Чинкай
Чинкай (кит. Чжэнь-хай; ок. 1171[1] или 1169 — ок. 1252) — государственный деятель Монгольской империи, канцлер. По происхождению кераит или уйгур. Придерживался несторианского вероисповедования.
В 1203 году с несколькими сторонниками Чингис-хана «пил воды Балчжуны». После вступления Чингисхана на престол стал сотником и был назначен судьёй (джаргучи). После 1211 г. был поставлен во главе поселения 10 000 китайских пленников на восточном Алтае. Построенный там город получил название Чинкай Балгасун («город Чинкай»). В правление Угэдэя продвинулся на государственной службе, став в 1230-х годах одним из наиболее влиятельных чиновников в имперской администрации. В 1231 г. был назначен ю чэн-сяном (правым министром). В ведении Чинкая находилось гражданское и финансовое управление западными землями Монгольской империи. Среди чиновников Чинкай (вместе с Махмудом Ялавачем) стал руководителем группировки, поддерживавшей уйгурское и мусульманское купечество, занимавшееся посреднической торговлей. Эта группировка противостояла придворной партии, руководителем которой был Елюй Чуцай, отражавшей интересы китайских производителей.
После смерти кагана Угэдэя в 1241 году власть перешла к регентше Дорегене, которая вскоре отправила в отставку Елюя Чуцая, а Чинкай занял его место руководителя Великого имперского секретариата. Но вскоре из-за придворных интриг Чинкай потерял свой пост и вынужден был бежать и укрыться у царевича Годана.
После избрания каганом Гуюка в 1246 году, новый правитель вернул Чинкая на его прежние должности. Чинкай стал самым влиятельным чиновником в администрации империи. От лица Гуюка он вёл переговоры с папским посланцем Плано Карпини. После смерти Гуюка в 1248 году Чинкай стал главным советником регентши Огул-Гаймыш и пытался сохранить престол за представителями дома Угэдэя. Победа партии, руководимой Бату и Мункэ, и избрание новым каганом Мункэ в 1251 году привели к падению власти Чинкая. Он (вместе с Огул-Гаймыш и несколькими сотнями их сторонников) был арестован по обвинению в заговоре против Мункэ и после полугодового процесса казнён.
Напишите отзыв о статье "Чинкай"
Примечания
- ↑ Li Chih-Ch'ang. [books.google.ru/books?id=gXiRmCPC2OcC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q=Chinkai&f=false The Travels of an Alchemist: The Journey of the Taoist Ch'Ang-Ch'Un from China to the Hundukush at the Summons of Chingiz Khan]. — P. 33.
Литература
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/china.htm Китайский источник о первых монгольских ханах. Надгробная надпись на могиле Елюй Чу-цая] / Перевод Н. Ц. Мункуева. — М.: Наука, 1965.
- Buell P. D. [books.google.ru/books?hl=ru&id=A2VtAAAAMAAJ&q=Chinqai#search_anchor Chinqai (ca. 1169-1252): Architect of Mongolian Empire] (англ.) // Opuscula Altaica: essays presented in honor of Henry Schwarz. — Western Washington, 1994.
- [books.google.ru/books?id=kG45gi7E3hsC&lpg=PP1&hl=ru&pg=PA95#v=onepage&q&f=false In the Service of the Khan: Eminent Personalities of the Early Mongol-Yüan Period (1200-1300)] / Edited by Igor De Rachewiltz. — Otto Harrassowitz Verlag, 1993. — 808 p. — (Asiatische Forschungen). — ISBN 3447033398.
- Li Chih-Ch'ang. [books.google.ru/books?id=gXiRmCPC2OcC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q=Chinkai&f=false The Travels of an Alchemist: The Journey of the Taoist Ch'Ang-Ch'Un from China to the Hundukush at the Summons of Chingiz Khan]. — Routledge, 2004. — 184 p. — (Broadway Travellers). — ISBN 0415344905.
Отрывок, характеризующий ЧинкайКнязь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность. |