Чинчорро
Культура Чинчорро — древняя культура, существовавшая на западном тихоокеанском побережье Южной Америки на территории современных региона Такна (Перу), и областей Арика-и-Паринакота и Тарапака (Чили) в период примерно 9—4 тыс. до н. э. Являлись предками культур Чанго (рыболовы) и Колес (сельскохозяйственной), были одним из первых народов с поселковой культурой, осуществлявших ритуальную мумификацию всех своих умерших. Возраст наиболее древней из мумий составляет более 9 тыс. лет — это наиболее древние человеческие мумии в мире.
Мотивы изготовления мумий пока что малопонятны, возможно, представители культуры чинчорро были кочевниками и переносили мумии с собой.
Используемая культурой Чинчорро система мумификации была достаточно простой; с тела снимали кожу, мышечные ткани и внутренние органы, включая мозг. После этого тело залеплялось глиной и покрывалось кожей, при этом части кожи, потерянные в процессе приготовления мумии, заменялись кусками животной кожи. Среди элементов «оформления» следует отметить маску с отверстиями для рта и ноздрей, а также модели половых органов. На готовую мумию надевался парик из человеческих волос.
Существует предположение, что в какой-то период истории культуры Чинчорро её представители были каннибалами: они заметили, что те, кто засыпал и больше не просыпался, не имеют возражений, против того, чтобы их живые соратники «позаимствовали» у мёртвых их плоть (ради еды). Но, однако, целиком съедать мёртвых было бы слишком — а вдруг они ещё могли бы проснуться или даже обозлиться! Решением стало поедание мягкой плоти и сохранение (примерного) обличия телам: скелет, облачённый глиной вместо съеденной мякоти, оборачивался кожей. Подобное предположение не имеет твёрдой основы, однако также не было научно опровергнуто. Если теория верна, то, возможно, каннибализм помог Чинчорро пережить трудные времена голода, породив новый культ, который в дальнейшем стал тем, что мы привыкли понимать под мумификацией.
В захоронениях с мумиями, обнаруженных в Арике, в Киани, Морро, а также в новых местах раскопок, погребальной утвари не обнаружено. Этот факт, а также состояние, в котором были обнаружены тела, позволяют предположить, что представители культуры чинчорро не имели представления о жизни после смерти.
Впервые останки данной культуры были открыты и описаны немецким археологом Максом Уле (es:Max Uhle), который также внёс вклад в изучение народности уро в Боливии.
Археологические останки культуры Чинчорро хранятся и изучаются в Университете Тарапака. При университете имеется археологический музей, где можно увидеть некоторые мумии.
Изучение 10 новых доступных древних геномов из Америки показало, что в геноме мумии Чинчорро было значительно большее количество европеоидной примеси, чем в остальных исследованных древних геномах индейцев[1][2]. У представителей культуры Чинчорро была определена митохондриальная гаплогруппа A2[3].
Напишите отзыв о статье "Чинчорро"
Примечания
- ↑ [genetiker2.wordpress.com/2015/07/23/analyses-of-ancient-american-genomes/ Analyses of ancient American genomes]
- ↑ [www.nature.com/nature/journal/vnfv/ncurrent/full/nature14895.html Genetic evidence for two founding populations of the Americas]
- ↑ [www.sciencemag.org/content/349/6250/aab3884.abstract Genomic evidence for the Pleistocene and recent population history of Native Americans]
Ссылки
- [www.vokrugsveta.ru/vs/article/1276/ Мумии чилийских Чинчорро]
- [www.pravda.ru/culture/cultural-history/museums/29-08-2008/281337-chinchorro-0 Чинчорро жили при социализме 10 тысяч лет назад]
- [www.vesti.ru/doc.html?id=879106&cid=2161 Учёные нашли объяснение изготовлению мумий Чинчорро]
- [www.newsru.com/arch/world/10mar2015/mummies.html Старейшие в мире мумии из Чили начали превращаться в чёрную жижу. Учёные разводят руками]
- [www.otr-online.ru/news/chiliitsi-prosyat-yunesko-46655.html Чилийцы просят ЮНЕСКО включить провинцию Арика в список всемирного наследия]
| |||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чинчорро
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
