая подходящее место, он остановил выбор на приглянувшемся ему удивительно красивом урочище при впадении в Обь речки Чингис. Так был основан Чингис-городок. В 1630 году, опираясь на отстроенную крепость, Тарлава, в союзе с князем племени белых калмыков и царевичами-наследниками Кучума, произвел опустошительный набег на Томский округ. Он становился более чем опасен. В марте 1631 года томский воевода собрал против него значительное по тем временам войско — три сотни казаков и сотню «служилых татар». Воеводой был поставлен Яков Тухачевский, смоленский дворянин, обладавший немалыми военными и дипломатическими способностями и опытом. После стремительного перехода Тухачевскому удалось не допустить объединения войска Тарлавы с силами его союзников. Тарлава оказался заперт в стенах Чингис-городка. Численный перевес был на стороне осаждавших, но Тухачевский не спешил со штурмом. Городок был неплохо укреплен и, главное, целью воеводы вовсе не являлся обязательный разгром Тарлавы. Идеальным вариантом было возвращение этого храброго, опытного и очень популярного среди чатов князя на русскую службу. Начались переговоры. Это вызвало резкое неприятие у казачьей вольницы. Ведь в случае мирного решения конфликта казаки не получили бы военной добычи, трофеев — главного источника их доходов. Сговорившись, казаки самовольно пошли на приступ «изменнического городка» и после горячего боя взяли его. Тарлава и горсть его воинов бежали в глубь Караканского бора, надеясь уйти от погони. Но казачий отряд настиг беглецов и в завязавшейся схватке князь был убит. Однако недаром воевода Тухачевский вошёл в сибирскую историю не только как военачальник, но и как дипломат. На глазах своего на четверть татарского войска и многочисленных пленных он организовал торжественные похороны поверженного противника.

Разгром опорного центра мятежного князя и уважительное отношение к его памяти привели к тому, что чаты с тех пор всегда были верными подданными русского царя, участвовали в военных походах, строили новые остроги, выполняли обязанности переводчиков, за что были освобождены от уплаты податей. На месте же «княжьей ставки» возникло большое русское село, которое сохранило имя Чингис.

События, связанные с основанием села, неоднократно описаны в научной литературе.

Официально история села Чингис отсчитывается с 1630 года. В 2010 году отмечалось 380-летие Чингиса.

История

К 1719 году относится первое упоминание о селе Чингисском. Село стало центром Чингисской (Чингинской) волости, которая административно подчинялась Бердскому острогу (Бердской земской избе), а позднее вошла в Малышевскую слободу. Из Ландратской переписи 1715-1717 гг. (РГАДА, ф.350, Оп.1, Кн.214) известны имена первых жителей "деревни Чингыской": Афонасей Яковлев сын Гилев, Павел Матфеев сын Юшков, Мартын Самойлов сын Клобуков, Илья Иванов, Михайлов Алексеев сын Шадуров, Любим Тимофеев сын Бакланов, Макар Ильин, Алексей Тимофеев сын Бакланов, подворник Григорей Матфеев сын Юшков, Иван Иванов сын Милован, подворник Федор Степанов сын Брызгалов, Андрон Семенов сын, Федор Степанов сын Зернов. В документе "Книга Великого Государя переписная города Кузнецка, уездов Берского острога Белоярской крепости и Мунгацкого станца" 1719 года (РГАДА, ф.214, Оп.1, Д.1611) перечислены фамилии, в том числе деревни Чингиской: Афонасей Голев, Павел Юшков, Мартин Клобуков, Илья Иванов, Иван Милован, подворник Федор Брызгалов, Андрон Семенов, Федор Зенков.
На рубеже 70-х-80-х гг. XVIII в. на территории, подведомственной Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства, было произведено изменение административно-территориального деления. Разросшиеся в процессе заселения Верхнего Приобья слободские ведомства были разделены на более мелкие слободы и сведены в уезды. Чингис вошёл в состав Чингисской слободы Колыванского уезда. В Архивном фонде Алтайского края, в фонде 169 (Горная экспедиция Колыванской губернии) сохранились ревизские сказки — материалы 4-й ревизии 1782 г. Ревизские сказки 1795, 1811, 1815—1816, 1834 содержат списки жителей по всем входившим в названные слободы населённым пунктам, в том числе и Чингису.
Издавна в Чингисе живут потомки скрывавшихся от властей пугачёвцев. В XVIII веке население Чингиса состояло, по всей видимости, из крестьян, бежавших во время реформ Петра I от податей, от военной службы, от казенных работ.

С 1797 года всё управление приписными деревнями, в том числе и селом Чингисским, было изъято из ведения губернских властей и передано в Барнаул, в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства (Горную канцелярию) — орган управления Алтайского горного округа.

В начале XIX века Чингисская (впоследствии — Верх-Чингисская) волость вошла в состав Барнаульского уезда Томской губернии, образованной в 1804 году в составе Западно-Сибирского генерал-губернаторства. В 1850 году территория Чингисской волости включала правобережье современного Ордынского района, а также часть территории современного Сузунского района и Алтайского края.
С начала XIX века население села активно пополняется переселенцами из центральных губерний России — Вятской, Курской, Рязанской, Тамбовской. Выходцы из Лебедянского, Морашнского и Елатомского уездов Тамбовской губернии, проживавшие в Чингисе, имели прозвище «тамбашей». Встречались и «островки» крестьян из Орловской губернии. Село Чингис славилось гончарным, тележным и санным промыслом. За зиму мастера делали 70-80 саней. Стоили такие сани 80 копеек. Горшки — 1 рубль сотня. Годовой заработок гончара составлял 60-80 рублей.

Указом синода в 1838 г. Томской епархии было предписано открывать школы для крестьян. В 1840 году в селе была открыта церковно-приходская школа, но уже к концу года в школе остался один ученик, и она закрылась. Содержалась школа за счет крестьян. В 1883 году вновь открывается церковно-приходская школа (помещалась в собственном доме), обучается в ней 13 человек. Время обучения составлял один год. От земства было потрачено 95 рублей. В течение четырёх лет крестьянские дети овладели чтением, счётом, письмом. Их содержание возлагалось на местное население, поэтому через несколько лет школа закрылась из-за недостатка средств. Через некоторое время в селе открылась начальная школа.
В рукописном Списке населённых мест Томской губернии (1878—1882) о селе Чингисском (Чингинском) указано, что имеется церковь, хлебный магазин, 10 мельниц, кузница. На октябрь 1886 г., согласно книге «Состав священно-церковнослужителей Томской епархии с указанием существенных сведений для каждого члена притча», села Чингисского того же (то есть Барнаульского) округа Петропавловской церкви священник Петр Васильевич Солотчин окончил курс семинарии, рукоп. во свящ. 1870 г. Имеет набедренник. Псаломщик Григорий Александров Артоболевский, не окончил курса семинарии, определен псаломщиком в 1874 г. Псаломщик Александров Павлов Ракитин, не окончил курса семинарии, определен псаломщиком в 1880 г. Прихожан церкви числилось мужчин 1440, женщин 1603. Количество пользования земельными угодьями: 270 десятин пахоты, 27 десятин сенокоса.
По данным на 1893 год в селе имелась церковь, церковно-приходская школа, пристань, водяных мельниц 23 шт. и питейное заведение. К 1899 году добавилась торговая лавка, а мукомольных мельниц стало 32.
В 1911 году, согласно данным официальной статистики, в селе Чингисском имелись церковь, приходское училище, общественный хлебозапасный магазин, три мануфактурные лавки, пароходная пристань.
В 1926 году в Чингисе значился сельсовет, лавка общества потребителей, школа 1-й ступени, народный дом, изба-читальня, библиотека. Пристань, по данным газеты "Советская Сибирь" за 2 июля 1921 года, в Чингиссе лесная. Заявлено к отправлению в навигацию 1921 года извести в Барнаул 33000 пудов, дров 700 к. с. 280000 пудов, корья 3000 пудов, всего 316000 пудов (т. е. 5176 тонн). Известь имеется и её ощущается большая необходимость в Барнауле для кожевенных заводов и ремонта зданий . Известь в Чингисе обжигала Промартель по производству извести "Обская волна", которая в 1933 году (на 01.12.1933) выпустила 1165 тонн продукции, выполнив план к 1 декабря 1933 года на 116 %. В том же 1933 году отличился и Лесохимический участок в Чингисе, добывший 150 тонн терпентина (101 % плана 1933 года).
В 1935 году в целях реорганизации школы сюда был отправлен Кучин Павел Кириллович, начальная школа преобразована в неполную среднюю. В 1937 году П. К. Кучин был репрессирован как троцкист. В 1960 году в этом здании была открыта средняя школа. Строил её прораб Стеблицкий, пристраивать спортзал помогали старшеклассники. Принимал школу Кандауров Дмитрий Николаевич. В августе 2011 г. состоялась встреча выпускников школы. Бывший ученик, живущий сейчас в Костроме, подарил родной школе миллион рублей, который было решено истратить на ремонт [vedomosti.sfo.ru/articles/?article=37109 Один день в селе Чингис].

Достопримечательности

• Чингисский храм. Первое деревянное здание храма в честь Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла освящено ещё в 1756 году. Позднее, в 1807 году, в селе по решению правления Алтайского горного округа заложено каменное здание. Чингисский храм был богатым и знаменитым, он содержал большое количество икон и святынь, упоминание о нём встречается в «Сибирских картинках XVIII века» русского писателя Н. С. Лескова. 13 августа 1931 года храм был закрыт, здание передано под клуб. Впоследствии в здании размещалось зернохранилище. В результате пожара обвалилась колокольня, а позднее обрушилось само здание, от храма остался фундамент и остатки стен. В 1998 году местными жителями принято решение о восстановлении церкви и в настоящее время на месте прежнего храма стоит современное кирпичное здание, украшенное иконами местного письма. Церковь во имя апостолов Петра и Павла уникальна ещё и тем, что стены её расписаны не красками, а местной цветной глиной. В 2010 году храму была пожертвована колокольная звонница.
• «Краски» — выход ценной цветной глины в нескольких сотнях метров от села, на берегу Малого Чингиса. Место представляет собой большой обрыв, на поверхность которого выходит глина 16 цветов: белая, голубая, зелёная, жёлтая. В XIX веке в селе имелась собственная школа глиняной росписи, красками, изготовленными из местной глины расписывали посуду, фрески.
• Паромная переправа «Чингис-Спирино». Паром перевозит пассажиров и до 12 легковых автомобилей через Новосибирское водохранилище. Паромы в Чингисе существовали издавна, так, например, сохранились сведения о «хромом паромщике» Сергее Назаровиче Букрееве (родился в 1863 году). 18 августа 2012 г. современный Чингисский паром (принадлежит индивидуальному предпринимателю С. А. Кирееву) отметил своё десятилетие.
• Древние курганы. В окрестностях села археологами найдены погребения воинов второй половины первого тысячелетия нашей эры. Одно из них было особенно богатым. В насыпи обнаружены следы нескольких кострищ-поминальных тризн, лежащие кучками кости двух коней, которых съели на тризне. В самой могиле лежал воин с колчаном, полным стрел с железными наконечниками, и огромным железным однолезвийным мечом или саблей, от портупеи которого сохранились остатки ремешков с красивыми бронзовыми пряжками и бляхами. Найдены пояса с железными бляхами, бронзовые серьги и различные бляшки. В этой же могиле головами в обратную сторону по отношению к человеку располагались два коня — взрослая взнузданная лошадь и молоденький жеребёнок. На лбу их красовались крупные бронзовые листовидные бляхи. Кроме того, под насыпью находилась могила жеребёнка.
• Золотой колодец — старинный колодец-журавль с очень вкусной чистой водой, расположен на островной части села.

Улицы

Садовая улица; Комсомольская улица; Школьная улица; Обская улица; Приморская улица; Лесная улица; Коллективная улица; Кустарная улица; Калинина улица; Пролетарская улица; Советская улица; Ленина улица; Каменская улица; Пролетарский переулок; Берёзовый переулок; Речной переулок.

Фотографии села

• Храм на острове.jpg

  Храм на острове

• Чингисы.jpg

  Чингисы. Дорога на остров

• Церковь в Чингисах 02.jpg

  Церковь в Чингисах

Топографические карты

• Лист карты N-44-XVI. Масштаб: 1 : 200 000. Указать дату выпуска/состояния местности.

Ссылки

• [chingis.ordynsk-r.ru/ Официальный сайт Администрации Чингисского сельсовета Ордынского района Новосибирской области]

Литература о селе Чингис

• Троицкая Т. Н., Новиков А. В. Средневековый могильник у с. Чингис Средневековые древности Западной Сибири. Омск, 1995
• Журавлев В.В. [ecoclub.nsu.ru/news/09_1/06_09_01_4.htm Чингис-городок. Сокровища обычной деревни] // Ведомости Новосибирского областного совета депутатов. — Новосибирск, 2001. — № 36 (547) от 31 августа.
• Бородовский А. П. Комплексные археолого-краеведческие исследования у с. Чингисы Новосибирской области // Историческое краеведение: теория и практика — Барнаул, 1996 — С. 141—146.
• Бородовский А. П. Рекогносцировочные исследования поселения эпохи поздней бронзы Чингис — 1 // Обозрение полевых археологических исследований 1994 — 96 гг. — Новосибирск, 2000 — С. 11 — 14.
• Клещёв А. Г. Сквозь времена. Кострома, 2012.
• Клещёв А. Г. Прохождение. Кострома, 2013.
• Лаврова З. [vedomosti.sfo.ru/articles?article=40010 Возвращение святынь] // Ведомости Законодательного собрания Новосибирской области. — Новосибирск, 2012. — № 1219 от 07 сентября.

Отрывок, характеризующий Чингис (село)

– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.